Диана Урбан - Все твои грязные секреты

О. Кстати. Мне нужно убрать из помещения все… острое. Опасное. Я снова поставила сумку и принялась открывать ящики буфетов, доставая из них ножи. Я переложила их в один из ящиков со столовым серебром в главном зале. Затем я унесла в главный зал и набор медных инструментов, лежавших рядом с декоративным камином.

Как я и сказала, я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал. Это было психологическое испытание, а не смертная казнь. Если ты считаешь, что тебе остался жить всего час, многое может случиться.

Я хотела, чтобы Робби понял: если о чем-то мечтает он сам, это не значит, что его мечты важнее, чем мечты его девушки. Столкнувшись с невозможным выбором, он, наконец, поймет, что нельзя решить, чья жизнь важнее. А тикающая бомба покажет ему, что времени может и не хватить.

Я хотела, чтобы Диего больше не позволял другим портить ему жизнь – и чтобы он начал возражать, когда другие пытаются пробиться к вершине легким, нечестным путем. Сегодня я помогу ему обвинить Сашу в жульничестве. Сегодня мы окажемся по одну сторону баррикад.

Я хотела, чтобы Скотт увидел, что некоторые секреты слишком опасны, чтобы их скрывать. Я покажу ему, как она нестабильна. Он, наконец, поймет, к чему привело употребление ею наркотиков, которые он ей продавал, и как он был не прав, что держал это в секрете.

Я хотела, чтобы Прия поняла: я по-прежнему люблю ее как сестру. Возможно, она не отвечала на мои сообщения и звонки, но сегодня она будет вынуждена меня выслушать. Я всегда буду занимать ее сторону в конфликтах с Сашей, так что она увидит, как я о ней забочусь. Отчасти мне была отвратительна мысль, что я впутываю во все это Прию, но она заслуживала шанс отомстить Саше больше, чем кто-либо. И если все пойдет по плану, надеюсь, Саша извинится перед ней.

Потому что больше всего я хотела, чтобы Саша увидела: она – эгоистичная сволочь. Я хотела обличить ее аморальные поступки, ее ложь, ее манипуляции. После того разговора с Марией я поняла, почему имя Сашиной сестры, Нэт, показалось мне знакомым. Наверное, это сокращение от имени «Наташа». Наташа Джейн – так звали девушку, которая издевалась над Мэгги в Интернете. Тем вечером, когда Саша увидела имя Мэгги в ее комнате, я заметила потрясение в ее взгляде. Я поняла, что она знает правду. Но она продолжала издеваться на Прией – хотя знала о смертельных последствиях травли.

Я не могла спасти жизнь Мэгги. Я не могла защитить ее от своры, которая травила ее. Но я могла спасти Прию от издевательств Саши. И сегодня я преподам Саше урок: она должна научиться эмпатии.

Сегодня я убью несколько зайцев одним выстрелом. Направляя разговор, пока мы будем обсуждать невозможное решение, я преподам каждому свой урок.

В начале часа я буду убеждать всех, что для выхода из ситуации нам необходима слаженная работа. В результате этой проверки мы узнаем, кто выберет сострадание, а не страх; кто выберет жизнь, а не смерть; кто способен на самопожертвование – и все увидят, чего сто́ит каждый из нас. Я буду предлагать разные способы выбраться отсюда живыми – и покажу, что ни один из них не сработает.

В конце концов, нам придется выбирать.

Поэтому они все начнут паниковать. Неизбежно. Я хотела бы, чтобы Саша запаниковала первой. И когда это случится, я поддержу ее, подкину ей реплики, убеждая всех, что мы должны выбраться живыми. Я буду вести разговор так, чтобы выпустить на свободу внутренних демонов каждого, чтобы все поняли свои глубочайшие недостатки и, надеюсь, преодолели их.

В конце я попытаюсь настроить всех против Саши. Если они начнут гадать, кто запер нас здесь, я напомню, как Саша дурно обращалась с каждым из подозреваемых. Но люди, с которыми она обращалась хуже всего, – здесь, в комнате. Я расскажу им, как она издевалась над Прией, подставляла Диего, покупала наркотики у Скотта, манипулировала мной. Я открою все ее секреты – один за другим. Может, когда все наконец скажут «нет» Саше Харрис – даже Робби, которого она рассчитывает всегда видеть на своей стороне, – она, наконец, поймет, что неправа. Сегодня мы сможем отомстить. И когда она поймет, что игла неизбежно пронзит ее кожу и яд потечет по ее венам, как только она поймет, что у ее действий есть последствия, – тогда для нее все изменится.

Возможно, это немного чересчур. Есть миллионы других способов преподать им такие же уроки.

Думаю, можно сказать, что театральность – моя слабость.

Но чтобы чему-то научить Сашу, слов недостаточно. Такие люди, как Саша-Наташа, превращают слова в оружие, которым разрушают чужие жизни, но им самим все как об стенку горох. Она глуха ко всему, кроме своего эгоистичного стремления к совершенству; никакие нотации, крики, воззвания к совести или рациональные аргументы не смогут изменить ее.

Некоторые люди не видят свет, пока их не запрешь в темноте. Саша должна сама увидеть, что ее самолюбие – причина ее падения.

Сегодня она не сможет силой проложить себе путь к выходу. Сегодня ей придется показать свое истинное лицо. Сегодня каждый получит свое.

И всего за один час.

Завернувшись в синее флисовое одеяло, которое мне дали в «Скорой», я прислонилась к багажнику полицейской машины. Врач промыл мою рану, которая оказалась не такой страшной, как я думала, и забинтовал плечо. Моя куртка осталась внутри; нам не разрешили трогать что-либо на месте преступления. Ливень наконец прекратился, но мелкий дождь еще моросил, и промокшие волосы прилипали к лицу и шее. Дрожа, я смотрела, как два врача поднимают носилки со Скоттом и грузят их в машину «Скорой».

Вторая «Скорая» была для Прии, но полиция хотела сначала допросить ее, а нас попросили пока подождать на свежем воздухе. Ее арестуют? Последнее, что я видела, – как она сидит за столиком, на красном диване в главном зале, и говорит с одним из полицейских.

« Ох, Прия». У меня и в мыслях не было превратить ее в убийцу. Новая волна дурноты скрутила живот, и я чуть не скорчилась от желания стошнить лишь от одной мысли об этом. Что я наделала? Какого черта я натворила?

Стараясь не терять самообладание, я втянула холодный воздух. Вдох. Выдох.

Несколько полицейских машин выстроились в ряд следом за «Скорыми». На кирпичные стены падали красные и синие отсветы. Тротуар перед рестораном был перекрыт, и двое внушительного вида полицейских стояли у дверей, наблюдая за происходящим и следя, чтобы никто из нас не скрылся с места преступления. Все они выглядели ужасно растерянными. Выходило, что мы все оказались жертвами… чего? Заговора с целью убить одного из нас? Розыгрыша, который пошел не по плану? Хотя мы незаконно проникли на чужую территорию и нанесли ущерб ресторану, у нас были приглашения – и мы понятия не имели, что они поддельные. А как только нас заперли, нам оставалось лишь пытаться найти выход.