Денис Басацкий - Подвиг. Повесть в 7-ми актах. Глава 1. Похоть

Тем временем мужчина вооружился тем самым «флоггером», о котором писал и представлял в качестве весомого аргумента для воспитательных мер. Плеть с рукоятью, обтянутой полосным красно-черным бархатом со множеством гладких хвостиков – на конце каждого по одной металлической шайбочке. Всего около тридцати или может чуть больше. Занятная вещица. Илоне представилось, что где-нибудь в параллельной вселенной вместо жезла гаишникам выдают точно такие же. С разрешением стегать каждого встречного водителя за отсутствие страхового полиса. Ну или ближнего своего во время уж слишком скучных дежурств на дороге. «В таком случае я обязательно сдам на права».

Он зашел к девушке за спину, отодвинул слипшиеся волосы на левую сторону, оголяя нежный вельвет ее шеи. Проводя хлыстом от скулы и до лопатки, он спускался все ниже, исследуя по миллиметру покров ее кожи. Хвосты «флоггера» щекотали, царапали плоть, оставляя маленькие красные борозды – их жутко хотелось почесать, как бы смахнуть с себя их надоедливый зуд. Но мужчина запретил ей двигаться, тем самым проверяя ее выдержку. Илона боролась с приступами щекотки, закусывала губы и всячески противилась нахлынувшему желанию свести лопатки вместе. Попробовать выгнать надоедливое раздражение, не в силах более терпеть причиняемые муки. И всячески благодарила бога, что мужчина находится сзади и не видит ее лица, полного глупой улыбки. «Вот мудень, знает ведь, как довести. Точно хочет, чтобы я рассмеялась или воспротивилась, и тогда он меня ударит. Я не дам ему такой возможности». Но у мужчины были совсем другие, далеко идущие планы, а те «мучения» ей покажутся цветочным ковром на лесной опушке в спокойный солнечный полдень. Он, как-то очень подозрительно притих, с присущей ему беспардонностью, положил руку на задницу, грубо помял пару раз и чуть приподняв левую ягодицу наверх – резким толчком вогнал рукоять плети в промежность. Илона взвизгнула от боли.

– Заткнись. Ни слова больше. А то будет только хуже.

Все прошлое возбуждение улетучилось, как только инородный предмет оказался внутри. Без должного на то основания. Боль прошила ее насквозь, разорвала Илону пополам, будто одним мгновением ее порубили боевой алебардой. Мужчина сковал шею – зажал борцовским приемом и запрокинул ее голову так, что челюсть непроизвольно вытянулась к люстре. Становилось трудным дышать, а кончики пальцев немели и покалывали, предрекая скорейшее кислородное голодание. Илона стояла неподвижно, смотрела на пыльную лампочку и не могла даже моргнуть, пока мужчина вгонял в нее рукоять хлыста. Ванильные шлепки и розовые наручники в перьях никоим образом не стоят с тем, что происходит здесь и сейчас. Теперь, уже совсем не до исследований своей сексуальной похоти или наработки компромата. «Он засунул эту штуку в меня – без разрешения». И одному богу известно, какие еще сюрпризы мужчина для нее приготовил.

Истязатель продолжал возиться с ее гениталиями, совершая поступательные движения. Илона слышала, как учащается его дыхание, как появилось легкое сопение, прежде тщательно скрывавшееся под маской абсолютного контроля, как налились особой силой его руки, сдавливающие горло до бурых синяков. Девушка не могла пошевелиться от ужаса, словно оторопела и приросла к полу намертво. Ее тело больше ей не принадлежало, и она, как и любой здравомыслящий человек, боялась за свою жизнь. Боялась остановить насилие, дабы не ввести мужчину в еще большее бешенство, боялась его бесконтрольного гнева и последующей расправы, боялась не выбраться больше никогда из этого проклятого дома. Илона боялась даже выдохнуть скопившуюся горечь, опасаясь потратить кислород впустую. Она по-настоящему и панически боялась, как никогда ранее. И ничего не могла поделать. Ей оставалось лишь ждать, принимая свою незавидную участь и постараться не разозлить своего мучителя. Девушка не осознавала, сколько продолжалось надругательство, но вдруг, что-то будто ее подцепило рыбацкой сеткой и потащило из воды наружу, сквозь дымку речного тумана. Илона постепенно возвращалась из небытия обратно, где слышались звуки надежды – пиканье таймера на часах. Те тревожные и прерывистые звуки ошибки, что раз за разом предрекали наказание за несвоевременное раздевание. Пока Илона хихикала от прикосновений хвостиков плети по телу и выдумывала интриги, еще до предстоящего изнасилования, она не заметила, как мужчина завел будильник А теперь, он излучал спасительную мелодию того, что вот прямо сейчас все закончится.

Он остановился, отдышался и чуть отпрянул назад, постепенно ослабевая свою железную хватку. Затем, скинул настройки времени на часах, и аккуратно вынул «флоггер» – на рукояти виднелись крупные сгустки крови. Мужчина достал с полки шкафа влажную салфетку, тщательно протер инструмент и удалился, оставляя девушку одну, тет-а-тет с осознанием того, что с ней произошло. Она чувствовала себя мерзкой, грязной и чужой для самой себя, будто сама во всем виновата. Илоной завладел панический озноб – все что она смогла сделать, лишь обхватить себя руками и опуститься на корточки, не отрывая пяток от места, на котором он ее оставил. Она дрожала и судорожно глотала воздух посиневшими губами, но никак не могла надышаться. Кажется ей совсем не верилось, что гнусная процедура закончилась, наоборот, думалось, что все начнется вновь, как в случае с раздеванием. Из гостиной донесся сдавленный писк ручных часов. «Старт следующего таймера». Вот тот самый момент, когда нужно схватить с пола рваную одежду и бежать из коттеджа как можно быстрее. Забыть о плане, о шантаже и мести, о своей чертовой беспечности, что привела в съёмный храм извращенца. Просто выбраться отсюда, пока еще жива. Но Илона не могла и пошевелиться, ведь мужчина ей запретил, а девушка крайне сознательно усвоила урок. Ведь за каждым ее проступком следует неминуемое наказание. Она не знала, чем мужчина занимался в гостиной, но любые следующие его приготовления не сулили ничего хорошего, скорее предвещали наступление вселенского ужаса в женской голове.

– Испугалась, моя маленькая. – голос мужчины изменился. С требовательного, холодящего душу и воистину деспотично-пугающего тембра мужчина перешел к тому ласково-мягкому, что встречал Илону у крыльца, осыпал комплиментами и заботился о ее настроении. Будто перед ней совсем другой мужчина, не тот, что бессовестно насиловал ее обратной стороной хлыста, а чуткий и душевный, кто всегда ее поддержит, ежели наступила хандра. Два разных человека, но в тех же брюках с наглухо утюженными стрелками. – Ничего, так бывает с непривычки, но хочу заметить – ты прекрасно справилась. Иди ко мне.

Мужчина попытался прижать Илону к себе – она оставалась неподвижной, лишь слегка дрожала, все еще не в силах успокоиться. Но резонно вспомнив о наказании, девушка быстро опомнилась, неуверенно потянувшись к мужчине в ответ. Первый странный вывод, пришедший к ней сродни сюрприза – у нее не находилось к нему отвращения. Никакого. По логике вещей, Илоне требовалось его как минимум опасаться. Но почувствовав тепло его тела, она благодарно скрестила руки вокруг шеи. Ее мысли точно перемешались – девушка не понимала, что есть добро, а где проходит та тонкая грань зла, за которою не стоит заступать, да и что это вообще было, еще минутой ранее? Насилие или форма познания своей сексуальности? Быть может Илона сама виновата, ведь так упорно не принимала правила игры, за что и поплатилась? Никакого анализа, никаких женских выводов, только дичайшее желание разрыдаться на груди у незнакомого мужчины. Но и выдавить хоть капельку сожаления к себе не получалось. Чистое смятение. Именно так можно охарактеризовать состояние девушки, а ее мысли – бесконечная череда микроимпульсов, настолько ничтожных, что никак не могут посадить семя хоть одного точного впечатления.