Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Фабиан и Лилья сделали все, чтобы не оставлять после себя никаких следов. В усадьбе не наблюдалось никаких признаков того, что там находится преступник. Но они не могли быть уверены. Ничего нельзя было принимать как должное. Может быть, он уже полностью осознал, что они вот-вот схватят его, и в эту минуту сидит где-то и наблюдает за банком.

По этой причине патрульные фургоны с полицейскими в форме не должны были показываться в районе банка. Ни один сильно вооруженный отряд спецназа не мог расположиться в соседних зданиях. Ни одному транспортному средству, которое каким-то образом могли связать с полицией, нельзя было находиться в радиусе ста метров от банка. Иными словами, они были вынуждены проводить всю подготовку в тайне.

Всему спецназу пришлось переодеться и разбиться на группы максимум по два человека. Те, кто занял позиции в самом банке, притворились уборщиками, чтобы не привлекать к себе внимание. Они спрятали свои автоматы в уборочных тележках, а проводную гарнитуру на одно ухо с витым проводом заменили на индивидуальные наушники.

Два задних входа в банк с каждой стороны квартала охраняли посменно все, начиная от «парковых рабочих» и «мусорщиков» до «гуляющих туристов» с картой в руке и камерой на животе. Всем дали роль, в которой они чувствовали себя более или менее комфортно.

Утес в синем комбинезоне изображал мойщика окон, а Лилья в костюме сидела за одной из касс. По такому случаю она покрасила волосы в темный цвет и вынула из ушей все кольца. Тувессон села за один из письменных столов с видом на дверь в совещательную комнату, где сотрудник банка должен был принять преступника.

Сам Фабиан взял напрокат машину, в которой только что поспал. К тому же надел поношенные джинсы, кроссовки и куртку с капюшоном. А поскольку он войдет в банк как посетитель и, вероятно, будет находиться всего лишь в метре от преступника, даже согласился приклеить накладную бороду, такую натуральную, что, посмотрев в зеркало, сам почти поверил, что это его борода.

Муландер никак не вырядился, поскольку занял позицию в одном из офисных помещений над книжным магазином Чильберга на противоположной стороне Большой площади. Отсюда ему был виден фасад банка и большая часть площади от статуи фельдмаршала Магнуса Стенбока до кондитерской Фальмана.

Если преступнику вопреки предположению удастся пройти сквозь кордоны, менее чем за пять минут они сумеют оцепить улицу Дроттнинггатан с севера и с юга, а также улицу Хельсувеген и ступеньки, ведущие к башне Чернан. Им разрешили останавливать и поезда, и паромы, а если этого будет недостаточно, есть внешнее кольцо в виде шлагбаумов, в частности на трассе Е4, ведущей на север, и на трассе Е6, ведущей на юг. Наготове был даже вертолет, который одолжили в Мальмё.

Полиция была готова как никогда. Преступнику требовалось только появиться и поставить фальшивую подпись в ордере на продажу. Об остальном они позаботятся.

Но как только Фабиан проснулся, он понял, что все пойдет не по плану. Еще не было четверти второго, и его разбудил не сигнал мобильного, а голос Муландера в наушнике.

– Всем постам. Объект на подходе. Повторяю: сейчас объект переходит Большую площадь и идет прямо к машине Фабиана.

Как и в предыдущих роликах, кадры здесь дрожали, изображение было зернистым, а саундтрек тоже представлял собой отрывок из классического произведения. Наверное, также что-то из симфоний Моцарта. На преступниках – на этот раз их было трое, не считая того, кто держал камеру, – были темные куртки с капюшонами, белые кроссовки и чулки с желтыми смайликами, натянутые на лица.

На этом сходство с предыдущими роликами заканчивалось. То, что сейчас разыгрывалось перед глазами Дуни и Магнуса, носило совсем другой характер. Именно это она и подозревала, и, тем не менее, была так шокирована, что едва могла дышать.

То же самое испытывал Магнус, которого надо было избавить от этого зрелища и оставить в Хельсингёре, где он мог бы написать свой рапорт о вороватой тетке. Но, к удивлению Дуни, напарник стал говорить, что они – одна команда и что он отвечает за то, чтобы она не наделала глупостей. После этого он поехал с ней аж в Копенгаген, где они встретились с Микаэлем Рённингом в Доме культуры на Исландской набережной.

Они встретились в переговорке – ее выделил директор, который, по словам Рённинга, несмотря на почтенный возраст, не только регулярно ходил в бар Cosy Bar, но и упорно продолжал заниматься незащищенным сексом под мостом в парке Эрстедспаркен. Дуня заметила, что Магнус не понял, о чем говорит Рённинг, и, немного поразмыслив, решила, что, пожалуй, самое лучшее продолжать держать его в неведении.

Переговорка находилась в двух шагах от полицейского учатка по другую сторону воды. Так они не боялись наткнуться на Кима Слейзнера. Он уже достаточно навредил и ни при каких обстоятельствах не должен был знать, чем они занимаются. Поэтому сейчас они собрались в тайне и смотрели ролик на ноутбуке Рённинга.

Сначала невинная съемка украдкой, которую может сделать каждый с помощью современного мобильного телефона. Бомж Йенс Лемке сидит среди груды грязных одеял и спальных мешков. Похоже, он только что опустошил шприц и ослабил натяжной ремень. Бутылка виски в руке и взгляд, который исчезает по мере того, как героин распространяется по телу. Через несколько секунд он начинает обмякать и превращается в бесформенную кучу, не подозревая о трех молодых людях с чулками на головах.

После этого злоумышленники с изощренным цинизмом переворачивают мужчину на спину и крайне тщательно поправляют ему голову так, чтобы лицо смотрело прямо вверх. Потом кладут его руки вдоль туловища, вытягивают ноги во всю длину и шнурками связывают друг с другом поношенные ботинки.

А потом – страшная жестокость.

С первого прыжка обеими ногами начинается замедленная съемка. Преступники прыгают примерно с метровой высоты и с такой силой, что, если бы не классическая музыка, наверняка был бы слышен хруст ребер. Йенс Лемке, похоже, приходит в себя, но не успевает понять, что происходит, и тут другой парень приземляется у него на груди, которая на этот раз явно продавливается на несколько сантиметров.

Йенс кашляет, по его подбородку течет кровь. Хотя героин, несомненно, значительно смягчает боль, видно, как он кричит и крутится, пытаясь увернуться. Но раны уже слишком серьезны.

Тем временем трое парней со смайликами по очереди разбегаются и прыгают, снова и снова; белые кроссовки покрываются красным, а бездомный перестает сопротивляться и лежит неподвижно.

Когда изображение почернело, и стихли последние звуки, Дуня не знала, что сказать. Никакие слова даже близко не могли описать то, что она чувствовала. Больше всего ей хотелось поехать домой, натянуть одеяло на голову и остаться там, пока мир за окном не станет немного лучше. Словно она болела затянувшейся простудой, и была надежда, что она скоро встанет на ноги.