Таррин Фишер - Все его жены

– Ну? – хмуро спрашиваю я. – Зачем я здесь?

Она трет пальцами глаза и проверяет, не осталось ли на них туши. Ты все смыла еще вечером , хочется напомнить ей. Она прямо смотрит мне в глаза и сообщает:

– В первый год нашего с Сетом брака у меня случился выкидыш.

У меня падает сердце. Хочется взять Реджину за руку, но у нее такое каменное лицо, что я не решаюсь. Реджина не похожа на человека, который нуждается в утешении. Банальное «мне жаль» тут тоже не к месту. Мы не две подружки, обсуждающие душевные травмы за кофе.

– Ясно…

Я обхватываю руками свою пустую кружку, не зная, как реагировать. Уже ощущается тревожность из-за поступившего в кровь кофеина.

Выкидыши случаются у многих женщин, особенно на ранних сроках беременности. Может, она пытается найти между нами что-то общее?

– Я была на двадцать первой неделе… Я не знала про тебя… Про твой. Сет… никогда мне не рассказывал.

Отпускаю кружку и откидываюсь на спинку дивана.

– Ясно, – снова повторяю я. – А что он тебе рассказывал?

Она бросает на меня неуверенный взгляд:

– Что ты пока не забеременела. Что вы пытаетесь.

– Ты говорила, что долго не общалась с Сетом до недавнего времени, что вы расстались несколько лет назад. Так почему он должен был рассказывать такие вещи бывшей жене?

Официант приносит кофейник и кружку. Молча наливает кофе Реджине, потом наполняет мою кружку. Когда он уходит, Реджина пододвигает напиток к себе, обхватывает руками, но не пьет.

Я молча наблюдаю за ней, дожидаясь продолжения.

– Что ты помнишь о своем выкидыше? – спрашивает она.

Вопрос злит меня. Я помню немногое, во всяком случае, стараюсь; детали крайне болезненны.

– Четверг, – уже мягче произносит Реджина и прикасается к моей ладони. Я изумленно слежу за ее рукой. – Прошу. Это важно.

– Хорошо, – изумленно отвечаю я, смотря на ее руку. Потом облизываю губы и закрываю глаза, пытаясь вспомнить подробности самого ужасного дня в моей жизни. – Помню, было очень больно… И много крови. Мы поспешили в больницу…

– А до этого? Где вы были до этого?

– Я… Мы уезжали. Ездили на север на выходные.

Она наклоняется вперед, положив локти на стол. Хмурит брови, и между ними появляется глубокая морщина.

– Что ты ела? Пила? Он ничего тебе не давал?

Качаю головой.

– Конечно, мы ели. Сет не пил алкоголь из солидарности со мной. Я пила чай…

– Какой чай?

Слышу настойчивость в ее голосе. Кажется, она хочет перемахнуть через стол и меня потрясти.

– Сет сказал, этот чай прислала для меня его мама. Он помогал справляться с тошнотой.

Сказав эту фразу, я чувствую, как с лица отливает кровь. Кружится голова. Я хватаюсь за край стола, чтобы не упасть, и закрываю глаза. Реджина говорила, что родители Сета умерли. Откуда тогда на самом деле взялся этот чай и почему Сет сказал, что его прислала моя свекровь?

– Меня ужасно тошнило, весь день…

Я чувствую, что начинаю покачиваться, и делаю глубокий вздох, пытаясь успокоиться.

– Травяной чай, – мягко говорит Реджина. – В маленьком коричневом пакете?

Я киваю:

– Да.

– Он дал его тебе в первый раз?

Пытаюсь вспомнить. Я жаловалась на плохое самочувствие. Доктор прописал мне что-то от тошноты, но лекарство не работало, и Сет предложил попробовать чай его матери.

– У нее было несколько беременностей, Четверг, – с улыбкой сказал он, когда я спросила о безопасности средства. – И его пили все мои матери.

Я рассмеялась, и он подмигнул мне. А потом приготовил чай, вскипятив воду в маленьком гостиничном чайнике. У напитка был привкус лакрицы и кориандра, и с сахаром получалось вполне вкусно.

– Ты пила его все выходные? – уточняет Реджина.

Я согласно киваю:

– Понятно. Ладно…

Она бледнеет, хлопает ресницами. А потом рассказывает мне историю. И я бы предпочла, чтобы она могла забрать свои слова обратно, и можно было бы сделать вид, будто ничего не произошло. Что я не настолько глупа. Не настолько доверчива. Что меня не так легко использовать.

Час спустя я выхожу из кафе, и мне некуда идти. Я совсем не хочу возвращаться в дом на Коттонмауз, к его отклеившимся обоям и затхлому запаху. Теперь, когда Сет знает, что я в Портленде, он примчится сюда. Хотя зачем – вразумить меня? Отвезти обратно в Сиэтл? Я не готова его видеть. Можно обхитрить его, потратить два часа на дорогу и вернуться домой. Мне хватит времени, чтобы собрать вещи и уехать к родителям. Но мама не поверила мне в больнице, когда я пыталась рассказать ей правду. И я не знаю, поддерживали ли они связь с Сетом последние несколько дней. Скорее всего, Сет рассказал им полуправду: что я исчезла посреди ночи и меня нужно найти, пока я себе не навредила. Я сама по себе. Столкновение с Сетом неизбежно. Скоро мне придется с ним встретиться, но Реджина попросила дать ей время, и я его дам. Ее рассказ в том кафе сковал меня ледяным ужасом, заставил усомниться в себе. Мой кофе остыл и покрылся пленкой, а я, съежившись на диване, слушала сухое изложение произошедших событий.

Доезжаю до торгового центра с большим сетевым магазином. Он откроется только через несколько часов. Паркуюсь за зданием, чтобы было не видно с улицы, и максимально откидываю сиденье. Нужно поспать, хотя бы несколько часов.

Меня будит стук в оконное стекло. Резко выпрямляюсь, сонная и растерянная.

– Здесь парковаться нельзя! – кричит мужчина в желто-оранжевом жилете, заглядывая в окно.

Он снова стучит и растерянно оглядывается через плечо. Невольно вздрагиваю, когда его кулак бьется об стекло совсем рядом со мной. Большой и загорелый кулак, подходящий к его широким плечам.

Он снова поворачивается ко мне и поясняет:

– Вы перегораживаете дорогу.

Оборачиваюсь и вижу мусоровоз, ему нужно подъехать к баку, перегороженному моей машиной. Не поднимая кресла, я завожу мотор, нажимаю педаль газа и переезжаю на переднюю парковку. Останавливаюсь на другом месте, выбитая из колеи внезапным пробуждением и грубостью рабочего. Тру глаза и зеваю. Нужно поехать в какое-нибудь уединенное место, где можно спокойно поразмыслить, где на меня не будут кричать мусорщики. Например, в публичную библиотеку. Еще там можно воспользоваться компьютерами. Я проезжала мимо нее в прошлый раз, когда ехала на ужин с Сетом. Элегантное кирпичное здание тогда зацепило мой взгляд своей старомодной красотой.

Я не помню названия улицы, и остается полагаться только на зрительную память. Нужно довериться инстинктам. Минут сорок я прочесываю улицы Портленда, пытаясь вспомнить, где именно ее видела. Когда наконец подъезжаю к нужному зданию, вижу, что группа бездомных неподалеку пакует вещи, готовясь к дневному путешествию по городу. Еще довольно рано и парковка относительно свободна. Мне удается быстро найти место недалеко от входа. Когда я выхожу из машины, в нос бьет запах мочи. Без куртки очень холодно. Спешу к дверям, к счастью, они не заперты. С облегчением выдохнув, захожу внутрь, дрожа и натягивая на пальцы рукава свитера, как перчатки. Библиотека – огромный открытый зал под стеклянным куполом. Быстро направляюсь к компьютерам.