Максим Шаттам - Зов пустоты

Она не могла дышать, грудь сдавило так, что она вцепилась пальцами в щели, словно пытаясь найти лаз, выбраться из этого умирающего тела. Она широко раскрыла рот, то ли хватая им пустоту, то ли давая душе возможность выскользнуть наружу.

Но все же сердце билось, она слышала его стук. Оно не остановилось. Наверняка оно выкачивает всю кровь из тела; с каждым ударом тело холодеет, скоро оно заледенеет, застынет в объятиях смерти.

Сеньон перемахнул через пути, вспрыгнул на платформу рядом с Лудивиной, перевернул ее лицом к небу. Он впал в панику. Он осмотрел тело коллеги, пытаясь понять, куда попала пуля, а поняв, совершенно побледнел.

– Держись, моя Лулу, держись!

Он дернул за ремни на чем-то тяжелом, стянул с Лудивины ее свинцовую оболочку.

Резко вернулся воздух, он ворвался ей в легкие, и она выгнулась, задыхаясь. Каждый вдох отдавался болью во всем теле, но она все же могла дышать. Сердце по-прежнему бешено колотилось. Она мысленно осмотрела себя и не нашла ни единой открытой раны, из которой бы вытекала ее теплая кровь.

Сеньон бросил пуленепробиваемый жилет, в который попала пуля, и обхватил ее лицо своими огромными ладонями. Он плакал и смеялся одновременно:

– Вот же черт… Не может быть… Ты в порядке, в порядке. Я с тобой…

Она притянула его к себе и крепко сжала в объятиях.

Пятый террорист быстро понял, что весь план провалился: СМИ без конца передавали новости с затянутой дымом Кольцевой, почти в прямом эфире рассказали о выстрелах на вокзале в одном из ближайших пригородов Парижа. В интернете, в социальных сетях на все лады склоняли слово «терроризм» – леденящий душу тотем современной эпохи.

Террорист в панике бросился бежать как можно дальше от вокзала в Мезон-Альфоре.

СМИ начали публиковать фотографии троих известных полиции террористов почти одновременно со взрывом на Кольцевой: они напоминали, что один из людей на фотографиях все еще скрывается от властей.

Меньше чем через час ГУВБ и парижский ОР уже получили несколько важных свидетельств. Сотни людей звонили сообщить о том, что видели людей на фотографиях в том или ином конце страны. И некоторые сообщения оказались точными и правдивыми.

Следователи предположили, что террористы собирались применить свой план с захватом поезда не единожды: они наверняка выбрали в качестве мишени и другой вокзал, желая убить как можно больше людей. Когда «БМВ» задержали на Кольцевой, она ехала из Медона; следователи учли, сколько времени было у террористов на то, чтобы высадить двоих своих товарищей в разных местах, и пришли к выводу о том, что первый из них высадился в одном из восточных или южных предместий Парижа.

Следователи уделили особое внимание свидетельствам, подтвердившим, что человек, очень похожий на Мусу Бакрани, бегом покинул здание вокзала в Мезон-Альфоре. Они просмотрели записи с камер видеонаблюдения и быстро восстановили маршрут движения молодого человека.

Вопреки всем ожиданиям, он отправился прямо в автомастерскую в Сен-Дени. Вероятно, он решил, что кто-то из его товарищей сумел уйти от полиции, и вернулся обсудить с ними новую стратегию. Никто из террористов не обладал осторожностью, умом и природной недоверчивостью их лидера, НТ. Удача наконец-то улыбнулась органам охраны порядка – ведь они заранее обнаружили это убежище ячейки. Если бы Муса Бакрани вернулся на их первоначальную базу, местоположение которой так и не было известно следователям, он сумел бы уйти…

Сотрудники ПСРПВУ, прятавшиеся близ мастерской, схватили Мусу Бакрани так неожиданно и так быстро, что он не успел даже вытащить пистолет. Его повезли в Леваллуа, в штаб-квартиру ГУВБ.

В порядке исключения Лудивине, залечивавшей сломанные ребра собственным методом – работой, – разрешили присутствовать при допросе. Допрос вел Марк. Бакрани поместили в маленькое помещение, где стоял только стол и два стула.

– Муса, назови мне имена своих товарищей, которые сгорели в машине.

Высокий, крепкий парень замкнулся в себе в первую же минуту допроса, из него нельзя было вытянуть ни слова.

– Пойми, если я не узнаю хотя бы их имен, их похоронят как собак, среди других безымянных трупов, в общей могиле.

Эта мысль явно не понравилась выжившему террористу: он впервые взглянул Марку прямо в глаза. Марк воспользовался ситуацией и сгустил краски:

– Никто никогда не узнает о том, кем они были. Кем были эти мальчишки, отдавшие жизнь за Аллаха. Они останутся анонимами. Ты сам знаешь, как устроен современный мир: если никто не знает твоего имени, ты словно вообще не существуешь. Они погибнут ни за что. Довольно глупо проделать такую работу, а в результате оказаться в общей могиле с неверными, возможно с евреями, с…

– Не оскорбляйте их память, они встретили славную смерть, теперь они в раю.

– Вот только об этом никто никогда не узнает – если, конечно, ты не заговоришь. Они хотели, чтобы о них узнал весь мир, чтобы все поняли, на что они были способны, а в результате погибли и лишились имен. Назови нам их имена, доставь им хотя бы это удовольствие: пусть о них скажут с экранов телевизоров, пусть о них напишут газеты. Пусть родители получат возможность похоронить их достойно, как мусульман, в отдельной могиле, под их собственными именами.

Марк блефовал с самого начала. Он знал, что сумеет идентифицировать всех террористов, когда завершится расследование, но хотел выиграть время, получить подтверждение. К тому же его беспокоил еще один, вполне конкретный вопрос, который он берег напоследок.

– Ладно, сыграем по-другому. Абель был на вокзале в Медоне. Ты – на вокзале в Мезон-Альфоре. В машине сидели еще трое. Кто именно? Там был Ахмед, а кто еще?

Муса явно был изумлен. Получается, ГУВБ знала их имена? Тогда зачем его сейчас допрашивают?

– Сам видишь, не все неверные такие уж идиоты, – заметил Марк.

Глаза Мусы забегали по сторонам, словно он пытался что-то понять, собрать какую-то невидимую информацию где-то прямо перед собой.

Марк решил, что пора перейти к сути:

– Кто из вас был подрывником? Отличная работа. «БМВ» была набита под завязку, взорвалась от первой же искры.

– Ахмед, – одними губами произнес Муса.

– Повтори?

– Бомбу сделал Ахмед.

Марк не ожидал такого ответа. Он решительно отказывался верить в то, что это правда.

– Как он ее изготовил?

– Не знаю, вроде из удобрений.

– Где именно? В мастерской?

– Нет, у него было для этого укромное место, но я не знаю, где именно. У нас было правило – ни о чем друг другу не говорить.

Марк подозревал, что Ахмед Менуи снабжал ячейку оружием, которое добывал благодаря своим давним связям с организованной преступностью, но никогда не думал о том, что он же мог изготовить и бомбу. Картинка складывалась, в ней даже прослеживалась определенная логика, непонятно было одно: где террорист этому научился.