Блейк Пирс - Когда время не ждет

Но всё же…

Сколько всего придётся ей запихнуть в свою голову и не сойти при этом с ума?

Лиам как можно тише вышел из гостиной и прошёл по дому, направляясь к выходу. В руке у него был чемодан, набитый личными вещами.

В голове у него был только один вопрос: «Действительно ли я этого хочу?»

Он остановился в столовой, достал из кармана мобильник и снова посмотрел на сообщение отца:

Я скучаю по тебе, сынок.

Его отец прислал это сообщение пару часов назад. Лиам ничего не ответил. Затем, спустя примерно час, отец снова написал:

Ты всё ещё мой сын?

Эти слова пронзили его сердце насквозь.

Он снова не ответил, но сразу же стал собираться домой.

И теперь он положил телефон в карман и тихо двинулся дальше.

Он знал, что все в доме уже в постелях – девочки наверху, а Габриэлла в своей квартире внизу. Но Габриэлла ушла совсем недавно, и он переживал, что она может ещё не спать. Что, если она услышит, как он откроет входную дверь?

Проходя через гостиную, он увидел в окне свет от фар. Машина подъезжала к дому, и он был уверен, что это такси, которое он вызвал, чтобы уехать к отцу.

Он открыл парадную дверь и вышел на крыльцо, когда машина остановилась, мотор затих, а дверь открылась.

У стоящего в дверях с чемоданом Лиама оборвалось сердце.

Это было совсем не такси.

Это Райли вернулась домой.

Он надеялся, что занятая текущим расследованием Райли вернётся ещё не скоро и точно после того, как он уйдёт. Он надеялся, что тогда ему не придётся объяснять то, чего он не мог объяснить.

Но она вернулась раньше.

Райли вылезла из машины и посмотрела на него.

– Лиам! – крикнула она. – Что ты делаешь?

Лиам не знал, что и сказать. Ему хотелось убежать обратно в дом, в свою комнату, спрятаться под одеялом на софе. Но не было никакого смысла притворяться, что ничего не произошло.

Райли забежала на крыльцо и встала рядом с ним. Она бросила взгляд на чемодан, а потом взглянула прямо в глаза Лиаму.

На её лице было написано замешательство и боль. Она без лишних слов схватила чемодан Лиама в одну руку, другой взяла за руку Лиама, втащила его обратно в дом и усадила в кресло.

– Что это было? – спросила она снова.

Лиам открыл рот, но у него не было слов.

Он понятия не имел, что ответить.

Райли посмотрела на чемодан, а потом снова на Лиама.

С ноткой тревоги в голосе она спросила:

– Ты собирался убежать?

Лиам по-прежнему был безмолвен.

– Ну, собирался? – спросила Райли чуть резче.

Неожиданно слова стали выходить из Лиама в форме беспомощного лепета:

– Я… Я не знаю… Я не знаю, что делал, понятно? Я…. то есть… что значит убежать? В отношении меня?

Райли озадачено посмотрела на него.

Лиам сунул руку в карман и достал мобильник. Он открыл сообщения папы и дал телефон Райли. Она уставилась на сообщения с открытым от удивления ртом.

– Разве я уже не убежал? От папы?

Райли побледнела. Теперь она не знала, что сказать.

– Я не могу так поступить, Райли, – проговорил Лиам. – Бросить папу одного. Я – всё, что у него есть. Он скучает по мне. Я ему нужен. Я не знаю, что с ним станет, если…

Он замолчал.

Райли медленно опустилась в кресло и заговорила сдавленным, дрожащим голосом:

– Лиам, мы это уже обсуждали. Твой отец очень болен. Это ужасно, но в этом нет твоей вины.

Лиам уже не мог бороться со слезами.

– Но ему, кажется, становится хуже! – воскликнул он.

– Тем не менее, ты здесь ни при чём, – повторила Райли.

– Мне кажется, что я его подвёл.

Райли неожиданно рассердилась.

– Лиам, ты подводишь нас, вот кого! Эприл, Джилли, Габриэллу и меня! Мы взяли тебя в семью, мы рассчитываем на тебя! Ты не можешь вот так просто взять и улизнуть!

Лиам был в шоке – не только от голоса Райли, но от её усталого вида. Он неожиданно понял, что беспокоится не только о своём отце. Он беспокоится также и о Райли.

Стараясь говорить ровно, он сказал:

– Райли, я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. Но у тебя и без того столько дел. Не только семья, но и работа. Я боюсь представить, насколько это тяжело. Но ещё один ребёнок, о котором надо заботиться – это уже чересчур.

Райли печально покачала головой:

– У меня не хватает времени, – признала она.

– Вот и я об этом, – подхватил Лиам. – То, что я здесь, это слишком…

Райли прервала его отчаянным стоном:

– Ты не понимаешь!

Всю её трясло, она вцепилась пальцами в ручки кресла.

Она дрожащим голосом выкрикнула:

– У меня нет времени… ни для чего!

Тут Лиам увидел, что взгляд у Райли совершенно безумный.

Казалось, что она только что осознала нечто совершенно ужасное.

Она скрючилась в кресле и разрыдалась.

Лиам был поражён. Мгновение он беспомощно наблюдал, как Райли навзрыд плачет. Наконец, он встал и подошёл к ней. Он сел на ручку её кресла и обхватил её трясущиеся плечи.

Вскоре он услышал, как поднимается Габриэлла, а сверху сбегают девочки. Крик Райли поднял всех в доме.

От беспомощного плача у Райли закружилась голова, весь мир как будто поплыл вокруг неё. В голове у неё эхом отдавались её же слова: «У меня ни на что нет времени!»

Она знала, что сказала правду, и теперь старалась разобраться, что это могло значить.

Она вспомнила слова Майка Невинса: «До того, как всё раскроется, в тебе могут проявиться ещё более грязные вещи».

Вот оно.

Всё это дело связано со временем. Безжалостное течение песка в часах, отсчитывающее часы, минуты, секунды между жизнью и смертью, сама мысль о похороненных заживо жертвах, осознание, что осталось мало времени – всё это вызывало в Райли страхи, которых она даже не осознавала, взглянуть в лицо которым никогда не отваживалась.

Нет, у неё никогда не хватало времени – ни для семьи, ни для ещё одного подростка, ни для всех тех людей, чьи жизни она должна была спасти.

«Всех этих людей», – несчастно подумала она.

Впервые в её жизни правда накопилась и вылилась наружу.

Всегда были ещё люди, которых нужно было спасти, ещё монстры, которых надо было остановить, в то время как люди, которых она любила, нуждались в ней больше и больше. Конца этому не было и быть не могло.

У неё действительно, по-настоящему не было времени ни на что.

Даже если бы она прожила ещё пятьдесят или шестьдесят лет, она умерла бы, оставив кучу недоделанной работы.

Она бы оставила мир прежним, нисколько не изменившимся, как будто и не жила вовсе.

Она никогда не считала, что принадлежит к тем людям, которые боятся смерти. Но глубоко внутри она всю жизнь боялась смерти.

Не за себя, но для тех людей, которым была нужна, и тому бесчисленному количеству людей, которым могла понадобиться в будущем.