Майкл Корита - Те, кто желает мне смерти [litres]

Итан опять закрыл глаза, но солнце поднималось все выше и пекло все жарче, и пришлось отказаться от мысли о мирном темном исходе, которого он заслуживал не меньше любого другого. Ладно, пусть тогда солнце поднимается, пусть дым плывет в его сторону, пусть сотрет все эти чистые прохладные запахи и вкусы. Он открыл глаза. Он умрет, но умрет в своих горах, и это хорошо.

Если не считать Эллисон, все просто отлично.

Ему хотелось не думать о ней, покрепче зажмурить глаза и мысленно отогнать ее прочь. Ему было не нужно, чтобы сейчас она была рядом, – только не тогда, когда близок конец, поскольку он знал, на что ее оставляет, и это вызывало еще большее чувство вины и скорби, чем он мог вынести. Она-то выжила. Она-то прорвалась, а сам он вот где – лежит тут, готовый умереть и отнюдь не раздосадованный этой мыслью… По крайней мере, пока Эллисон не пролезла к нему в голову.

Тут Итан открыл глаза и впервые посмотрел на самого себя, а не на горные вершины и восходящее солнце. Посмотреть было важно, поскольку именно в таком виде поисковики его и найдут. Это будет то, что они ей расскажут, – это будет все, что останется с Эллисон до конца ее дней.

Он был перевернут вверх ногами – голова уперта в упавшую сосну, ноги задраны вверх по склону к небу, левый бок весь в крови, одна из кистей сломана, а возможно, что и плечо. Это то, что ей расскажут. Потому что она спросит. Эллисон обязательно спросит.

Это обеспокоило его. Итан опять заморгал, облизал пересохшие губы, пошевелился, прижатый к дереву, – и ощутил боль сразу в сотне различных мест одновременно. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить его. Он сделал несколько глубоких вдохов, а потом сказал себе: «Ну и черт с ним». Она узнает всю историю в свое время, она узнает, как его нашли, Люк Боуден или кто-нибудь еще ей все расскажут. Погоди-ка – Люк мертв… Господи, Люк мертв! Итан сам и нашел тело – как он мог про это забыть? Теперь другие найдут его тело, и тогда они расскажут эту историю. Сняв шляпы и склонив головы, объяснят, как вышло, что он оказался на склоне горы, а Эллисон – такая уж это женщина, сильнее женщины он никогда не встречал – будет задавать вопросы. Даже сквозь слезы, даже сквозь муку, она обязательно задаст несколько вопросов.

«Он был уже мертв, когда ударился о камни?»

Нет.

«Он долго умирал?»

Довольно долго.

«Он страдал? Он был в сознании?»

Скорее всего, они скажут ей правду. Итан всегда так делал в подобных случаях. А Эллисон, которая подожгла сама себя, чтобы избавиться от тех же самых людей, будет в точности знать, что за человек был Итан.

Из тех, кого убивают. Обреченный на смерть.

Нет, хуже.

Из тех, что сдаются, опускают руки.

«Те, кто настроен бороться за жизнь, – говорил как-то Итан группе мальчишек, когда его жена все слышала из конюшни, – не сдаются, не выходят из игры. Они говорят себе “СТОП – сиди, терпи, обдумывай, планируй”. Только так, ребята. Все остальное – это отказ от борьбы за жизнь, а отказ от борьбы за жизнь означает смерть. Вы из тех, кто настроен выжить, или из тех, кому назначено умереть? Мы это выясним».

Черт бы все это побрал…

Да пошла она тогда! К черту ее за то, что осталась в живых, пройдя через все это, за то, что оказалась лучше, сильней его, и за то, что забрала у него единственное, что ему сейчас требовалось, – всего лишь возможность спокойно умереть!

Но все-таки она заслужила кое-что. Пусть это и бессмысленно, но он хотел дать ей кое-что, так что когда Люк Боуден и все остальные – нет, не Люк, почему он никак не может это запомнить, почему не может в это поверить? – придут к ней в больничную палату, то смогут сказать ей, что Итан умер, изо всех сил борясь за жизнь. И если он не оставит тому каких-либо свидетельств, откуда они узнают, что он сделал еще хоть что-то помимо того, чтобы просто свалиться с горы?

В кармане походных брюк у него лежал индивидуальный перевязочный пакет с гемостатической подушечкой «Квик-клот». Итан всегда держал его там, потому что главное, чего он всегда опасался, это что кто-нибудь из ребят заработает артериальное кровотечение. Падение, неосторожное движение ножом, напуганный медведь – все эти вещи могли привести только к одному исходу – обширной кровопотере; и он всегда был к этому готов.

Дай Эллисон хотя бы столько. Дай ей кровоостанавливающую повязку, и тогда они смогут сказать: короче говоря, Эллисон, перед смертью он сделал все, что мог. Не сдавался до тех пор, пока все не было кончено.

Ему не сразу удалось отыскать нужный карман, но в итоге он расстегнул молнию и нашарил пластиковую упаковку с индивидуальным пакетом внутри. У него их было две, он и забыл об этом, но решил, что одной будет достаточно. Черт, да сам факт, что он вообще открыл ее, убедительно подтвердит, что он не сдавался!

Итан воспользовался правой рукой, чтобы поднести упаковку ко рту, после чего разорвал ее зубами и кое-как вытащил перевязочный материал. Это был затянутый в крупную марлю пакет, пропитанный коагулянтом [28] Коагулянт – вещество, способствующее сворачиванию крови. – в крови и так есть коагулянты, но в недостаточном количестве, чтобы быстро остановить травматическое кровотечение. Итану уже пару раз доводилось использовать такие пакеты, но никогда – на самом себе. Он повернулся, жмурясь и шипя от боли, расстегнул две пуговицы рубашки, после чего приложил индивидуальный пакет на пулевую рану на боку и крепко прижал.

Глаза закрылись опять, хотя на сей раз непроизвольно, и все же он продолжал крепко удерживать пакет. Через некоторое время мир вокруг немного стабилизировался, и Итан смог посмотреть на рану. Рана скверная, но размеренное пульсирование крови из нее заметно ослабло.

«Может, еще одну? – подумал он. – Не потому, что будет какая-то разница, только чтобы показать ей, что я старался изо всех сил».

Вытащил второй гемостатический пакет, прижал его по соседству с первым, полностью перекрывая рану, а потом ему пришло в голову, что у него есть ремень, так что он ослабил его, не без усилий вытащил, а после, двигаясь очень медленно, поскольку левая кисть и правое плечо отказывались подчиняться, ухитрился обернуть его вокруг пакетов и крепко затянуть.

Биение крови из раны полностью прекратилось.

На миг он был жутко доволен собой. Когда его найдут, они смогут сказать ей, что он не только выжил при падении, но и смог остановить кровотечение – лежа и с сильными травмами.

Правда, оставалась одна проблема: мысль о том, что люди найдут его там, где он сейчас лежит. Его жена двигалась, когда конец был совсем близко, и продолжала двигаться, и это движение спасло ей жизнь. Тут прятаться от смерти некуда, но, может, все-таки стоит сдвинуться, попробовать занять нормальное положение?