Кейт Аткинсон - Большое небо

– «Я довольна тем, что справедливость восторжествовала, но никто не заменит мне мать, так жестоко отнятую у нас этим человеком. На свете не было никого вернее, великодушнее и добрее ее».

Крейга Камминга приговорили к пожизненному заключению с рекомендацией об условно-досрочном не ранее чем спустя пятнадцать лет.

По пути они сделали крюк и заехали на перевал Роуздейл-Чимни размяться и посмотреть на закат, что затопил бескрайнее небо, распахнутое роскошной палитрой – красным, и желтым, и оранжевым, даже фиолетовым. Такое небо требовало поэзии – эту мысль он озвучил, а она ответила:

– Да нет, зачем? Одного неба вполне достаточно.

Так приходит мудрость, подумал он.

На холме стояла еще одна машина – пожилая пара тоже любовалась видом.

– Великолепно, да? – сказал мужчина.

Женщина улыбнулась им, поздравила «счастливую парочку» с бракосочетанием, а Джексон ответил:

– Вы не так поняли. Это моя дочь.

Когда они снова сели в машину, Марли хихикнула:

– Наверное, звонят сейчас в полицию, сообщают об инцесте.

Марли перепугала женщину, вручив ей букет невесты. Та колебалась – как будто это принесет несчастье.

– Я понимаю, что вельми жизнерадостна, – сказала Марли Джексону (он мысленно отложил слово «вельми», чтобы потом уточнить значение по словарю), – но я думаю, это просто истерика.

На человека в истерике она не походила. Джексон за свою жизнь навидался истерик.

– Сам понимаешь, – продолжала она. – Восторг демобилизации, настали каникулы, в таком духе.

– Я понимаю, – сказал Джексон, хотя не понимал – лично он никогда никого не бросал у алтаря. Если бы да, возможно, жизнь его сложилась бы получше.

Джози была беременна, когда они поженились, то есть Марли уже существовала (незачатие любимых детей неизменно тормозит фантазию на тему «если б я прожил свою жизнь иначе»). Джексон и Джулия так и не поженились, даже близко не подошли, но Натан все равно бы случился. А если бы Джексон не женился на проклятой воровке Тессе, он бы, вероятно, по-прежнему был богачом и смог оплатить свадьбу, которую хотела дочь, а не предоставил бы «свойственникам», как уже сейчас и лишь с легчайшей иронией называла их Марли, взять расходы на себя.

– А чего нет-то? – сказала она.

У них «денег как грязи», а поскольку в семье ни единой дочери, одни сыновья, из заключения этого «союза», как они выражались, они хотели выжать все до капли.

– И вообще, – прибавила Марли, – они меня любят как родную дочь.

– Ничего подобного, – возразил скаредный Джексон. – Это я тебя люблю как родную дочь. Они тебя «любят» как будущую мать их внуков. Ты для их табуна – племенная кобыла, больше ничего, и нужна, чтоб они до бесконечности наследовали землю.

Да, Джексон сказал редкостную гадость, но он с ними встречался, и ему не понравилось то, что они олицетворяли, хотя вели они себя очень любезно (крайне любезно, будем честны), а Яго – да, жениха звали Яго – оказался безобидным типом (у него еще были братья Лолло и Уолдо – и вот поди пойми), хотя обаянием и лоском был наделен чуток чрезмерно – Джексон таким не доверял. Яго «работал в Сити» – фраза, которая Джексона всегда ставила в тупик и раздражала равно.

– Мы никак не можем позволить вам заплатить, – сказали свойственники, когда их познакомили с Джексоном. – Ребята хотят закатить пир на весь мир, и мы с удовольствием возьмем расходы на себя.

Джексон возражал, но без толку. Со свойственниками он встречался лишь однажды, и ему не верилось, что его кровь смешается с их кровью – в «союзе» – и они будут течь вперемешку весь остаток вечности, или сколько-то там еще протянет эта планета. Свойственники происходили из древнего аристократического рода, с громадным семейным особняком под Хелмсли и таунхаусом в Белгравии. Старые деньги, серьезные и не напоказ, о каких никогда не слышишь.

По случаю помолвки в саду лондонского дома устроили «небольшую вечеринку» – шампанское и клубника. Джексон попросил Джулию съездить с ним, оказать моральную поддержку, и хотя на съемках ей дали всего одни выходные, согласилась она весьма бодро. Сказала, что хочет «посмотреть, как живут богачи». Родители Яго, похоже, пребывали в заблуждении, что Джексон и Джулия по-прежнему вместе. Мать Яго была поклонницей «Балкера» и немало восторгалась перспективой принять в семью «звезду».

Джексон разглядывал блюдо крошечных канапе, и тут из-за спины подошел Яго, обнял его за плечи и сказал:

– Я же не могу и дальше звать вас «мистер Броуди». Как лучше – «Джексон»? Или, – тут он засмеялся, – вас лучше звать «папа»?

– Можете попробовать, – сказал Джексон. – Но я бы не советовал.

– Я понимаю, что момент неудачный, – сказала Марли. – Я же не собиралась его бросать, пап. Уж точно не у алтаря.

– И однако же.

– Бедный Яго, да. Нельзя так с людьми. Вот я корова. Это у нас сейчас разбор полетов? Ты что планируешь – порицать меня за то, что оставляю позади себя шлейф разрушений, или поздравлять с тем, что я вновь свободна?

– Вообще-то, я планировал посочувствовать из-за того, что ты выходишь за человека по имени Яго.

– За буржуя?

– Да, за буржуя, – сказал Джексон. Спустя пару миль он глянул на нее и сказал: – А тебе не надо расстроиться посильнее?

– Время есть, – сказала Марли. Опять рассмеялась и прибавила: – А Джулия-то старалась, туалетку покупала.

– Туалетка?

– Это я так называю вуалетку. Они идиотские, ненавижу, – сказала Джулия.

– И все равно надеваешь?

– Ну, знаешь, не каждый же день единокровная сестра твоего сына выходит замуж.

Вообще-то, смотрелась она весьма прелестно. Вуалетка была не курьезная, не королевско-свадебная – скромная черная шапочка с соблазнительной сеточкой, и Джулия походила в ней на француженку стародавних времен, особенно в этом костюме, который надела, потому что «он доказывает, что у меня еще есть талия». Ее «арку» в «Балкере» закруглили – история «популярной судмедэксперта» закончилась скверно в ее собственном морге после того, как ее от души потаскали по всему восточному побережью, – эти пейзажи неизменно ласкают зрительский взор. Джулия проговорилась Джексону, что регулярно ходит в спортзал. Настолько для нее нетипично, что Джексон сделал единственный возможный вывод, – очевидно, она согласилась на «Танцы со звездами». Хотелось бы надеяться, что не ради Каллума.

– Да это ерунда, чисто ради секса, – беспечно сказала она, когда он спросил.

Джексон не понял, полагалось ли ему утешиться таким ответом.

Джулия выглядела уж точно стильнее Джози – та пришла в цветастом платье и жакете, во всю глотку кричавших «мать невесты». («„Жак Верт“, – прошептала Джулия. – Очень ее старит».) Джози надела не вуалетку, а широкополую шляпу с цветами. Похоже, чувствовала себя не в своей тарелке. Может, понимала, что ее дочь вот-вот совершит главную ошибку своей жизни. Джексон, правда, собрание гостей видел только мельком сквозь двери церкви. Церковь стояла неподалеку от дома жениха, нормандская и красивая, до отказа набитая такими же розовыми розами, какие составили букет Марли.