Олег Рой - Увертюра

Значит, можно работать.

— В каком порядке едем? — деловито спросил Киреев.

— В хронологическом, наверное, То есть, в порядке…

— Да понял, понял. Двигаемся следом за нашим Красильщиком. Сперва цветочница, потом банкирша, потом официантка.

— Кир, и ты туда же?

— Ты о чем?

— Красильщик! Почему тогда не Маляр? Или не Парикмахер? Вон какие прически изобретает! Уж если давать ему прозвище, то хотя бы не так тупо.

— А как его еще назвать? Чтоб не тупо.

Арина пожала плечами.

— Для меня он Имитатор.

— Имитатор?

— Все эти трупы на скамейках, дикие прически, черная краска — это же явно отражение какой-то картины, которая в его мозгу живет. Имитация.

— И что он имитирует?

— Вот когда я пойму, что же он имитирует…

— Тогда мы его и поймаем?

— Хотя бы вычислим.

— Звучит неплохо. Вылезай, приехали.

Хозяйка цветочного салона «Флоренция» Анна Генриховна Бер приходилась первой жертве троюродной теткой.

— Или даже четвероюродной? — задумчиво проговорила она. — Ее отец был моим троюродным кузеном. Седьмая вода на киселе. Собственно, мы с ним были едва знакомы. А с матерью Фанни я и вовсе не виделась никогда в жизни, они познакомились, когда я уже сюда уехала.

Арина переглянулась с Киреевым. Было что-то в этом дальнем родстве такое, о чем сухопарая, ухоженная, моложавая Анна Генриховна умалчивала. Об этом говорила и легкая заминка на «ее отец… был», и быстрое, словно дама приняла какое-то решение, «едва знакомы». Лукавила Анна Генриховна. Очень похоже, что с отцом Фанни ее когда-то связывало куда больше, чем дальнее, едва заметное родство. Сперва связывало, а после, должно быть, перестало связывать. И отправилась юная Анна в Питер — строить новую жизнь. Отличное лекарство для разбитого сердца.

Впрочем, к нынешним событиям все эти прошлые страсти-мордасти, разумеется, не имели никакого отношения.

— То есть на работу вы ее взяли не потому что она была вашей родственницей?

— Это никак не повлияло на мое решение. Нас ничего не связывало. Но Фанни была неглупая, воспитанная, аккуратная, ответственная и, главное, способная. Я имею в виду составление композиций.

— Значит, конфликтов у вас не было?

— Какие конфликты? Если бы она плохо работала, я бы ее просто уволила. Я, собственно, и собиралась, когда обнаружила, что она прогуливает. А оказалось…

— Вы просто решили, что девушка, которую вы сами назвали ответственной, вдруг начала прогуливать? Не забеспокоились, не подумали, что с ней что-то случилось?

— Меня вообще в городе не было. Когда по возвращении услышала от Наташи, что Фанни… отсутствует, велела ее найти. Наташа!

Девушка в бледно-зеленом форменном халатике, на кармашке которого значилось «Наташа», раскладывавшая за угловым столом что-то лиловое и пушистое, повернулась к ним:

— У Фанни телефон не отвечал. И дома ее не было. Она квартиру с девочками снимала, но они… В общем, получалось, что она с работы не вернулась. А на следующий день уже не вышла.

— И соседки ее не забеспокоились?

— Они решили, что она бойфренда завела. Позавчера мне звонили, нет ли у меня кого на примете, ну на квартиру, им вдвоем дорого получается. Им, по-моему, все равно. А я, когда Анна Генриховна вернулась… я подумала, что… то есть мне как-то страшно стало, и я… в полицию пошла, — девушка бросила взгляд на хозяйку, по лицу которой пробежала легкая тень недовольства. — Меня сперва слушать не хотели, а потом дали посмотреть… ну… фотографии такие… неопознанные трупы.

— И вы узнали Фанни.

— Да.

— В последний день или в последние дни перед ее исчезновением ничего необычного в ее поведении не было? Может, она выглядела расстроенной или наоборот радостной? Рассказывала о чем-то? О каком-нибудь новом знакомом?

Наташа помотала головой:

— Я уже думала. Совсем ничего такого. И не рассказывала ничего, она вообще молчунья… была.

— Если что-то вспомните, позвоните? — Арина и Киреев синхронно выложили на прилавок по две визитки: для Наташи и для хозяйки салона.

— Анна Генриховна, последний вопрос. Камеры слежения у вас есть?

Та покачала головой:

— Спросите в «Шестом колесе», у них вроде есть.

«Шестым колесом» назывался примыкавший к «Флоренции» магазин автозапчастей. Киреев моментально наладил контакт с его директором:

— Есть, есть записи, — признал тот. — Смотрите что нужно, только поймайте этого урода!

— Откуда вы…

— Да мне Наташка сразу сказала, у нее с Лехой, — он мотнул головой в сторону одного из продавцов, — типа шуры-муры. А я чего, пусть любятся, мне не жалко. И записи смотрите. Лех, дай ребятам кино поглядеть!

— Вы не подумайте, что я не в свое дело лезу, — сообщил коренастый коротко стриженый Леха. — Я уже смотрел, ну, когда Наташка сказала, что…

— И чего? — перебил его Киреев. — Есть там что?

— По-моему, есть.

— Ну показывай.

— Вот. Это тот день, когда Фанни последний раз в салоне была. Вот они с Наташкой выходят, видите, Наташка звонит, это она на охрану объект сдает. Хозяйки тогда не было, поэтому Наташке приходилось все закрывать. И потом она сюда сразу. А Фанни…

Рыженькая кудрявая Наташа, помахав подруге, пошла прямо на камеру. Фанни, перебросив на грудь светлую косу, двинулась в прямо противоположную сторону. Постояла перед светофором, перешла дорогу… Камера в «Шестом колесе» была хорошая, а пестрый сарафан помогал не терять девушку из виду.

— Вот! — Леха вдруг остановил «кино». — Смотрите!

— Девушка к ней какая-то обратилась, вы про это? — уточнила Арина.

— Да-да. Вот, — он снял запись с паузы. — Они недолго разговаривают, видите, меньше минуты, Фанни ей что-то рукой показывает, и та с ней вместе идет.

Фанни и неизвестная девушка прошли несколько метров, потом их скрыли припаркованный у обочины грязно-белый фургон и стоящая за ним фура.

— Больше ничего не будет, — вздохнул Леха. — Можете сами смотреть.

— Скинь все это на флешку? — попросил Киреев. — И неделю до того.

Доехав до отделения банка «Гарант-Инвест», где работала Доменика Смирнова, Киреев оставил Арину опрашивать коллег девушки, а сам отправился, как он выразился, обаять начальника службы безопасности.

Девушки-операционистки, которых известие о страшной судьбе коллеги привело в состояние почти истерическое, ахали, ужасались, жаждали принести пользу, но толку от них было немного. Доменика ничем, кроме имени, не выделялась. Веселая, но аккуратная, на работу не опаздывала, недавно развелась с мужем, в оставшейся от переехавшей в Финляндию матери квартире, которую бывший муж хотел поделить, но у него, разумеется, ничего не вышло. Про мать в Финляндии Арина выслушала с почти физическим облегчением: значит, ее можно не опрашивать. Это было самое тяжелое в ее работе — беседы с родственниками пострадавших. Хотя, конечно, родственники всякие бывают.