Олег Рой - Оправдание невиновных

— Послушайте, Анна Михайловна… Если предположить, что Алису действительно подставили… Ведь не сам же Николай Семенович с балкона свалился? Не пьяный, не в бреду — и свалился? Кто-то ему помог? Кто? Как вы думаете?

— Ох, дочка, не знаю, — со вздохом произнесла женщина. — Я ж не дура, не вовсе без понятия. Всю думалку сломала — а вот не могу сказать. Вот хоть разбейся, не могу ничего выдумать!

— В квартире ведь всего три человека находилось, — осторожно напомнила Арина. — Алиса, вы утверждаете, убить не могла.

— Могла или не могла, — перебила Анна Михайловна, — этого я не знаю. А знаю только, что не убивала она, вот и весь сказ.

— Значит, Кристина?

— Да что ты! Как можно?! Родная дочь! Типун тебе на язык! — поохав, Анна Михайловна добавила уже спокойнее. — Да и… У нее силенок бы не хватило, она же хлипкая, как вермишелина.

— Вот видите… Что ж, получается, инопланетяне?

— А если с крыши? — с надеждой предположила Анна Михайловна. — Этаж-то последний, с крыши кто-нибудь — раз и… Может, в бизнесе своем что-то с кем-то не поделил, вот его и… эти, как их, конкуренты? Или малолетки какие-нибудь хулиганили, вон по телевизору то и дело показывают…

Да уж. Конкуренты. Самый что ни на есть типичный метод конкурентной борьбы: подползти к краю крыши и заклятого бизнес-коллегу того… этого…

В малолетних хулиганов, впрочем, верилось не больше, чем в агрессивных конкурентов.

Но надо же, подумала Арина, опять эта идея — про крышу.

Анна Михайловна точно знала: если сам о себе — ну или о своих близких — не позаботишься, больше никто не позаботится. И не то чтобы она не верила, что кто-то готов бескорыстно протянуть другому руку помощи — наверное, такие люди есть. Только ведь на каждую руку помощи наверняка набежит толпа… нет, не нуждающихся, а просто ленивых. Не только не пробьешься, даже не увидишь того, кто готов помогать. Или уж, может, просто ей так в жизни везло, что никакие помогальщики на ее пути не попадались? Ну да оно и к лучшему. Когда рассчитываешь на чужого дядю, это все равно что на авось, все равно, что по лесу без разума брести, надеясь, что вон за теми кустами уж точно покажется избушка, а из трубы дым, а в печке чугунок со щами томится, а на дворе банька уже истоплена, нечаянных гостей дожидаючись. Или не за теми кустами, а вон за теми? Или вовсе за во-он той поваленной елкой ждет полянка с гостеприимной избушкой? Так вот побродишь — и непременно в болото угодишь. А не то к медведю в берлогу. Или просто с голоду и холоду помрешь. Избушка-то приветливая в лесу, может, и стоит где, да не каждому путь откроется. И уж точно не тому, кто наобум мечется. Тому, кто и без избушки не пропадет. Вот как.

Так что сама, все сама.

Сызмлада так было. Подружки взахлеб мечтали о принцах на белых конях, а она как-то сразу знала — никаких таких принцев вовсе нету. То есть, может, где-то они и есть, но при чем тут девчонки из строительного ПТУ? Это нынче все колледжи да академии, а тогда просто было: троечник? какая тебе десятилетка? давай после восьмого в ПТУ. Она-то сама после еще и в техникуме отучилась, и гордилась этим ужасно. Знала, что институт не потянет и мечты всякие глупые не мечтала. Какие там принцы! Ну живут они где-то свою принцеву жизнь, а чтоб влюбиться и жениться, так у них там принцессы есть, чего еще искать? С какой такой стати? Про Золушку — это все, конечно, хорошо и распрекрасно, но это же сказка! Давайте еще про Конька-горбунка помечтаем, что ли? В одно ухо влезешь, из другого сказочным раскрасавцем явишься. Да еще коврик тебе под ноги, прямо до царского дворца. Не глупо ли? Но — мечтали. Мечтали так, что принцев где ни попадя высматривали. Тут еще фильм «Красотка» появился, и романтические девичьи мечты расцвели вовсе уж пышным цветом… Дуры, хоть бы в зеркало на себя посмотрели, чем представлять, как Ричард Гир с букетом в зубах лезет к ним по пожарной лестнице…

Сестрица Лика, хоть и не вовсе дура была, тоже мечтала. Сказки ей, видишь, все хотелось. Чтоб если уж не на белом коне суженый, то все-таки чтоб красиво было, чтоб дух захватывало! Пусть не сам Ричард Гир, но чтоб похоже было.

Пожарная лестница проходила метрах в трех от их с Ликой окна. И «принц», конечно, тоже нашелся. Красавец только что отслужил срочную — да не где-нибудь, в спецподразделении! — романтика! Насчет спецподразделения, может, и привирал, но армейские песни исполнял с берущим за душу надрывом, яростно терзая струны потрепанной гитары, на спор бил о бритую голову бутылки, а на любое слово поперек вскидывался бешеным быком. Хрупкую Лику называл «беби», ломал для нее в соседнем дворе сирень и однажды даже поднялся с букетом в зубах по той самой пожарной лестнице — красовался. Лика млела, конечно, — вот она какая, эдакого героя приручила! Приручила, как же!

Когда родилась Алиска, герой взъярился страшно: как так, почему не сын! Должен быть сын, или он не мужик, что ли? Огорчение свое лечил, разумеется, бутылкой и, приняв «сколько душа просит», начинал выпытывать у Лики, с кем она еще путалась. Потому что героевой голове — не то из-за контузии, не то так, дружки нашептали — накрепко засело, что у настоящего мужика непременно первым сын должен родиться. А он же настоящий мужик, в этом-то никаких сомнений быть не может. Значит, супруга дражайшая — вовсе не супруга, а не пойми что. Подхватив маленькую Алиску, Лика убегала к сестре. Плакала, жаловалась — за что мне такое! — даже головой о стенку, бывало, билась. Разводиться, однако, отказывалась — да ты что, как я одна с ребенком останусь!

А потом случилось страшное…

Свежеиспеченного вдовца даже не посадили. У милицейских экспертов как-то так получилось, что Лика вроде бы сама, поскользнувшись, виском об угол плиты ударилась. Может, и сама, конечно, да только не «поскользнувшись» — наверняка он же ее толкнул! Да что доказывать, сестру этим не оживишь. Так-то все и к лучшему обернулось. Герой куда-то свалил, нимало не интересуясь, что будет с дочерью. Зачем ему девчонка, ему сына надо! Подловив красавца за сборами, Анна ухитрилась подсунуть ему «отказную» бумагу. Юридической силы бумага, конечно, не имела. Но, когда Алиску затеяли направлять в детдом — вроде как временно, пока отец не отыщется, хотя все, конечно, понимали, что не отыщется он никогда. И расти бы Алиске в детдоме — но «бессильная» бумага помогла. Девочку оставили с теткой.

Не просто, ох, не просто было ее поднимать, но ведь вырастила — тоже все сама, ни у кого помощи не просила. Пособие, правда, платили — да какое там пособие, одни слезы. Ничего, справилась. И какую вырастила, грех жаловаться. Красавица на загляденье, умница каких поискать — на иняз сама поступила, без всяких… протекций. И не просто, а на бюджетный — денег, чтоб платить за институт, у них, конечно, и за десять лет не набралось бы. И на репетиторов не было, Алиска сама готовилась. И институт свой закончила, до красного диплома совсем чуть-чуть не хватило. Да что в нем, в дипломе, на работу хорошую и так пристроилась…