Олег Рой - Дважды два выстрела

Вопреки фамилии, усов господин фотограф не носил. А жаль, подумала Арина, окидывая его взглядом — было бы хоть глазу за что зацепиться. А так — нечто хлипкое, невзрачное, невыразительное. Неудивительно, что Лика не сразу его вспомнила — не господин, а в лучшем случае господинчик.

При личном знакомстве господинчик оказался еще более странным, чем по рассказу Карасика. То есть поначалу юноша производил относительно приличное впечатление: и выглядел, пусть не внушительно, но на уровне «ничего так себе», невидный, но не урод, если бы улыбался, даже за симпатичного сошел бы, и разговаривал вполне адекватно. Учится, подрабатывает, астма, освобождение от армии, мама, фотографии…

То-то и оно что поначалу. Стоило Арине заговорить о выставке, как глаза молодого человека засияли прямо-таки неземным блеском, а голос опустился почти до шепота:

— Я должен вам объяснить, — почему-то он даже моргать стал раза в три чаще, словно это должно было придать его словам убедительности. — Силы света и силы тьмы боролись всегда, это все знают, только забывают. Но сейчас, с приходом эры Водолея, уходящее уходить не хочет, борьба становится все более интенсивной, вообще переходит на другую ступень. Понимаете? Близнецы всегда были носителем высшего начала, близнецовая пара обладает невероятными силами, способностями и возможностями. Ну да, если близнецов не двое, а трое, четверо или даже пятеро, все усиливается, но я сейчас в эти сложности не буду вдаваться, важно, чтобы вы суть уловили. Понимаете? — это самое «понимаете?» господинчик вставлял чуть не после каждого предложения. — Ведь то, чему мы стали свидетелями, гораздо глобальнее, чем просто сила близнецов. Достаточно увидеть картины Софи, и все становится ясно. Это как Жанна д Арк, только в масштабах Вселенной. Понимаете?

Ох ты ж, батюшки мои! Надо Федьке рассказать, что мы с ним, раз близнецы, значит, носители высшего начала, подумала с некоторой оторопью Арина.

— Жанну вообще-то сожгли, — она попыталась слегка отрезвить восторженного юношу.

Тот поморщился, дернул плечом, точно отбрасывая что-то:

— Да не Жанну сожгли, сожгли ее оболочку! А сама Дева совершила переход на высшую ступень существования. И тут, сегодня, ну то есть не сегодня, сейчас не было никакого убийства, я и пытаюсь вам объяснить. Вы просто не видите. Настал момент, когда сила двойной звезды должна сконцентрироваться в одной точке. Поэтому вторая оказывается поглощенной.

— Но убийство-то остается убийством, кто-то ведь ее, эту вторую, застрелил…

— Ой, да протрите глаза! Попытайтесь хоть на секунду отвлечься от примитивных представлений. Это мертвое тело — кажимость. Иллюзия. Просто двойная звезда свелась к одной точке. Ну а вторая оболочка оказалась ненужной. Ее просто убрали за ненадобностью.

— Кто? — терпеливо настаивала Арина. — Раз на этой самой «брошенной оболочке» вполне натуральная огнестрельная рана, кто-то же должен был нажать на спусковой крючок. На материальный спусковой крючок материальным пальцем. Или у высших сил все как-то не так устроено?

— Да ну, — отмахнулся сосредоточенный на собственных мыслях Владик, — это такие пустяковые детали. Все же должно было выглядеть обыкновенно. Понимаете? Всегда все выглядит обыкновенно, никто ни о чем никогда не догадывается. Так и должно быть, потому что большинство просто не в состоянии постичь происходящего. Только тот, кого высшие силы избрали. В качестве хранителя или в качестве инструмента, неважно.

Инструмента высших сил, говоришь, подумала Арина. Очень, очень любопытно…

— И кто сыграл роль этого самого инструмента? Ведь это должен был быть реальный человек, из плоти и крови. Кто он?

— Ой, да какая разница, он всего лишь инструмент!

Он, значит… То ли ты, мальчик, себя самого эдак хитроумно именуешь, то ли попросту голову мне морочишь. Ладно, зайдем с другой стороны.

— И которую же из сестер пришлось… убрать?

Проповедник высших сил заморгал еще чаще. И задышал глубже — как будто бежал:

— Да нет никакой «которой из них», они одно. Двойка или пара — это лишь этап роста. Понимаете? И даже не обязательно это двое. Ну как вам объяснить… Вот вы хоть когда-нибудь задумывались о том, что белый цвет возникает при слиянии семи цветов радуги? Семи! Так что двойная звезда — это самый простой случай. А потом произошел переход, ну так же, как из семи цветов один получается. Белый. Высший. Куда при этом деваются зеленый, оранжевый, фиолетовый? Никуда не деваются, становятся частью белого. И здесь так же, только свет нематериален, а у двойной звезды вполне физические тела имеются. Но силы тьмы пытались, разумеется, этому помешать, поэтому вместо гладкого перехода произошел резкий выброс энергии. Потому и электричество отрубилось: пересеклись два энергетических потока, и более мощный поглотил более слабый. Понимаете?

Ну да, ну да, чего ж тут не понять — один энергетический поток поглотил другой, обычное дело. Из краткого курса судебной психиатрии Арина помнила, что для контакта с тем, у кого «шарики не на месте», следует как бы встроиться в его логику.

— А стекло тоже поэтому разбилось?

— Конечно! — обрадованно воскликнул фотограф. — Вы начинаете понимать, да? Вот, тогда смотрите, — он смущенно улыбнулся, поворачиваясь в профиль и демонстрируя шрам на щеке. — Меня тоже отметили!

Шрам был небольшой, но заметный. Осколком отлетевшим его, что ли, чиркнуло? Арина вздохнула. Как бы этого… просветленного с космических путей свернуть?

— Влад, у вас пистолет есть? — спросила вдруг Арина.

— Пистолет? Какой пистолет?

— Какой-нибудь.

— Почему вы спрашиваете?

— Разве это такой сложный вопрос? Либо у вас есть огнестрельное оружие, либо нет. Очень просто. Так как? Есть у вас пистолет.

— Н-нет. Н-не зн-наю, — он почему-то начал заикаться.

— Не знаете?

— Нет у меня никакого пистолета!

— Ладно, ладно. Нет, значит, нет. Успокойтесь. Вы вообще на всех выставках Софи фотографировали?

— Да нет… — юноша вздохнул явно огорченно. — Мне же все это только недавно открылось.

— Недавно — это сколько?

— Два года, десять месяцев и тринадцать дней, — моментально отрапортовал он.

Все чудесатее и чудесатее, подумала Арина словами Алисы в Стране Чудес. Два года, десять месяцев и тринадцать дней — надо же, экая точность.

— Софи еще в школе училась, да?

— А! Вы про то, как я их возле школы ждал? Ну я ж тогда вообще ничего еще не понимал! То есть почти ничего…

— Их? Вы хотите сказать — обеих?

— Вы опять не понимаете! — Владик-Усик аж сморщился, как будто у него зуб внезапно заболел, и головой замотал яростно. — Нет никаких обеих! Нет никакой Софи и никакой Николь — она одна! Вот что главное, вы поймите!