Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Там дорога резко вела вниз, и, чтобы не поскользнуться, она стала хвататься за деревья и ветки. Чем ниже она спускалась, тем слышнее был шум машин, и вскоре она увидела машины и автопоезда, которые ехали в обоих направлениях.

И тут Дуня поняла, что Фарид прав.

Она увидела их у обочины на другой стороне в южном направлении. Желтые улыбающиеся смайлики, закрывающие их лица, и сигналящие машины, которые проезжали мимо и точно так же, как она, не понимали, в чем дело. Она насчитала четверых, один из них стоял немного поодаль и, похоже, держал что-то в одной руке перед собой. Остальные сгрудились вокруг какого-то предмета, блеснувшего в свете автомобильных фар.

Магазинная тележка.

Она ничего не поняла. Какое отношение они…

Дуня перестала удивляться, когда один из парней отошел в сторону. Но надеялась, что обозналась. Она со всех ног бросилась вниз по склону. Она не обозналась, и сейчас только одно имеет значение: успеть, пока не поздно.

Хорошо бы позвонить Магнусу, но нет времени. Ей надо как можно быстрее перебраться на другую сторону и помешать им. Она махала и жестикулировала проезжающим мимо машинам, чтобы они остановились и пропустили ее, но те только сигналили и мигали всеми фарами. Ей показалось, что какой-то БМВ даже направился на нее и заехал за сплошную линию.

Спасение явилось в виде старой ржавой «Вольво» с разбитой передней фарой и прицепом. «Вольво» снизила скорость, и Дуня решилась войти в поток автомобилей с зажженным мобильным в качестве единственной защиты. Первую полосу она прошла относительно просто. Хуже обстояло с внешним рядом, где орды мотоциклов так близко проносились мимо, что каждый раз она чувствовала порыв ветра. Одновременно за ее спиной раздался рев автопоезда, который возвышался над всеми в своем ряду. В конце концов, она больше не могла ждать и была вынуждена броситься вперед, заметив чуточку больший просвет между двухколесным транспортом.

Дуня смогла выдохнуть на разделительной полосе только для того, чтобы понять, что все напрасно. Что время упущено, и ее, Магнуса и Фарида обвели вокруг пальца. Они опоздали, и она могла только наблюдать за тем, как тележка с бездомным, которого она узнала по развалюхе на улице Стенгаде, движется вперед в потоке машин.

И руки, и ноги у него были связаны, чтобы он не смог выбраться из тележки, а его широко открытые полные ужаса глаза не могли оторваться от сигналящего автофургона, который летел прямо на него. Несмотря на то что фургон притормозил, он врезался тележке в бок. От удара тележка выкатилась, как шар в керлинге, во внешний ряд, где в нее въехал кроссовер и опрокинул ее. А через какое-то мгновенье тележку раздавил автопоезд. Все произошло в течение нескольких секунд.

Дуня попыталась сделать вдох, но легкие словно не хотели наполняться воздухом. Словно шок парализовал весь ее организм. Шум на трассе как будто стал тише. Она слышала только смех и крики ура с другой стороны дороги.

Теодор не решался поверить в то, что это правда. Что это не только желанный сон, который он видит внутренним зрением в формате 3D со звуком, запахом, вкусом и всем вытекающим. А вдруг он на самом деле просто лежит и спит? В таком случае он ни за что не хочет просыпаться, поскольку это… Да, это настоящее чудо вплоть до мельчайших деталей. Впервые ему показалось, что все силы во вселенной взаимодействуют друг с другом ради него.

Он сильно ущипнул себя за щеку, но ничего не произошло. Он действительно лежал голым в кровати.

Кровати Александры.

И рядом с ним действительно лежала и спала она.

Предыдущим вечером он расстался со всякой надеждой на нее и на то, что они когда-нибудь снова увидятся.

На всё.

Он слишком много выпил и перешел на воду, когда уже было поздно. Все кружилось быстрее и быстрее, и он понятия не имел, сколько просидел, засунув пальцы в рот, в этом отвратительном туалете.

Когда он, наконец, вернулся, девушки уже не было. Как оказалось, она исчезла.

Подождав за столиком, вокруг которого крутился все более недоумевающий официант, Теодор принялся искать Александру, сначала в дамских туалетах, а потом в магазине такс-фри и в других местах на ресторанной палубе. Но ее нигде не было. Он не по одному разу обыскал автомобильные палубы и заглянул в различные места для загорания, но ее словно поглотила окружавшая их темная вода.

В конце концов, он перестал надеяться когда-либо увидеть ее снова и вернулся за столик, чтобы заказать большую колу и гамбургер. Александра сидела на своем месте, словно ничего не произошло. Она спросила, как он себя чувствует и где он был все это время. Оказалось, она забеспокоилась, что он так долго отсутствует, и пошла его искать. Она искала его везде, точно так же, как он ее, и, наконец, вернулась за столик, чтобы что-нибудь съесть.

И они стали есть – закуску, горячее и десерт. Они говорили и смеялись, и он произнес все нужные слова, и ему почудилось, что он без проблем может жонглировать целым миром в своих руках. В четыре утра они сошли с парома в Хельсингборге и взяли такси прямо до ее дома.

Выяснилось, что ее родители не только в отъезде, но и к тому же появятся дома только в пятницу. Иными словами им не надо вести себя тихо и спокойно, и в отличие от нескольких часов на пароме, которые стерлись из его памяти, остальная часть ночь была кристально-ясной. Он помнил каждую секунду и мог прокрутить это в своей голове, словно целый художественный фильм.

Как они стянули друг с друга одежду, поднимаясь в ее комнату. Как поставили Люкке Ли, зажгли массу живых свечей вокруг кровати и стали заниматься любовью. Он делал это впервые в жизни и к тому же с женщиной, которую любил больше самой жизни. И вопреки всему тому, что он слышал и читал именно о первом разе, это было совершенно потрясающе. Все сработало.

Теодор, конечно, сразу же кончил, как только Александра начала ласкать его, но она не засмеялась, не легла на бок и не заснула. Она взяла его член в рот и стала делать вещи, от которых тот снова пробудился к жизни, и после этого они стали любить по-настоящему. Словно время не могло вторгнуться в их пространство, словно оно касалось всех остальных, но не их двоих. Но в какой-то момент они заснули, поскольку Теодор только что проснулся. Александра спала на животе, а ее распущенные волосы веером лежали на подушке.

Теодор откинул одеяло и стал изучать ее голое тело – одно из самых совершенных творений, которые он когда-либо видел. Такое никогда не опишешь словами в дневнике. Каждая попытка, каждая комбинация слов будет не чем иным, как насмешкой над действительностью.

Он осторожно положил ладонь на изгиб ее спины и почувствовал, как по его телу стало разливаться ее тепло, изгоняя холод из каждого уголка. Затем его рука скользнула по ее твердым ягодицам, которые казались расслабленными. Она слегка раздвинула ноги, словно чтобы впустить его пальцы, и он почувствовал опьянение. Она спала, но все равно хотела. С ним. Ей все было мало, как и ему самому.