Джастин Скотт - Месть

— С палубы яхты?

— Может быть, вы никогда не видели противотанковую установку? Подбить из нее такую штуковину сможет и девятилетний мальчишка.

— Ну, я полагаю, поэтому-то вы и плывете с нами.

Пилот взял бинокль с деревянного подоконника и стал рассматривать море.

— Эй! Смотрите!

Третий офицер посмотрел туда, куда указывал пилот. Белая точка на горизонте, прямо по курсу.

— Яхта! — заорал пилот и бросился в штурманскую рубку, направляясь к лифту.

— Отключите автопилот! — приказал офицер.

Огилви был разбужен грохотом и ревом. Он подумал было, что корабль обстреливают, и мысленно перенесся на тридцать пять лет назад, во времена войны в Атлантике. Но быстро понял свою ошибку. Его ноги ступили на толстый ковер, а не на холодную мокрую сталь конвойного судна.

Шум затих, и вернулись воспоминания. Огилви слегка опьянел от долгого сна. Раздвинув тяжелые шторы, он выглянул на гигантскую палубу «Левиафана». Вертолет! Он летел впереди танкера. Капитан протер глаза и, выглянув в окно снова, увидел в десяти тысячах ярдов перед носом корабля парус.

Быстро одевшись, он поднялся на мостик. Часы в штурманской рубке показывали 9.30. Третий офицер стоял на вахте. Облокотясь на поручень под окнами мостика и потягивая кофе, он внимательно наблюдал за вертолетом. Огилви неслышно подошел к нему.

— Мистер, что за чертовщина тут творится?

Офицер фыркнул, услышав такое обращение, отставил кружку и медленно повернулся. Но, увидев выражение лица Огилви, он побледнел.

— Что такое, сэр?

— Кто разрешил этот вылет?

— Сэр, он сказал, что увидел парус.

Огилви взял бинокль. Вертолет мчался над водой, приближаясь к белому парусу на горизонте. Капитан настроил резкость, тут же выронил бинокль и трясущимся пальцем указал на радио.

— Свяжитесь с ним.

— Что, сэр?

— Немедленно!

— Есть, сэр!

Третий офицер схватил радио и связался с пилотом.

— Прикажите ему вернуться на корабль.

— Пилот говорит, что хочет посмотреть поближе.

— Он должен немедленно вернуться! — заорал Огилви.

Он бросился в крыло мостика и стал следить, как вертолет кружится в небе, вырастая в размерах. Далекий стрекот главного ротора сменился воем турбины. Машина с ревом села на палубу. Дождавшись, когда палубная команда привязала вертолет и пилот направился к надстройке, Огилви переключил телефон на общий вызов.

— Пилот! — голос капитана мрачным эхом разнесся по судну. — Поднимитесь на мостик!

Он стал ждать. В нем медленно закипала злость. Несмотря на долгий сон, его тело все еще ныло от усталости. Наконец появился пилот.

— Зачем вы поднимались в воздух?

— Проверить яхту, — беспечно ответил пилот.

Огилви заметил, как беспокойно поблескивают его глаза за солнцезащитными очками.

— Проверить яхту, так вы сказали?

Пилот переминался с ноги на ногу.

— Да. Я делаю то, что от меня требуется.

— Пилот, — мягко произнес Огилви, — в следующий раз для того, чтобы покинуть судно, вам нужно будет получить разрешение от меня или от старшего вахтенного офицера. Ясно?

— Д-да... Но... э-э... капитан...

— Что «но»?

— Но что, если ситуация будет угрожающей? Если этот тип доберется до нас, вы что, хотите, чтобы я тратил время и просил у вас разрешения?

Огилви показал на парус. «Левиафан» быстро догонял яхту, и сейчас она находилась достаточно близко, чтобы различить детали.

— Мистер, опишите мне эту яхту.

Пилот пожал плечами:

— Яхта как яхта. С парусом.

— У нее есть какие-нибудь отличительные особенности?

Пилот поморщился, солнце ослепило ему глаза.

— Да. Яхта белая. Впереди — красный парус.

— Это спинакер, — объяснил Огилви. — Передний парус на носу. Он прикреплен к передней мачте. На корме есть вторая мачта. Вы ее видите, пилот?

— Ага. — Губы пилота задрожали, сложившись в глупую ухмылку.

Огилви продолжал, не замечая его выражения:

— Эта вторая мачта стоит перед румпелем. Видите?

— Ага. Я это вблизи заметил. А отсюда не вижу. У вас хорошие глаза, капитан.

— Это кеч, — сказал Огилви. — Повторяйте за мной: кеч.

— Что? Не понял...

— Кеч, — произнес Огилви ледяным тоном.

— Постойте...

— Кеч!

Пилот облизал губы.

— Ладно. Это кеч.

— Две мачты, вы, тупица! Кеч! А яхта Хардена — шлюп. У шлюпа одна мачта. И один стаксель. Дайте мне карандаш и бумагу.

Пилот пошел было прочь, но затем вытащил лист бумаги из нагрудного кармана своего летного костюма. Огилви выхватил листок из его руки и нарисовал на нем своей золотой ручкой треугольный силуэт.

— Вот шлюп: одна мачта, один грот, один стаксель! И когда вы увидите его, то должны просить разрешения покинуть корабль. Мне на борту не нужен идиот, который отправляется в полет всякий раз, когда ему в голову взбредет поразвлечься.

По-прежнему кипя от ярости, Огилви вернулся в постель, но заснуть не мог.

Защищать «Левиафан» с помощью вертолета — глупо. Команда скоро обо всем догадается, и люди будут беспокоиться при каждом взлете проклятой машины. С них хватит и того стюарда, искалеченного лопнувшим тросом. Пока вертолет не будет привязан к палубе, а пилот не заперт в своей каюте, спокойствия не жди. Огилви улыбнулся. Когда они доберутся до Южной Атлантики, этому парню будет приготовлен сюрприз.

Только дурак может думать, что Харден представляет собой угрозу. Как ему пришло в голову, что он может потопить «Левиафан»? Вероятно, он думает, что пустой танкер — это наполненная газом бомба, ожидающая, когда к ней поднесут спичку. Но на самом деле каждый резервуар танкера химически совершенно инертен: кислород вытеснен из него выхлопом двигателей. Так что можно уронить в него горящий дом, и ничего не произойдет.

Одна ракета на корабль длиной в треть мили! Этот человек либо сошел с ума, либо просто дурак. Правда, ракета все-таки повредит судно, поэтому Огилви придумал простой способ защиты. Настолько простой, что даже нет смысла рассказывать о нем Джеймсу Брюсу и компании.

Огилви надел ночную рубашку и шлепанцы и, вызвав звонком стюарда, велел принести чай. Он выпил горячий напиток в своем кабинете около спальни. Здесь на стене висела огромная карта, на которой был отмечен маршрут танкеров вокруг Африки — одиннадцать тысяч миль из Европы в Аравию.

Через воды Атлантического и Индийского океанов, Аравийское море, Оманский и Персидский заливы проходил путь «Левиафана».

Огилви хранил все факты и цифры в голове. Сейчас он нацарапал их на пластиковой пленке, которая покрывала карту. Зачем Харден покинул Англию на три недели раньше танкера, если, читая морские журналы, мог узнать дату отплытия «Левиафана» с точностью до дня?

Секрет Хардена лежал в ответе на этот вопрос.