Максим Шаттам - Зов пустоты

– Тогда почему там было столько товара? – спросил Таллек.

– У меня есть только одно объяснение: преступник хотел сбить нас со следа. Товара и правда слишком много. Убийца хотел, чтобы мы думали, что дело в наркотиках.

– Но ты же считаешь, что он хочет, чтобы мы знали о его преступлении. Тогда зачем направлять нас по ложному следу? Совсем не логично! – возразил Сеньон.

Лудивина откинулась на спинку стула:

– Да, кое-что от меня пока ускользает…

Марк Таллек залпом выпил свой кофе и внимательно посмотрел на руководительницу группы.

– По-вашему получается, что это преступление совершил извращенец. Лоран Брак оказался не в том месте не в то время, и все.

– Все это нужно еще проверить, но мне кажется, да. Правда, это не означает, что он не был знаком с убийцей…

Марк Таллек со вздохом провел пальцем по краю чашки.

– Что ж, значит, я не слишком долго буду вам надоедать.

У Гильема зазвонил телефон. Он встал и отошел, чтобы ответить. Разговор был коротким, и Гильем тут же вернулся к коллегам:

– Это был Ив. Я попросил его помочь разобраться с абонентами из детализации звонков нашей жертвы – на случай если кто-то из них связан с продажей наркотиков.

– И? – чересчур громко спросила Лудивина.

– Он опознал одно имя. Последний, кому позвонил Лоран Брак, был дилер…

Мелкий дождь неплотной завесой скрывал город за окнами казармы, словно стараясь отгородить от внешнего мира этот оплот изучения насилия, поисков горькой правды.

Лудивина склонилась над экраном компьютера. Она читала файл АСИОП о дилере, которому Лоран Брак звонил перед смертью. Этот дилер был отчаянным человеком. Он вырос на токсичной почве, пропитанной ненавистью и пристрастием к наркотикам. По словам Ива, который пообщался с полицейскими из округа, где жил дилер, того подозревали в том, что он держит в кулаке свой городок в департаменте Сена-Сен-Дени. Он и сам употреблял наркотики, успел засветиться как стремщик, посредник, дилер, его привлекали к суду за оскорбления личности, нападения, незаконное владение оружием: у этого человека уже имелись все знаки отличия, в будущем способные принести ему чин генерала, которого похоронят со всеми почестями и будут помнить как того, кто отдал все без исключения ради своей войны.

Ив рассеянно поглаживал свои черные усы.

– За ним никто не следит, – признался он. – Я не знаю, где он был в пятницу вечером, и коллеги, с которыми я успел поговорить, тоже не знают. Мы можем запросить отчеты о геолокации его мобильного, чтобы получить хоть какое-то представление о его перемещениях, – но такой человек не пошел бы на дело с телефоном в кармане. Тем более свой личный, зарегистрированный на него телефон. Он же не идиот.

– Может, он заказал убийство? – предположил Сеньон.

Ив кивнул.

– Имени дилера нет в НКПН [14] Национальная картотека подозреваемых, связанных с оборотом наркотиков, общая база жандармерии, таможни и полиции, позволяющая координировать действия различных органов при работе с подозреваемыми, относительно которых ведется судебное расследование в связи с оборотом запрещенных веществ. , это нам на руку, – удовлетворенно заметил он.

– Почему? – удивленно спросил Марк Таллек.

– Если имя подозреваемого внесено в НКПН, мы не имеем права продолжать работу над делом, не связавшись с органом, который его туда внес, – чтобы не помешать работе, которую они уже ведут. А наши друзья полицейские страшно любят вносить туда всех, с кем работают, – чтобы их защитить. Порой это совершенно парализует всю нашу работу.

– Получается, мы вернулись к наркотикам, – подвел итог Гильем и взглянул на Лудивину.

– Они еще когда-нибудь общались? – спросила она, не отрываясь от чтения.

Гильем пощелкал клавишами, покачал головой.

– Нет, тогда они разговаривали в первый и последний раз, по крайней мере по этим телефонам.

– Проверим звонки дилера, – решила Лудивина. – Просмотрим все его контакты. Если у Брака был предоплаченный телефон, он рано или поздно там всплывет.

– Погоди-ка, – вмешался Гильем. – Я сперва не обратил внимание: звонок был очень коротким. Всего три секунды.

– Ошибся номером? – неуверенно предположил Сеньон.

Лудивина выпрямилась:

– Брак ошибся номером и позвонил дилеру, который живет примерно в пятнадцати километрах от его дома, а потом на месте преступления мы обнаружили гору наркотиков? Нет, так не бывает. А дилер потом не перезвонил?

– У меня нет такой информации. Надо проверить его телефон, понять, связывался ли он с кем-то сразу после звонка Брака. Может, он вообще никому не звонил…

– Гильем, займешься этим? Найди мне все телефоны, хоть как-то связанные с этим парнем, в том числе номера всех его родственников. Он осторожен и явно не пользуется собственным телефоном, когда ведет дела. Тщательно все проверь.

Молодой жандарм нахмурил брови, представив себе масштабы задачи.

– Ив, – взмолился он, – скажи, что у вас на него что-то есть, что вы хотя бы сузили круг его контактов!..

– Сочувствую, старик. Но мы тебе поможем. Если получится убить одним выстрелом двух зайцев…

Лудивина, устроившись поудобнее в своем кресле, переводила взгляд с одного коллеги на другого. Марк Таллек сидел на краю рабочего стола Гильема и внимательно слушал, как тот обсуждает с Ивом план действий.

Накануне Лудивину вызвал к себе полковник Жиан: он хотел повторить ей лично, что сотрудничество между ГУВБ и жандармерией – дело исключительное, что оно должно развиваться в интересах обеих сторон и он надеется, что это сотрудничество окажется кратким, но плодотворным. Жиан руководил крупным отделом и не любил показывать свои эмоции: это был решительный, умный офицер, способный тонко анализировать ситуацию. Он знал, что его люди ходят по тонкой грани и что присутствие ГУВБ, на котором настояло его собственное начальство, им непривычно. С учетом общей атмосферы тревоги, воцарившейся в стране из-за террористических актов, такое сотрудничество не предвещало ничего хорошего. Но если речь шла, к примеру, о предотвращении теракта, жандармерия должна была сделать все от нее зависящее, пусть даже ГУВБ и не собиралось раскрывать какие-либо факты, связанные с этим делом. Одно то, что ГУВБ не попыталось забрать дело себе, согласилось сотрудничать с ОР, уже казалось странным. Жиан, как и Лудивина, видел в этом знак того, что само ГУВБ не знает наверняка, имеет ли убийство отношение к их службам, и потому перестраховывается. Хотя полковник и был как всегда сдержан, Лудивина заметила, что чувствует он себя не в своей тарелке.

«Обеспечьте всестороннее сотрудничество, – приказал он. – Но все же не забывайте, что обозначенные судом рамки, под которые подпадает ваше расследование, отличны от рамок, в которых работает Таллек. Не делайте ничего, что могло бы поставить вас в сложную ситуацию, ясно, Ванкер?» Лудивина кивнула – хотя обычно она шла напролом, действовала в интересах правды и пострадавших, не слишком соблюдая предписанные законом формальности. Но в этот раз она была согласна с полковником. Спецслужбы в целом пользовались не слишком хорошей репутацией, и если в какой-то момент им потребуется козел отпущения, то в его роли – тут Лудивина не строила никаких иллюзий – окажется вовсе не Марк Таллек, а она.