Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

– Первая группа сейчас находится в переулке Хестмёллегренд и готова встретить его.

– Хорошо. Вторая группа, вы идите по переулку Стрёмгренден и дальше на север по Северной Большой улице.

– Вас понял.

Мужчина двигался зигзагом, почти танцевал, пробираясь вперед среди пешеходов, и в тот момент, когда группа японских туристов различного возраста вышла из одного из магазинов и заблокировала Фабиану проход, скрылся из вида.

– Он просто исчез, – сказал Фабиан и огляделся. – Первая группа, вы его видите?

– Нет, пока нет.

Фабиан пробрался сквозь японцев.

– А теперь?

– Ответ: нет.

Они должны были увидеть его уже давно. Секунды переходили в минуты. Наверное, он пошел другой дорогой. Дело только в том, что другой дороги тут нет. Кроме… Кстати. Почему никто об этом не подумал.

– Наверное, он вошел в универмаг «Оленс», – крикнул Фабиан в микрофон на наушниках, быстро направляясь к входу. Он обошел универмаг, пытаясь вглядеться в каждое лицо в толпе.

– Я внутри, но я его не вижу.

– Может быть, у него припрятана машина для побега на верхней парковке, – предположил Муландер.

– Поднимусь и посмотрю, – Фабиан протиснулся к винтовой лестнице напротив. – Кстати, вторая группа, – продолжил он, поднимаясь наверх, – вы дошли до Северной Большой улицы?

– Да, мы как раз за Оленсом.

– Хорошо. Берите задний выход и выезд с парковки. Первая группа, вы берите два передних выхода.

Теперь все выходы были под охраной. Если преступник находится где-то здесь, они рано или поздно найдут его.

– Мы с Утесом будем на месте через полминуты, – сказала Лилья. За ней тяжело дышал Утес.

– Хорошо, – отозвался Муландер. – Тогда ищите в отделах. Поезжайте на эскалаторе на верхний этаж и начинайте со Стадиума. Во всяком случае, я бы попытался спрятаться там, и если я не совсем ошибаюсь, там также есть выход на парковку.

– О’кей, я уже еду наверх, – сказала Лилья. – Утес берет нижний этаж.

Фабиан вышел на парковку на крыше здания. Справа от него находился проход к выезду и въезду, а перед ним вдоль края стояли припаркованные машины. Насколько он мог видеть, все места были заняты. Но людей видно не было. Было на удивление тихо, хотя он находился в центре города – под ним на расстоянии вытянутой руки бурлила улица Куллагатан.

Он достал оружие и стал осматривать машины. Сначала под машинами и между ними, а затем стал проверять, не сидит ли кто-нибудь за рулем или не лежит на заднем сиденье, вжавшись в него. Он изучал машину за машиной, слыша как Лилья и Утес отчитываются о своих поисках. Сам он не говорил ничего, боясь себя выдать.

Где-то завели двигатель, который стал набирать обороты. Фабиан поднялся и посмотрел, но, не увидев, в какой машине это происходит, поспешил обратно к проходу и встал посредине. Одна из дальних машин тронулась с места и поехала в его сторону.

Из-за света, отражавшегося в ветровом стекле, было невозможно разглядеть, кто сидит за рулем. Но это и не требовалось, поскольку машина увеличивала скорость.

– Это Фабиан. Объект находится в машине на парковке на крыше. Белая «Шкода», KFL 231.

– Вторая группа, вы готовы у выезда? – спросил Муландер.

– Ответ: да.

Фабиан расставил ноги на ширине плеч и встал по ходу движения машины, держа перед собой пистолет. Первый раз за долгое время он снова внутренним слухом услышал крики своих старых коллег. Но голоса раздавались не слишком громко, и хотя у него дрожали руки, они не выпускали пистолет. Если ему вскоре не удастся нажать пальцем на курок, на него наедет машина.

Впервые он произвел три выстрела не в тире. Время словно приспособилось к развитию событий, и, увидев, как пули попали в левую переднюю шину, он бросился в сторону, чтобы не попасть под колеса машины, которая все быстрее съезжала по проходу, резко ведущему налево к нижнему этажу. Но «Шкода» врезалась прямо в бетонную стену, где и осталась стоять с дымящимся капотом.

Фабиан быстро вскочил на ноги, подбежал к машине и распахнул дверь со стороны водительского сиденья. Там сидел он, прижатый подушкой безопасности, и улыбался жуткой улыбкой.

– Вторая группа, вы можете подниматься. Остальные могут прекратить поиски. Я взял его.

– Да! – воскликнула Лилья. Вскоре послышались возгласы Муландера, Утеса и части спецназа.

– Хорошо сработали, все, – сказала Тувессон, которая явно пришла в сознание и следила за развитием событий.

Фабиан отошел в сторону, чтобы пропустить спецназ, который только что прибыл и теперь вытаскивал мужчину из машины. Но только когда они завели руки мужчины за спину и надели на них наручники, он решился выдохнуть.

Преступник не только подделал чужую подпись, но и убил сотрудника банка на глазах у Тувессон, а это значит, что у Хёгсель есть все основания приговорить его к пожизненному заключению. Отпечатки пальцев, следы ДНК, цепочка улик. Все это больше не играло никакой роли.

И, тем не менее, преступник улыбался так, словно его это не касалось.

От отчаяния Теодору казалось, что кто-то сидит у него в голове и бьет его кувалдой. С каждым ударом он чувствовал себя все хуже. Если так будет продолжаться, скоро его начнет рвать. Как же он ненавидел дурноту. Ненавидел, ненавидел, ненавидел. Не было ничего хуже.

Может быть, лучше всего вставить два пальца в рот и покончить с этим. Через какое-то время. Как только он соберет достаточно сил. Проклятие… И все этот чертов напиток. Он вливал его в себя так, будто пил сок.

Сначала Теодор решил, что паром качает. Но спустя несколько бокалов ему стало нехорошо и в конечном итоге пришлось встать из-за стола и пойти в туалет. К счастью, одна из трех кабинок была не занята, и он опустошил желудок прямо в туалете. А теперь ему опять туда надо. Черт возьми…

Он встал с сиденья, наклонился вперед, открыл рот и как можно глубже засунул туда указательный и средний пальцы, от чего весь живот свело судорогой, и едкий сок поднялся вверх по пищеводу. Теодор повторял процедуру, пока из него не вышла вся желчь, и глотка не стала гореть так, словно вот-вот треснет.

Несколько раз спустив воду, он понял, что мерзнет, хотя обливался потом. Он не знал, сколько времени провел в туалете. Каждая секунда все больше отдаляла его от Александры. Но теперь ему стало немного лучше. Правда, он испытывал слабость, словно не ел несколько лет, но дурнота, во всяком случае, прошла.

Умывшись и прополоскав рот бесчисленное количество раз, Теодор вернулся в ресторан к их столику, но обнаружил, что столик пуст. Он сел на свое место и обвел взглядом помещение, но ее нигде не было видно. Может быть, она просто тоже в туалете, подумал он, пытаясь убедить самого себя, что все идет как надо.