Анна Пляка - Взаперти [litres]

– Чувствую себя фанатом, следующим за кумиром.

– Ага, группой футбольных болельщиков! – громко поддерживает Эл из-за стола. – Кочуем вместе с командой и сидим под стадионом…

– Тогда уж этой самой командой, – резонно замечает Бемби. – Только большинство все время на скамейке запасных.

– И одна постоянная звезда на поле! – Не надо оглядываться, чтобы понять, на кого драматически указывает Рика.

– Лучше бы я не был звездой, – говорю неловко.

– Это называется «юмор», Граф, – серьезно сообщает Рика. – Ты же вроде слышал о такой штуке. Или мне показалось?

– Не показалось, – качаю головой. – Просто не в настроении.

Ставлю на стол стопку блинов, замечаю пристальный взгляд Эла.

– Оглушение, да? – спрашивает, напоминая о моем состоянии после бокса.

Киваю. Не совсем то, но он прав, похоже.

– Спать бы ты шел, Граф, – советует Рика. – Сейчас еще типа утро, даже не полдень. Времени у нас хоть завались.

В самом деле, хороший совет. Рассеянно тру бинты, Бет замечает:

– Эдриан.

Отдергиваю руку, словно застигнутый на месте преступления. Она легко касается моего запястья:

– Давай посмотрю.

Я бы предпочел не смотреть туда, где швов, кажется, больше, чем кожи. Отворачиваюсь, чувствую, как медленно разматывается повязка.

– Очень хорошо, – тихо говорит Бет. – Сейчас я их обработаю и заклею. Тут есть послеоперационный пластырь.

Криво улыбаюсь. Да, я думал, что после тестов на физическую синхронизацию могут быть травмы. Аптечка на седьмом рассчитана на это.

Сижу на барном стуле, рука вытянута в сторону. Прикосновения Бет почти неощутимы, я прикрываю глаза. Усталость и пустота словно волны, сбивающие меня с ног. Нет сил им сопротивляться.

– Иди спать.

Поднимаю голову, смотрю в лицо Бет. Последствия моего проигрыша уже закрыты белым пластырем, значит, я успел задремать?

В любом случае остается только кивнуть. Пара шагов – и кровать.

Собираюсь откланяться, но тут звонит Эзра. Говорит, как потрепанный в боях рыцарь, только что одолевший дракона.

– У нас есть записи, сэр. Машина Лэнга свернула на Север-Адамс и не появлялась на камерах до вечера. После сразу уехала в направлении дома, отследить ее сложно – водитель выбирал дороги без камер.

Север-Адамс, что-то знакомое… Адрес вчерашней кофейни, ну конечно!

– Спасибо, Эзра. Улицу я проверю, а к вам скоро должен паренек прийти, Эдди Колинз, поможет сделать фоторобот Ирландца.

Я рад убраться из банка – очень не люблю бесполезную трату времени. Еще сильней не люблю, когда следствию так очевидно ставят палки в колеса, пусть даже не со зла, а по глупости или из желания сохранить репутацию… Или? Что, если они знают, кто забрал деньги, и скрывают это?

Всем банком, ну да. Сомнительная версия, и все же такой вариант нельзя сбрасывать со счетов. Но что я могу сделать? Меня утопят в чае и извинениях, Эзра на них нарычит до общения с адвокатом, тоже нехорошо.

Подумав, звоню Захари.

– Сможешь поговорить с банком так, чтобы не потерять три часа впустую?

– Легко! Выжать, знают ли они, кто деньги снял?

– Вот-вот, – вздыхаю с облегчением.

Энтузиазма Захари не занимать, похоже, такие пляски – его любимое занятие, не хуже, чем в технике копаться.

– Будет сделано, сэр!

Телефон мигает входящим сообщением – Эзра скинул кадры, теперь я могу машину Лэнга не словами описывать, а показывать ее изображение. Жаль, мы не знаем точно, где он парковался… Хотя, честно говоря, есть у меня подозрение.

Останавливаюсь, как вчера, у пекарни, сразу иду внутрь. Ловлю пробегающую мимо официантку, показываю и машину, и фотографию Лэнга.

– Простите, мисс, вы видели этого человека?

– Да, – тут же кивает она. – Его давно не было. А что, с ним что-то случилось?

К нам подходит администратор, несколько минут – и я получаю возможность посидеть за столиком, который всегда выбирал Лэнг.

– Он в окно смотрел, – щебечет девушка. – Заказывал завтрак, совсем простой, ел и смотрел. И выглядел так… Как романтический герой!

Выглядываю в указанное окно, убеждаюсь – вид на кофейню, даже конкретно на столик, за которым сидела Эрика Уотс.

Сталкер, однако. Цели своей он, судя по всему, не мешал и не вредил, но если мысленно приложить к этому откопанные Захари закладки в сети, история приобретает неприятный оттенок. Мог ли он сымитировать свою пропажу и похитить кузину? Мог, пожалуй. Но о том, как прекрасно они вписываются в линию прочих пропаж, Лэнг знать не мог. Или?

Встряхиваюсь – здравствуй, период паранойи, когда начинаешь подозревать всех, включая собственных пострадавших. Потом буду проверять теории, пока нужно собрать максимум информации.

– Когда вы его видели в последний раз?

– Первого октября, – уверенно отвечает девушка. – Он всегда уходил неожиданно: сидит, пьет чай, потом глядишь, его уже нет. – Хмурится, добавляет: – Тогда, кажется, дождь начался. Я вниз шла, а в прихожей мужчина стоял с зонтиком.

Делаю пометку. Странное что-то с этими дождями, сначала так хорошо совпадают с пропажами, что сразу веришь: это не случайность, а потом внезапно все прекращается. Уточняю для протокола:

– Мистер Лэнг всегда был один? И уходил один?

Девушка сначала кивает, потом мотает головой с сомнением.

– Кажется, этого мужчину с зонтом он знал. Они вроде бы разговаривали, когда мистер Лэнг выходил… Хотя, может, он его просто про погоду спрашивал.

– Можете описать мужчину с зонтом? – Делаю стойку мгновенно.

Увы, в прихожей скудное освещение, и видела она его всего несколько секунд, так что всего описания – серое пальто да черная шапка. В начале октября было тепло. В куртках некоторые уже ходили, но шапка – явный перебор.

На всякий случай опрашиваю остальных служащих пекарни, потом захожу в уже знакомую кофейню. Миссис Катберт сейчас не работает, но мало ли что могли заметить другие. Вытягиваю счастливую карту.

– Я помню, точно! – У юного баристы глаза сияют. – Я вышел зонты раскрыть над уличными столиками и видел, как эти двое выходили. Один в темной шапке, да, а у второго светлые волосы, такие вьющиеся. Они друг на друга опирались и сели вместе на заднее сиденье. Я еще подумал, что для пьяных вроде рано.

– Вы запомнили машину?

– Грязная была. – Он с сожалением качает головой. – Серая, кажется, и надпись на стекле: «Помой меня». Извините.

– Вы уже очень помогли. Если вспомните что-то еще…

Положенные слова, записанный номер телефона, а внутри взвизгивает охотничий пес, учуявший след. У нас есть похититель. Пусть известна только одежда и самая ненадежная на свете примета – грязь на машине, – это уже намного больше, чем было прежде.

Как назло, в условном одиночестве сон отступает. Переворачиваюсь на спину, закладываю руки за голову, смотрю в полусферу камеры, но даже сестра сейчас молчит.