Олег Рой - Оправдание невиновных

Ванечкой Молодцова называть позволялось лишь обожаемой его супруге. Но сейчас опер излучал удовлетворение по поводу финала безнадежной истории, так что «Ванечка» сошел Арине с рук.

— Куда едем? — весело уточнила Арина, устроившись на пассажирском сиденье потрепанной, но чистенькой молодцовской «калины».

— В ИВС, матушка моя. Подозреваемого твоего оформлять, чтоб все как положено. Ну и допросить сразу сможешь, он сам, похоже, в шоке от неожиданности.

— Да уж, действительно, сюрприз. Как?!! — Арина вытаращила глаза, демонстрируя степень своего изумления.

— Ой, цирк, — хмыкнув на простершуюся впереди пробку, Молодцов свернул во дворы. — До сих пор смешно. Патрульные в «Империи», ну, знаешь, торговый центр на Юбилейной, щипача на кармане взяли. Давай его вязать и в кутузку тащить. Ну и потерпевшего, само собой. А тот мнется, как девка на первом свидании — да нет, да я не могу, да я тороплюсь и все такое. Важный такой, ну прямо весь из себя солидный человек. И вообще, говорит, бумажник-то мой цел в итоге, так что спасибо, господа полицейские, за отличную службу и до свиданья. И тут один из патрульных повнимательнее к потерпевшему-то присмотрелся — что-то, потом говорил, рожа мне его знакомой показалась. Мы ж ориентировку-то рассылали, помнишь? Но, заметь, сработал парень очень грамотно, теперь же все адвокатскими закорючками пуганые — пришьют превышение, век не отмоешься. Так что кидаться на гражданина не стал, а молвил ему — уже посуровее — что это вы, говорит, господин-товарищ, странно себя ведете? Не по-граждански. Знаете, говорит, что такое воспрепятствование осуществлению правосудия? До трех лет, между прочим.

— Иван Сергеич, что за бред? — фыркнула Арина. — Нет, ну есть двести девяносто четвертая статья, но когда ты с ее применением в последний раз сталкивался? А уж до трех лет — это вообще о чем? Там штраф или, если уж в камеру, то максимум до полугода, кажется. Если я не путаю.

— Не путаешь, Арина Марковна. Ну так он же не юрист, да? Тем более что по сути-то все верно — и статья существует, и срок по ней какой-никакой, а предусмотрен. Не для таких, конечно, случаев, но фигурант-то о том ни сном ни духом. Вот и запаниковал. Сразу забыл, что страшно торопится, да я, говорит, да всегда, да пожалуйста.

— И в участок поехать не отказался?

— Ха! — Молодцов лихо вырулил из дворов опять на улицу, уже другую, где было посвободнее. — Поехал как миленький. И — здрасьте, господин Боровой, мы счастливы видеть вас во плоти. Можно было кого-то из дежурных следователей попросить оформить, да мы посчитали, что ты вот прямо уже из отпуска возвращаешься, задержали фрукта на семьдесят два часа в соответствии с законодательством. До выяснения, так сказать…

— Он, конечно, я не я и лошадь не моя?

— Ото ж. Но ребята, пока он в растерянности пребывал, пальчики-то ему откатали, якобы чтоб с пресловутого бумажника следы владельца отсеять. Он и охнуть не успел. А что возразишь?

— Те самые?

— Те самые. Но, заметь, гражданину о том никто ничего не сказал, молодцы коллеги. Только документы проверили. Собственно, не Боровой он оказался, разумеется, не Гриценко и даже не Гаспарян. Лошко он, — Молодцов резко выделил второй слог, — если по настоящему паспорту смотреть.

— Ложко? — переспросила Арина.

— Не-не-не. Не от ложки, а от лоха. Забавно. В итоге-то он сам этим лохом и оказался. В суд за постановлением сейчас или завтра?

— Давай завтра, очень хочется на этого типа живьем поглядеть.

Исполнив все необходимые формальности и допросив уже растерявшего изрядную толику солидности господина Лошко, Арина забежала к операм — поделиться радостью: дело, по всем признакам неуклонно превращавшееся в «глухарь», теперь требовало лишь проведения нескольких формальных мероприятий вроде опознания — и пожалте в суд. Вот ведь случай какой счастливый!

— Да чего там — случай! — пробасил забежавший на минутку и все еще подпиравший угол капитан Карманов из «автомобильной» секции. — Еще и не то бывает. Помнишь того придурка, что прохожего насмерть сбил и, перепугавшись, вместо того чтоб бросить и уехать, решил тело подальше увезти?

Арина покачала головой:

— Это не при мне было.

— Тоже ведь счастливый случай. Его на посту ДПС тормознули — по поводу какой-то фигни, то ли номера у него были грязные, то ли выхлоп дымил… не помню. Ни о чем короче. Через минуту бы дальше поехал, да инспектору показалось, что мужик чего-то нервный. На алкоголь проверил — чисто. Ну и так уже, до кучи, все подряд решил смотреть. Оно бы и ничего, только у мужика-то в багажнике — труп. А вы говорите — случай.

— Ой, а когда курьер решил, что у патрульных собачка на наркоту натасканная? — засмеялся бессменный молодцовский напарник Стас Мишкин. — Ну и спалился. И тоже его просто так остановили, типа поворотники не горят.

Баек про счастливые случайности опера знали множество. И Арина невольно вспомнила Кащеева — он ведь тоже ей на глаза случайно попался. И тоже… произвел «то самое» впечатление. Вроде потерпевший, а руки чешутся в камеру его закрыть.

Программу, где пришлось «блистать» Арине, смотрели, оказалось, все присутствующие. И по поводу Кащеева мнение было единодушным — тот еще жук. Может, и не плачет по нему уголовный кодекс, но что-то там, безусловно, нечисто.

Добродушный Стас Мишкин, который знал, кажется всех и вся, извлек откуда-то пухлую, порядком потрепанную записную книжку и улыбаясь, сообщил:

— Ща попробуем! — и, покопавшись в книжке, принялся тыкать в кнопки стоявшего на столе телефонного аппарата. — Повезло, — разулыбался он еще шире, когда ему ответили, и пояснил, повернувшись к «честной компании», — Борис Ефимыч никуда не делся, по-прежнему тем же участком рулит. Отличный мужик, я вам скажу!

У Мишкина все или почти все были — «отличные мужики». В крайнем случае, «отличные тетки».

Из динамика — Стас предусмотрительно переключил телефон на громкую связь — раскатился солидный басок:

— Помню я то дело, как не помнить. До сих пор мороз по коже. Ладно бы у кого другого — у нас тут, знаешь, контингент всякий попадается — но в этой семье… Я ж их до того и не знал почти. Сам понимаешь, вот синяков и буянов знаю, потому что работа такая — за источниками проблем следить. И предупреждать по возможности. А с этими никогда никаких проблем не было. Все чинно, благородно. Кащеев этот, конечно, не фунт изюму, но дядька приличный.

— А почему не фунт изюму, Борис Ефимыч?

— А черт его знает! Не нравится он мне. Хотя если бы у меня все граждане на участке такие были, я бы на работу только за зарплатой приходил. Мужик тихий, не пьянствует, не буйствует, не хулиганит, про наркоту уж и не говорю. Хозяйственный, дом у него справный, нигде ничего не скрипит, все чистенько. Даже у пожарной безопасности к нему претензий никогда не было, ну там поленницу к стене дома прислонил или проводка гнилая. Ни боже мой!