Люсинда Берри - Я не сойду с ума

– Я очень за нее переживаю, – сказала Ханна по дороге домой. – Она сильно отстает от других детей. Она не знает базовых вещей: алфавита, счета до десяти. Остальные дети в группе давно это знают. Они подумают, что либо она идиотка, либо мы жуткие родители. – На лице ясно читалось беспокойство.

– Ты же знаешь, как она любит встречать новых людей. Она наверняка подружится с половиной группы в первый же день, и тогда все остальное будет неважно.

– А ты не беспокоишься о… – она запнулась, оглянувшись на Джейни на заднем сиденье. – Ну: ты знаешь…

Она специально не закончила предложение. Чем дольше в деле Джейни не появлялось никаких зацепок, тем более мы привыкали жить в двойственности, хотя это и пугало. У нас не было выбора. Никто из нас не признавался, как страшно было выпускать Джейни из глаз.

Я протянул руку и сжал ее колено, не мешая вести машину.

– Она будет в безопасности. Двери запираются, и они не отпустят ее ни с кем, кроме нас и наших родителей.

Я просматривал результаты гольфа тем вечером, когда Ханна поманила меня в комнату Джейни. Она легла рядом с Джейни на полу.

– Во что ты играешь? – спросила она.

Джейни подняла ожерелье, которое она собирала, и гордо показала нам. Моя мама прислала ей набор с деревянными бусинами на прошлой неделе. Мы не хотели ей его отдавать, думали, что задача окажется слишком сложной, но мы ошибались. Ей безумно понравилось, и теперь она часами могла нанизывать цветные бусины на нитку. Отличное упражнение для мелкой моторики, хотя она об этом не догадывалась.

– Как красиво, – сказала Ханна. – Мне нравится узор.

Джейни подняла ожерелье повыше и показала:

– Смотрите: розовый, фиолетовый, сердечко.

– Мне очень нравится.

Цвета давались ей легче всего. Их она выучила еще в больнице. Больше всего ей нравилось копаться в коробке с карандашами, доставая оттуда разные и заставляя нас их называть. Ханна положила листок бумаги рядом с бобами.

– Я тоже кое-что сделала.

Джейни мгновенно заинтересовали яркие цвета.

– Что это?

– Это карта, – Ханна объясняла и показывала. – Вот наш дом. Это парк, а вот магазин.

– А это что? – спросила Джейни, показывая на школу.

– Это детский сад. – сказала Ханна. – Помнишь, мы объясняли тебе, в сад дети ходят учиться и играть?

Джейни кивнула.

– Когда дети становятся старше, они идут в школу. И угадай что?

Глаза Джейни загорелись энтузиазмом.

– Что?

– Ты уже достаточно взрослая, чтобы ходить в детский сад. Вот в этот, – Ханна снова показала на карту. – Он близко к нашему дому, и ты пойдешь туда в понедельник.

Возбуждение исчезло с лица Джейни.

– А папа?

Я сел на пол рядом с ними.

– Я буду на работе, пока ты там, но с огромным удовольствием все выслушаю, когда ты вернешься домой.

– То есть только с мамой? – спросила она.

Я замер. Она впервые назвала Ханну мамой. Ханна старалась сохранять спокойствие и не показывать, как дорог ей этот момент. Я положил руку ей на колено, понимая, как много для нее это значит.

– Нет, мамы там тоже не будет, – сказала она. Голос дрожал, несмотря на все ее усилия. – В школе только дети и учителя.

Джейни замотала головой:

– Я не хочу в детский сад.

Я собирался отвести Джейни вместе с Ханной в самый первый день, но меня ночью экстренно вызвали на работу. На трассе 10 случилась жуткая авария, и я помчался в операционную. Когда я наконец освободился, в телефоне была куча сообщений от Ханны: показывающих ход их утра:

Она отказывается от завтрака.

Я не могу заставить ее ничего съесть.

Ох… устроила истерику из-за одежды.

Вот в чем она хочет идти. Разве так можно?

Мы вышли. Без завтрака.

Отвела. Она лягалась и визжала, когда я уходила.

Я не стал печатать. Я позвонил, и она ответила со второго гудка. По эху от гарнитуры я определил, что она в машине.

– Похоже, у вас было напряженное утро, – сказал я.

– Я еду за ней, – в голосе читалось явное раздражение.

Я посмотрел на часы.

– Еще только половина одиннадцатого. Что случилось?

– Миссис Аллуло позвонила, Джейни дважды обкакалась, и у нее кончилась чистая одежда. Я оставила ей один запасной набор, но она уже испачкала оба, так что теперь мне надо ее забрать. Я извинялась, миссис Аллуло уверяет что все нормально. Говорит, дети часто возвращаются к прежнему поведению, когда впервые идут в школу или сад, и перестают ходить в туалет.

– Наверное, она права, – сказал я. – Все устроится. Ей просто надо привыкнуть.

Но Джейни продолжила пачкаться в саду. Она сдирала одежду и бегала голышом. Не слушалась, ее невозможно было отвлечь. Поначалу миссис Аллуло была понимающей и сочувствовала. Она заверяла, что это просто переходный период и Джейни приспособится. Но потом Джейни побила другого ребенка, когда тот не захотел отдавать ей игрушку, и миссис Аллуло позвала нас на экстренную встречу.

Она сложила руки перед собой на столе и сразу перешла к делу:

– Извините, но, похоже, Джейни не место в нашем саду.

– Но прошло так мало времени. Разве нельзя дать ей еще немного, чтобы она привыкла? – спросила Ханна.

Лицо миссис Аллуло, раньше доброе и мягкое, теперь стало жестким и неумолимым.

– К сожалению, сейчас ее поведение влияет на других детей, и этого мы не можем допустить.

– Разве не любые проблемы с поведением влияют на группу?

– Конечно, но с Джейни все иначе. Ей нужно постоянное внимание один на один, а это мы не можем обеспечить, это несправедливо по отношению к другим детям. И честно говоря, дело еще и в ее проблемах с туалетом: то, как она разбрасывает какашки, может создать опасность для здоровья. Во время собеседований мы особо подчеркивали, как важно, чтобы она умела ходить в туалет – Ее лицо выражало отвращение.

– Она приучена к туалету! Дома она ходит без промахов, – сказал я.

Миссис Аллуло посмотрела на меня с недоверием. Я не мог винить ее в подозрениях, что мы врем. Джейни еще ни одного дня не провела в садике, не испачкав одежду.

– Вот список других учреждений, которые вы можете попробовать, – она протянула нам лист бумаги и встала.

По дороге к парковке Ханна кипела, и в машине наконец взорвалась.

– Она все это сделала нарочно! – лицо у нее горело.

– Кто? Миссис Аллуло?

Она закатила глаза.

– Нет, Джейни. Она специально сделала так, чтобы ее выгнали оттуда.

Я покачал головой.

– Пожалуйста, не начинай.

Она фыркнула:

– Не начинай? Да ладно: Кристофер. Она же не хотела идти в сад.

– Да, просто для нее слишком много всего сразу. Всегда ведь что-то случается, когда мы заставляем ее делать то, к чему она не готова.

– Нет, что-то всегда случается, когда мы заставляем ее делать то, чего она не хочет, – она сжала губы.