Иван Солнцев - Полет курицы

Второй гость – как раз лысый Сережа, – смотрит на меня с омерзением и злобой, и на мою попытку дернуться к стоящим у кровати костылям, чтобы хоть как-то защититься, командует волосатому.

– Потащили его в очко.

В каком это смысле?

Я ума не приложу, что можно предпринять в этой ситуации, и когда меня выдергивают из кресла, не обращая внимания на свалившиеся с меня расстегнутые штаны, я могу только орать и беспомощно смотреть на лежащую в бессознательности на кровати Кристину, словно надеясь, что она мне сможет чем-то помочь.

– Ну, ты попал, – говорит зачем-то волосатый приятель Сережи, хотя мне это и так вполне понятно.

Когда дверь в туалет открывают, все тайное становится явным. Сережа ухмыляется, глядя сначала на унитаз, а потом на меня. Неужели тот факт, что сортир забился и полон дерьма, их не остановит?

Видимо, нет.

В следующий момент после того, как меня роняют на колено и культю, холодное, мерзкое дерьмо обволакивает мир вокруг меня.

А было бы лучше, если бы оно было свежее и теплое? Долейте кипяточку! Брр-брр…

Раньше ведь я даже не задумываля о том, можно ли выжить после того, как окунешься в настоящее говно. И вот теперь ответ пришел сам собой. Какой-никакой экспириенс!

– Давай еще раз, – выждав несколько секунд и дав мне отдышаться, дает команду Сережа.

Один мой знакомый работал в продажах сантехники. Он бы, мне кажется, одобрил этот самарский унитаз с кнопочным смывом. Но тут, скорее всего, не старт-стоп. Обычный совдеповский унитаз. И в нем меня топят. Это печально. Обезьянья рука волосатого бандюка поршнем толкает меня вглубь бездонного моря канализации. На третий подход становится немного легче, и даже запаха дерьма уже не чувствуешь. Но при попытке четвертого погружения почему-то меня рвет в тот же унитаз, куда я направляюсь, и на этом эксперимент прекращается.

Меня швыряют туловищем в ванную и включают воду. Видимо, чтоб не возиться с воняющим говном и напрочь деморализованным калекой. Минимизировать профессиональные риски. Я спокоен и невозмутим, потому что знаю, что ничего поделать не смогу. Ни оружия, ни подмоги у меня нет. И никого близкого в радиусе многих километров, за исключением спящей Кристины, да и та близка мне разве что физиологически.

Парни накостыляли мне руками, немного попинали ногами и обчистили карманы, в которых было немного собранных за месяц денег. Надеюсь, о том, что они у меня были – а, значит, и о том, что я их откладывал – никто не узнает. Особенно Хазан. Странная штука, но Хазан оказывается этаким связующим звеном, и мне уже кажется, что вся моя жизнь и все мои контакты, со временем, станут завязаны только на нем.

– Кто твой хозяин, сучонок? – пнув меня еще разок под дых, интересуется Сережа. – Точно Хазан?

– Хазан, – машинально выдаю я, рефлекторно выплевывая на пол смесь из крови и случайно протекшего через нос дерьма и стараясь сделать что-нибудь, чтоб потерять сознание, но не понимая, что вообще для этого нужно.

– Прикольно, – с дегенеративным акцентом протягивает топивший меня кореш Сережи, и меня уводят из квартиры.

«И ты, сука, поедешь с нами. Ссаная шлюха» – слышу я позади, и что-то во мне содрогается, вынуждает напрячь руки, напоминает мне о том, что мне отрезали ногу, но не яйца, и ведь именно Кристина мне об этом напомнила. Ее тащут вслед за мной, едва приведя в чувство. Я хотел бы помочь ей, и я снова напрягаю руки, вроде как сопротивляясь сережиному братану.

– Че такое? – рычит он на меня.

Мои нервные содрогания, видимо, обратили на себя его внимание и он, судя по замаху свободной руки, уже изготовился к удару мне прямо в «солнышко».

– Костыли, – понурив голову, бормочу я. – Там мои костыли.

– И че?

Поднимаю взгляд и смотрю прямо в глаза агрессивного гопника.

– Это собственность Хазана.

После того, как Сережа по телефону описывает меня, мы выдвигаемся в путь и приезжаем к дому, где находится корпоративная квартира. Я невольно вспоминаю про соседнюю квартиру и ванну с кислотой, и меня передергивает – то ли от этого, то ли от вновь проступившего запаха дерьма из складок одежды и волос.

Меня и Кристину приводят в комнату, где в кресле сидит Хазан, а рядом с ним стоят двое незнакомых мне парней-казахов в черных куртках. Хазан жестом призывает подвести к нему Кристину.

– Снова здорово, – улыбается он, когда Кристину легким тычком в плечо ставят на колени перед ним – этаким доном Корлеоне местного разлива.

Кристина что-то бубнит, но не поднимает взгляд на него.

– Что за люди? – вздыхает Хазан, доставая из пачки сигарету и прикуривая.

Затем он командует «Держите» , дожидается, когда руки Кристины перехватят двое казахов и прижигает уже раскуренную сигарету к шее Кристины, что вызывает ее безудержный вопль, над которым все, кроме меня и Хазана, только смеются. Хазан жестом дает приказ отпустить Кристину и снова затягивается, пока та плачет, не вставая с коленей и все также опустив голову лицом к полу.

– И что это у нас тут? Что за пятнышко на шее? – будто ничего и не произошло, интересуется Хазан.

– Поцарапалась, – сквозь зубы бормочет Кристина, прерывая всхлипы.

– Ни хера, – усмехается Хазан. – Больше похоже на герпес. Опять подрабатывала на дому? В своей манере, наверное.

– Я…

– Сколько раз сказано было – херней вне бардака не заниматься? Жадная ты, Кристи. Хотя, и милосердная иной раз, – Хазан смотрит на меня и качает головой. – Ладно, разберемся. Уведите эту срань наверх. И Нинель позвоните.

Он лениво скидывает только прикуренную сигарету в пепельницу и снова обращает свой взор ко мне.

– Ты, кстати, поаккуратнее с ней. У нее положительный анализ, по некоторым данным. Бегает каждый месяц в «Автобус помощи», а потом в больничку, но толку никакого. Постоянно что-то вылезает. Вот, герпес, например. Скоро ее спишем.

– Ага. Ясно.

Что значит «спишем», мне объяснять не нужно. Но неужели Хазан всерьез полагает, что меня нынче может пугать положительный анализ на ВИЧ?

– Да уж, кореш, – качает головой с наигранным сожалением. – Ни за что пострадал ты в этот раз. Всего-то человек потрахаться захотел – и тут такое маски-шоу. В общем, твоей вины тут нет. Своих придурков я накажу. Отдыхай сегодня. И помыться не забудь. Или не хочешь смывать запах женщины?

Гогот со всех сторон оглушает меня, и я, потупив взгляд в пол, волочусь в санузел, чтобы умыться холодной водой, изо всех сил сжимая зубы, чтобы не заорать.

Весна с ароматом хлорки

Все-таки, каждое место обладает своей магической силой. Иначе объяснить свою вторую встречу с Зефировым поздней весной я просто не могу.

Ровно на том же месте, выезжая на очередную смену, я наблюдая странную картину. Несколько человек стоят в недоумении около проезжей части. Машины перестраиваются в левый ряд, объезжая валяющуюся на асфальте инвалидную коляску. И в дополнение ко всему этому – в правом ряду, рядом с тротуаром лежит окровавленное тело с неестественно поднимающейся и опускающейся грудью. Превозмогая здравый смысл и необходимость торопиться, я быстро перебираю костылями в сторону тела. Конечно, это он.