Олег Рой - Оправдание невиновных

Что-то она недавно думала про иллюзию и обман зрения… Что-то, связанное с работой…

Хмуро глядя в кофейную чашку — такую же, как в витрине, только нормального размера — Арина изо всех сил старалась не думать о матери. Чтобы мама — с кем-то? Нет, нет и нет, этого не может быть. Наверняка все объясняется вполне просто, и нечего ужасаться, и нечего себя накручивать. Вообще надо выкинуть эту ерунду — наверняка все это сущая ерунда — из головы и поразмышлять о деле. Например, о том, что сказали в «Ариадне». Хотя… чего там обдумывать? Ничего экстраординарного в информации туристических дам не было. Ничего такого, чего Арина бы уже не знала. Ну да, Федяйкин регулярно оплачивал своей родственнице отдых, потом перестал, потому что умер, точнее, потому что был убит. Последний оплаченный им тур приходился как раз на время убийства, таким образом обеспечивал Анне Гавриловне алиби.

Или не обеспечивал?

В агентстве же не могут знать, воспользовалась ли Шувалова забронированными авиабилетами и гостиничным номером… Отель «Мираж»… может, это — мираж? Может, и название кафе — не случайное совпадение, а подсказка… м-м… мироздания? Да уж, все это надо проверять еще раз. Вот только — как? У нее ведь никаких полномочий, она чистой самодеятельностью занимается. Одна надежда — на компьютерного эксперта Левушку Оберсдорфа. Его-то наличие официального запроса никогда не беспокоило. Правда, Левушка может заявить, что занят выше маковки, так что ждите, госпожа следователь… Но может ведь и не заявить? Дело-то в сущности минутное. Но с Оберсдорфом никогда заранее не знаешь.

Ожидая возвращения Дениса, Арина выпила три чашки кофе, съела — не почувствовав вкуса, просто чтоб чем-то себя занять — два пирожных и вообще извелась. Очень хотелось позвонить маме и осторожно «провентилировать ситуацию». Но этого, конечно, делать не стоило. И Денису звонить — тоже: мало ли, вдруг он как раз рядом с Шуваловой, опасно же привлекать внимание.

Денис появился часа через полтора:

— Домой она пошла, — бодро отрапортовал он. — Только сперва сто штук магазинов проинспектировала: тут туфельки, там шарфики, там вообще дамское белье. Правда, не купила ничего, кроме колготок, вроде бы. Черт знает что! На фига я за ней топал?

Арина усмехнулась:

— Добро пожаловать в оперативную реальность: девяносто процентов подобной деятельности дают результат, сравнимый с нулевым, и лишь процентов десять приносят ощутимую пользу. И это еще хороший расклад, бывают и куда более бесплодные поиски.

— «Поэзия — та же добыча радия: в грамм добыча, в год труды», — продекламировал Денис. — То ли дело у нас: вот стекло, вот ты его моешь, и никаких тебе бесплодных девяноста процентов. Кстати, о результатах. У тебя-то как в турагентстве?

— Да тоже, в общем, почти никак. Анну Гавриловну там знают очень хорошо. Пользоваться их услугами она начала еще когда на Федяйкина работала. Девица, что мне это рассказывала, так улыбалась многозначительно: мол, туры ей мужчина оплачивал… и пауза. Ну, дескать, сами понимаете. То есть про семейные связи госпожи Шуваловой туристические девушки не в курсе. Фамилии разные, вот девушки и домысливают. Тем более, что раньше она по два-три раза в год курортничала, а тут, видишь, перерывчик образовался. Как раз начиная с момента убийства Федяйкина. Нет, я ничего не имею в виду, может, ей просто жалко было из собственного кармана платить, а сейчас соскучилась по теплому морю. Курортные вкусы у Анны Гавриловны весьма традиционны: Красное море и Средиземноморье, никакой Азии. Сегодня заходила присмотреть очередной тур, выбрала Хургаду. Как, кстати, и в тот последний раз.

— Значит, раньше ее отдых покойный оплачивал? Ну то есть пока жив был. А теперь она сама вдруг?

— Если ты опять про выгоду от убийства, то Анна Гавриловна скорее в проигравших. По завещанию ей кое-что досталось, нищенствовать не придется, но и роскошествовать — тоже.

— Интересно знаешь что? Во-первых, получается, что Федяйкин ей отдых оплачивал даже после своей женитьбы, то есть тогда, когда она уже на него не работала. Во-вторых, почему она тот же тур выбрала, что тогда?

— Да мало ли. По первому думаю, он ее просто жалел. А почему то же тур… Может, выбирала самый бюджетный вариант. Или понравилось ей там. Или просто из ностальгических соображений: вернуть хоть ненадолго то время, когда еще никто никого не убивал.

— Кстати, о прошлом. У них там в агентстве записи-то остались какие-то?

— Остались-остались. Я, собственно, чуть не ради одного этого вопроса и напрягалась. По их данным, госпожа Шувалова в интересующий нас момент действительно была в Египте.

— Но они же не за ручку ее в самолет проводили, правильно? Откуда они могут знать?

— Да нет, конечно. Они ей тур продали, а уж как она им распорядилась — откуда им действительно знать. Правда, этого я у них уже не спрашивала. Попыталась намекнуть, но они меня едва не съели. Никуда не денешься, надо как-то подобраться к данным паспортного контроля — летала, не летала. Попробую к Левушке Оберсдорфу подкатиться, что ли.

— А проще никак? Нельзя посмотреть записи с камер наблюдения? В материалах следствия же сохранились записи? Если эта дамочка при делах, она же не Карлсон, чтоб сразу на балкон влететь. Должна же она была как-то в квартиру попасть… А после из нее выйти…

— Записи — да, в материалах есть, конечно. Они еще и у Шубина в подборке есть, что как бы намекает: посмотреть их надо. Только погранконтроль — ну или данные авиакомпании — все равно проверять придется.

Ах, как все это было некстати! И так нервы ни к черту, а тут еще эта следовательша явилась перетряхивать давно забытое — закрытое! — дело… Не одна притащилась — с сопровождающим! Опер, должно быть. Или как там они называются? Молодой, высокий, красивый… нет, ну не то чтобы прямо Ален Делон, но — симпатичный. Очень. И на следовательшу эту смотрел, как на ангела небесного. Небось, крутят любовь, не выходя из следственного процесса. Очень удобно.

Замужем Анна Гавриловна Шувалова не бывала ни разу.

В советской литературе очень модно было изображать любовь героя и героини прямо на фоне их обожаемого производства: колосящихся нив, мартеновских печей или, на худой конец, лесоповала. Ну да, возле мартеновских печей, полей и прочих лесопилок мужчин всегда хватало, чего ж и не крутить любовь. Если есть с кем. А чтоб было с кем, надо ж, чтоб было, из кого выбрать?

Когда Анна Гавриловна — тогда еще просто Анечка Шувалова — училась в своем инязе, парней на их курсе было ровно три штуки. Высокий плечистый Марат, похожий на всех сразу героев мартена и лесоповала, был, как вскоре выяснилось, глубоко и безнадежно женат. Про хлипкого очкастого Виталика с вечной перхотью на застиранном рубашечном вороте говорили, что на нудистском пляже, где нет ни брюк, ни юбок, он не сумел бы отличить мальчиков от девочек. Третий, Славик, чистюля и аккуратист, на лекциях садился всегда поближе к Марату, а от заигрывания сокурсниц почти шарахался. Только когда на волне девяностых из телевизора и газет полилось всякое — только тогда Анечка поняла, в чем было дело и о чем шушукались за Славиковой спиной девчонки.