Юсси Адлер-Ольсен - Селфи

– Это мой дедуля, – заявила Дениса и показала на фотографию, где тот надевал веревку на шею молодой женщины, стоявшей на табуретке. – Правда, милашка?

– Мне это совсем не нравится, Дениса. Я не хочу здесь находиться, раз прежде здесь жили такие люди.

– Мишель, здесь живем мы. Встряхнись!

– Даже не знаю, смогу ли я сделать сегодня вечером то, о чем мы говорили… Меня пугает наш план. Нам обязательно его реализовывать?

Дениса сердито посмотрела на нее.

– А как иначе? Или ты собираешься жить на наши с Ясмин деньги? Думаешь, нам очень нравится заниматься тем, чем мы вынуждены заниматься, чтобы тебе было что покушать? Мишель, а может, и ты раздвинешь ноги ради нашего блага, а?

Она затрясла головой. Естественно, нет. Маленькая недотрога.

– Здесь лежит флаг. – Ясмин продолжала копаться в ящике. – Черт, Дениса, это нацистский флаг.

– Что это? – не поняла Мишель.

– В него что-то завернуто. Что-то тяжелое.

Дениса кивнула.

– Дай-ка мне.

Она осторожно развернула флаг на полу и обнаружила гранату-«колотушку» с деревянной ручкой, пустую обойму для патронов, целую коробку с патронами и пистолет, покрытый каким-то жиром и завернутый в тряпку.

– Смотрите! – призвала Ясмин подруг.

Она держала в руке картонную коробку, на которой был нарисован этот самый пистолет. «Пистолет Люгера 08» – было написано на крышке.

Дениса внимательно рассмотрела плоскость с поперечными сечениями, изучила инструкцию и взяла пустую обойму, рассчитанную на семь патронов. Взвесив обойму в руке, вставила ее в рукоятку. После характерного щелчка она почувствовала, что оружие обрело нужный баланс.

– Это как раз тот пистолет, который у него в руках вот здесь, – с этими словами она ткнула в фотографию, на которой дед стрелял заключенному в шею.

– Фу, как гадко! – продолжала Мишель в своем репертуаре. – Но вы ведь не возьмете его с собой?

– Там в любом случае нет патронов. Он нам пригодится, просто чтобы припугнуть.

– Смотри! – Ясмин указала на переключатель, расположенный в левой верхней части пистолета. – В инструкции написано, что это предохранитель, так что, Дениса, если нам придется кого-то пугать, надо будет не забыть поднять его.

Дениса отыскала на корпусе пистолета предохранитель и подергала его вверх-вниз. Когда переключатель находился в нижнем положении, на металле была видна четкая надпись «Gesichert» – как просто и логично. Она еще раз взвесила оружие в руке – очень приятное ощущение, как будто стоишь на вершине мира и всеми повелеваешь.

– Дениса, это настоящий пистолет, – промямлила Мишель, чуть не плача. – Если будешь угрожать кому-то таким серьезным оружием, тебя сильно накажут. Вы же не станете брать его с собой, да?

Но они все-таки взяли.

В такси Мишель сидела молча и прижимала сумочку к груди. Лишь когда водитель высадил их в паре сотен метров от заброшенного фабричного здания, в котором размещалась дискотека «Виктория», она наконец дала волю эмоциям.

– Мне так паршиво! Я не понимаю, что мы делаем… Давайте вернемся домой, пока не стало слишком поздно?

Дениса и Ясмин промолчали. Они уже давно все обсудили. Есть ли у нее в голове хоть крупица мозгов?

Дениса взглянула на Ясмин. Губная помада, накладные ресницы, густые черные брови, крашеные завитые волосы, щедро нанесенная широкими линиями подводка для глаз, толстый слой тонального крема – за всем этим невозможно было разглядеть истинное лицо. При минимуме затрат достигнута поистине эффективная и даже симпатичная маскировка.

– Ясмин, ты выглядишь просто потрясающе! А я? – Встав лицом к свету уличного фонаря, Дениса приподняла голову.

– Обалденно. Отпад. Как кинозвезда из восьмидесятых.

Они рассмеялись. Мишель вдруг показала на сумку Денисы.

– А вы точно уверены, что пистолет не заряжен? Если он окажется заряжен и что-то пойдет не так, это грозит увеличением тюремного срока как минимум на четыре года. Минимум!

– Ну естественно, он не заряжен. Ты же сама видела, что магазин пустой, – ответила Дениса, поправляя шейный платок и оценивая интенсивность движения на Сюдхавнсгэде. Если и дальше тут будет так же оживленно, им понадобится всего несколько минут, чтобы поймать такси и смыться после того, как все будет сделано.

– Знаю, я сказала, что Патрик и остальные обычно не осматривают девушек, но мне все это очень не нравится, совсем не нравится… – бубнила Мишель следующие пятьдесят метров. Да чтоб она язык проглотила, глупая курица!

Завернув за угол, они влились в поток молодежи, направлявшейся к входу на дискотеку. Настроение у всех было замечательное, многие смеялись. Похоже, столичные любители пре-пати неплохо разогрелись.

– Проклятье, по-моему, мы тут самые старые, – вздохнула Ясмин.

Дениса кивнула. В мерцающем свете уличных фонарей создавалось такое впечатление, что многие из девушек и парней едва-едва достигли возраста, достаточного для того, чтобы быть пропущенными в заведение сквозь игольное ушко с Патриком на страже.

– Нам только на руку, если Патрик замешкается с проверкой документов, – заметила Дениса и обратилась к Мишель: – Надеюсь, ты окажешься права, что он не признает в нас твоих подруг из больницы.

– Вам бы посмотреть на себя со стороны… Вообще-то, конечно, сложно вас узнать. Но если окажется, что я ошиблась, тогда мы вернемся домой, ладно?

Ясмин вздохнула.

– Мишель, мы уже обсудили это сто пятьдесят раз. Естественно, вернемся. Мы же не дуры!

– Ладно, извини. Кстати, Патрик вообще-то довольно близорук, но не хочет в этом признаваться; я никогда не видела его в очках. Если вы отодвинете платки с зоны декольте, как мы говорили, он больше ни на что не обратит внимание. – Мишель на мгновение задумалась над смыслом последней фразы. – Кобель! – решительно добавила она.

Ясмин взглянула на часы.

– Еще только полночь, Мишель. Думаешь, в кассе уже есть чем поживиться?

Та кивнула.

– Сегодня ведь среда, многим завтра рано вставать, так что дискотека сегодня работает с одиннадцати. – И она с опаской показала на камеры видеонаблюдения. Через несколько секунд они окажутся в центре внимания.

Патрик вовсю трудился на входе, с суровым видом давая отпор нежеланным гостям, – в этом и заключалась его функция. На предплечьях у него красовались татуировки, рукава рубашки были закатаны до самых бицепсов, чтобы заранее настроить на серьезность последствий того, кто вдруг решит затеять потасовку. Образ дополняли черные перчатки и внушительные сапоги – вряд ли кто-то пожелает спровоцировать такого здоровилу на пинок.

Этот абсолютно непреклонный робот-вышибала пропускал посетителей по одному, выборочно обыскивал мужчин, конфисковывал полиэтиленовые пакеты и время от времени просил предъявить удостоверение личности. Он кивал тем, кого уже знает, и невозмутимо продолжал выполнять свои функции. Ни у кого не должно было возникнуть сомнений в его авторитете.