Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Первая мысль, которая пришла ему в голову: юбки, платья и блузы принадлежат женщине, с которой Эльвин явно жил, но о которой никогда не рассказывал. Колготки, трусы и бюстгальтеры – остатки прежней жизни. Но когда Фабиан нашел два парика, коллега предстал перед ним совсем в ином свете.

Фарид Черукури полностью смирился со своей ситуацией на работе в отделе по обслуживанию клиентов мобильного оператора TDC в бункере без окон на минус четвертом этаже под землей. Он выбросил из головы все мысли о какой-либо карьере, хотя именно карьерный рост ему обещали шесть лет назад, когда брали на работу.

И хотя он делал все, чтобы не думать об этом, он с болью осознавал, что и через десять лет будет по-прежнему сидеть в том же бункере площадью полтора квадратных метра и отвечать на вопросы, один глупее другого. Вопросы потоком лились из наушников, которые давили так сильно, что вмятины на висках не успевали проходить даже за длинные выходные.

Конечно, в темноте были проблески света. Например, его интерес к программированию. Во всяком случае, так он обычно отвечал, если кто-то спрашивал. На самом деле он в основном занимался тем, что конструировал трояны с продвинутыми вирусами, обманывал систему безопасности и обходил брандмауэры. Но даже это ему стало надоедать.

Другое дело три года назад, когда ему удалось взломать самый важный криптоключ TDC и после этого проникнуть в святая святых – разговоры, смс и трафик передачи данных в сети компании. Политики, королевские особы и прочий сброд – не играло никакой роли. Если у него возникало желание, чаще всего достаточно было только ввести их номера и начать слушать.

Это озарило существование Фарида на несколько месяцев, пока он не понял, что большинство знаменитостей на самом деле жалкие и скучные люди. Не говоря уже об их разговорах, в девяти случаях из десяти совершенно бессмысленных. Ни об одном смачном скандале он не узнал раньше остальных.

И только когда эта женщина-полицейский Дуня Хоугор обратилась к нему два года тому назад и попросила отследить мобильный трафик ее начальника Кима Слейзнера, что-то стронулось с места и началась кутерьма. Особенно когда Фарид слил местонахождение мобильного – центр проституции во всем Копенгагене – газете «Экстра Бладет».

С тех пор его существование нельзя было описать иными словами, кроме как беспросветная тьма.

До сегодняшнего дня.

Фарид Черукури навел курсор на экране на виртуальную кнопку с надписью временно недоступен и щелкнул. В отличие от кнопки выйти из системы эта кнопка была предназначена для тех случаев, когда человек шел в туалет, покурить или налить себе чашку кофе, и, как неустанно повторял старший смены, слово временно означало только одно. Нельзя выходить из системы больше, чем на шесть с половиной минут, – промежуток, который после скрупулезных подсчетов и длинных переговоров определили как достаточный для выполнения перечисленных действий.

В тех случаях, когда тебя беспокоил живот или не работал кофейный автомат и приходилось проделывать весь путь наверх из бункера до главного офиса, чтобы налить себе кофе, приходилось просто смириться с наказанием в виде вычета из зарплаты.

Без всяких преувеличений, Фарид страшно ненавидел начальника смены, который к тому же был значительно его младше. С такой же силой он презирал некомпетентного идиота, который запрограммировал временно перед недоступен так, что текст не поместился на кнопке. Фарид до такой степени терпеть не мог свою работу, что в самые беспросветные минуты всерьез подумывал о том, чтобы запустить свой вирус в систему.

Пока его удерживало только одно маленькое обстоятельство: он в прямом смысле слова лишится работы и будет вынужден отказаться от квартиры. И не потому, что кто-то докопается, что это он, а потому, что через полгода вся эта куча говна рухнет.

Но сейчас он не поэтому кликнул на кнопку и снял с себя наушники. И не потому, что ему надо было сходить в туалет или покурить. Кофе он вообще не пил. Нет, пульс у него участился из-за сообщения, которое возникло на экране, когда он пытался объяснить клиентке, что, к сожалению, ничего не может поделать с тем, что память на ее мобильном переполнена.

Фариду Черукури немедленно пройти в совещательную комнату Лебединая мельница.

Сначала он подумал, что над ним издевается Цян Ху, который наделен чувством юмора и довольно хорошо знает программирование, чтобы прислать сообщение якобы из рецепции. Но, быстро обернувшись через плечо, он увидел, что Цян целиком поглощен разговором с клиентом, к тому же коллега не умел притворяться.

Тогда Фарид решил, что Богу, наконец, удалось вытащить из ушей беруши, услышать его молитвы и после всех бедных событиями лет вызволить его из проклятого бункера, чтобы он стал настоящим программистом.

Но когда Фарид вошел в совещательную комнату, оказалось, что ни одна из версий не верна.

Дверь Хуго Эльвина оказалась по-прежнему незапертой, и Фабиан открыл ее, чтобы впустить Муландера, который вошел с тем напряженным видом, какой у него бывал всегда, когда он соглашался на что-то против своей воли.

– Надеюсь, ты понимаешь, что все надо делать быстро. У меня очень много дел до появления преступника, – сказал он и скрылся в квартире с сумкой с инструментами.

Встреча в банке была назначена на пять часов, то есть ровно через четыре часа, констатировал Фабиан, закрывая за собой дверь. Несмотря на тревогу Муландера, этого им более чем хватит, чтобы поискать в квартире возможные зацепки, которые могли бы вывести их на след коллеги.

Уже второй день Эльвин не давал о себе знать. Все сошлись во мнении, что это подозрительно. Все, кроме, возможно, Муландера, который рассказал, что Эльвин далеко не первый раз вот так исчезает и становится недоступным. Во время их совместной учебы в Высшей школе полиции он явно несколько раз уходил в подполье, иногда даже на две недели.

Лилья спросила почему, и Муландер сразу же стал отвечать более уклончиво, но все-таки рассказал, что ходили слухи, будто Эльвин – гомосексуал. Некоторые даже утверждали, что видели его в шоу трансвеститов в Копенгагене.

Лилья, Утес и Тувессон отвергли эту версию, считая, что Эльвин самый неженственный человек, которого они когда-либо видели. Совершенно невозможно было представить его себе в женской одежде и на сцене. Муландер согласился и подчеркнул, что это всего лишь слухи и что они с Эльвином никогда об этом не говорили.

До этого момента Фабиан хранил молчание и сомневался, надо ли ему рассказывать о том, что он нашел в шкафу Эльвина. Теперь у него не было выбора, и реакция была ожидаемой: свыше двух минут долгой тишины, после чего Тувессон наконец взяла слово и сказала, что у всех есть свои секреты, и как бы ни обстояло дело с сексуальной ориентацией Эльвина, это не обязательно имеет отношение к его исчезновению.