Элизабет Хейнс - Будь со мной

«Оставьте сообщение, это Кит Карпентер, пока!»

— Китти, позвони мне, как только получишь сообщение, это мама. Позвони прямо сейчас. Пожалуйста.

Сара снова открывает изображение. Почему оно так размыто? Она опять неловко опускается на диван. В каждой руке у нее по телефону, и взгляд перебегает с одного на другой. Теперь ей остается лишь одно — это следовало сделать гораздо раньше.

— Экстренные службы, какое отделение вам нужно?

— Полицию, пожалуйста, — твердо произносит она. Повисает короткая пауза, затем прежний оператор сменяется другим.

— Йоркширская полиция, что у вас произошло?

— Я думаю, что моя дочь попала в беду, — говорит Сара. Ее голос звучит сдавленно от панического ужаса.

— Понятно, — произносит оператор. — О какой беде идет речь?

— Сегодня утром она ушла в деревню на прогулку. А теперь не отвечает на звонки. И я только что получила с ее телефона сообщение с фотографией. Это изображение ее лица, и кажется, будто она кричит.

— Могу ли я попросить вас указать некоторые подробности, и тогда мы сможем вам помочь. Как вас зовут?

Голос Сары дрожит, когда она произносит собственное имя, адрес, дату рождения, имя Китти, ее дату рождения… На все это уходит слишком много времени, думает она. Все это чересчур медленно.

— Прошу вас, — говорит Сара, чувствуя, как слезы наконец начинают стекать по щекам, потому что она снова осталась одна и, похоже, начинает сходить с ума, терять контакт с реальностью, — пожалуйста, помогите мне… думаю, ее кто-то схватил…

— Почему вы так решили? — спрашивают ее. В этом голосе не слышно ни интереса, ни удивления. Оператор перечисляет факты, быстро внося их в базу.

— Я просто знаю и все, — говорит Сара. Ей нужно аккуратнее подбирать слова. — Один человек следит за нашим домом. Я понимаю, что это звучит странно. Я уже о нем сообщала — разговаривала с детективом. Эми Фостер. Она попросила меня позвонить и продиктовать вам номер, только я забыла, куда дела его…

— Я могу найти его за вас. Вы диктовали свой домашний адрес?

— Да, да.

— А, вот, нашелся. Вчера вы сообщили о преследовании.

— Да. Он снова сюда приходил. Был здесь сегодня утром. Я попросила его уйти. Он ушел. Китти разозлилась из-за этого. Может быть, она решила найти его; не знаю. Она сказала, пойдет подышать свежим воздухом, проверить, дома ли ее друзья, но, вероятно, вместо этого отправилась искать его.

— Вы не могли бы просто подтвердить, о ком мы говорим, миссис Карпентер?

Сара содрогается при одном звуке его имени. При одной мысли, что он мог каким-то образом добраться до Китти. Что она кричала.

— Уилл, — говорит она. — Уилл Брюэр.

Сара стоит в кухне, вглядываясь во двор поверх белоснежной пелены на следы Китти, которые исчезают, заметаемые кружащимся снегом. Солнце ушло; висят тяжелые тучи, и становится темнее.

В тот год, когда они переехали на «Ферму четырех ветров», тоже было много снега, как сейчас, — только еще больше. Дети бегали на улице, строили снеговика с Джимом. Потом соорудили снежный дом на поле. Снега навалило так много, что они не знали, что с ним делать. В конце концов, все гурьбой вернулись в дом, и Сара сварила им горячего шоколада, и вся семья грелась у камина.

Конечно, снег шел каждый год. Но Сара не помнит, чтобы они еще когда-нибудь лепили снеговика, не говоря уже о снежном доме. К тому времени дети вошли в подростковый возраст и снег стал просто неудобством, которое лишь создавало препятствия, мешало походам в клуб, встречам с друзьями и свиданиям.

Тикают часы, и завывает ветер, и стационарный телефон молчит. Сара проверяет время. Прошло пятнадцать минут с тех пор, как она сообщила полиции о Китти. Они сказали, что ей кто-нибудь перезвонит и что, возможно, придется подождать, но она может не сомневаться: этим делом обязательно займется кто-нибудь.

«Это срочно!» — сказала она им, и даже у нее в ушах собственный голос показался тонким и дрожащим.

Ей кто-нибудь перезвонит. Они этим займутся. Саре нужно им довериться.

Так не годится — что она может сделать, сидя на месте? Сара натягивает сапоги и пальто, находит шапку с перчатками. Тесс выпрыгивает со своей подстилки.

Кое-где во дворе снег доходит до колена. Если она хочет вывезти «ленд-ровер», наверное, придется убрать снег с дорожки и, пожалуй, еще дальше. Насыпаясь через края сапог, снег быстро пропитывает джинсы. Когда она доходит до ворот, он кажется еще глубже; ветром занесло дорогу между ее домом и домом Баттонов, а каменную стену можно распознать только по крошечному бугорку в сугробе. Канава должна быть прямо напротив стены, но теперь точно не скажешь. Ручей, наверное, продолжает течь с вершины под снежным покровом.

Что-то во всей картине кажется странным; даже принимая во внимание заносы, на подъездной дорожке Баттонов прорисовывается нелепый силуэт. Сара проделывает несколько шагов, чтобы подойти ближе. Это машина, наполовину скрытая под снегом. На то, чтобы до нее добраться, уходит уйма времени и еще несколько минут, чтобы смести с автомобиля достаточно снега и подтвердить ее опасения: машина принадлежит Эйдену. Сара стряхивает снег с окна возле пассажирского сиденья, вдруг испугавшись при мысли, что может увидеть внутри, — но автомобиль пуст.

С чего бы Эйдену оставлять машину здесь? Может, ее подъездная дорожка показалась более запущенной, и, наверное, он оставил тут авто, потому что знал, что Баттоны уехали? Но тогда возникает следующий вопрос, и он пугает еще сильнее. Если машина Эйдена тут — где же он сам?

Здесь нет ни следов, ни каких-либо иных свидетельств жизнедеятельности. Китти, наверное, срезала путь по ступенькам за коттеджем и спустилась в деревню через поля.

Сара выуживает из кармана мобильник и набирает номер дочери.

«Оставьте сообщение, это Кит Карпентер, пока!»

Она отключается. Какой смысл оставлять еще одно сообщение. Пробует дозвониться Софи; там не доходит даже до гудка, тогда — Джорджу и, наконец, сдается. Телефон выдает предупреждающий сигнал — батарея почти села. Ее должно было хватить на более продолжительное время; наверное, разрядилась из-за холода.

Деревня у ног Сары теряется в вихре серо-белого марева. Сара едва различает ее очертания, а потом те и вовсе теряются. Повернувшись, чтобы идти к дому, она с трудом может разглядеть и это направление; снова пошел снег, и через пару мгновений он начинает кружить и виться, иголками впиваясь ей в лицо. Она пробивает себе дорогу, пытается ступать по следам, которые сделала на пути сюда. У ворот вступает во что-то ногой и падает ничком, затем, закрыв лицо руками, пробивается сквозь сугроб. Подъем дается ей с трудом; вокруг нет ни единой твердой опоры, от которой можно было бы оттолкнуться. В конце концов Сара поднимается на колени и все-таки умудряется встать.