Максим Шаттам - Зов пустоты

– Если пропала коллега. Речь идет о жизни жандарма, капитан. Результат нужен прямо сейчас.

Форно выдохнул в трубку.

– Скажите, чем я могу помочь, и все тут же будет сделано, – заявил он.

– Фаллопиевы трубы обеих жертв еще у вас? Мне нужен повторный анализ.

Сеньон решил не называть имя Лудивины – боялся встревожить капитана, но, кроме того, он и сам не осмеливался вслух говорить об этом. Он не мог даже представить себе, что с ней сейчас происходит, у него тут же голова шла кругом.

Опрос соседей ничего не дал. Никаких свидетелей, кроме девочки, которая толком ничего не помнила. Поблизости не было ни единой камеры наружного наблюдения. Эксперты из ЭКО не собрали никаких улик. Мобильный телефон Лудивины перестал передавать сведения о геолокации ранним вечером воскресенья, вскоре после того, как она вышла из казармы.

Сеньон метался по кабинету, как дикий зверь. Он с трудом мог читать дела насильников. Возможно ли, что прямо сейчас кто-то из них измывается над его подругой?

Шли минуты – тяжелые, жуткие. Всякий раз, когда двигалась стрелка на циферблате настенных часов, Сеньон словно умирал, вновь и вновь. Он боялся позвонить жене, рассказать ей, раскрыться, снять броню – пусть даже на краткий миг…

За окнами неумолимо темнело.

Они отобрали двадцать четыре дела насильников, находившихся на свободе на момент совершения всех убийств, подходящих по возрасту и живших не более чем в часе езды от цыганского табора в то время, когда погибла Джорджиана Нистор.

Полковник Жиан переходил из кабинета в кабинет, следя за тем, как группа Магали и Сеньон с Гильемом работают над делами.

– Двадцать четыре! – причитал он. – Сужайте дальше! ГВНЖ и ВНВЖ [32] Взвод по осуществлению наблюдения и вмешательства жандармерии. могут взять их всех разом, но мы сами не сможем их всех обработать! Мы не можем арестовать их одновременно, а времени на то, чтобы собрать подмогу и проинструктировать всех на случай, если преступник удерживает у себя лейтенанта Ванкер, у нас тоже нет… Я не стану так рисковать. Пока не стану. Нужно сузить круг. Работайте!

Сеньон и Гильем снова взялись за дела подозреваемых и прогнали их, одно за другим, через все доступные ОР картотеки. Более тридцати баз данных, в которые всякий раз нужно было вводить полную информацию о преступнике.

Минуты шли и превращались в часы.

Жива ли еще Лудивина?

Сеньон не хотел об этом думать. Ни на секунду.

Предполагать самое жуткое он просто не мог.

Они сузили круг поиска и в конце концов отобрали шестерых мужчин, живших в непосредственной близости от цыганского табора. Всем было от двадцати пяти до сорока – самый подходящий возраст. Все имели технические профессии или работали в одиночку.

Сеньон боялся, что, сузив круг так сильно, они упустят настоящего преступника. Психологический портрет вообще нельзя было считать безошибочным методом, а критерии, которые они в конце концов использовали, казались слишком узкими. К тому же картотеки, на основе которых они отбирали подозреваемых, тоже оставляли пространство для ошибки, поскольку многие уже давно не обновлялись.

– Мы зашли в тупик, – взволнованно бормотал он себе под нос.

Гильем взмахнул перед ним каким-то листочком:

– Этот мне нравится, он безработный, времени у него полно, так что он вполне подходит.

– Продавец кухонного оборудования может составить себе любое удобное расписание, – заметил Сеньон. – И сантехник тоже. И программист-фрилансер. Даже мусорщик заканчивает работу довольно рано и тут же может браться за дело.

В кабинет заглянул полковник Жиан:

– Вы продвигаетесь? Я уже мобилизовал ГВНЖ. Они в Сатори, готовы начать по нашему сигналу.

– Мы работаем, еще работаем, – сердито бросил Сеньон.

– Я не стану ждать еще одну ночь, мы слишком многое знаем об этом извращенце. Нужно что-то делать. Сообщите, как только будете готовы. Мне нужны имена, адреса и краткие сведения о том, почему вы отобрали именно этих людей.

«Мы ведем опасную игру, – подумал Сеньон. – Если потратим все силы и то малое время, которое у нас еще есть, на то, чтобы попытаться спасти Лудивину, но при этом пойдем по ложному следу, я никогда себя не прощу. Мы рискнем жизнью Лудивины, ткнув пальцем в небо, не имея никаких доказательств, ни единого точного указания…» Неопределенность сводила Сеньона с ума. Он заставил себя вернуться к конкретным делам, чтобы хоть что-то делать, чтобы не думать о худшем.

Он взял в руки дело тридцатилетнего актера – и отложил в сторону. Он не верил, что это тот самый человек, но не смог бы объяснить, почему. Инстинкт подсказывал, что это не он. Дважды разведен, двое детей, судимости за серьезные преступления – развратные действия, изнасилование; и все же наличие у него семьи свидетельствовало о том, что он способен жить с женщиной. В то же время, его дом находился в Гризи-ле-Платр, в десяти минутах езды от цыганского табора. Сеньон колебался, не зная, стоит ли исключить его из списка подозреваемых.

– Вот черт, – воскликнул Гильем, глядя на экран своего компьютера. – Проверь почту, пришли результаты от Форно. Он все сделал сам, использовал этот метод, о котором вы говорили, GendSAG.

Сеньон ухватился за эти слова, как канатоходец хватается за свой шест, чувствуя, что вот-вот упадет в бездну. Он слушал, боясь спросить, что же дальше, оцепенев от ужаса при мысли о том, что Форно ничего не нашел.

– Он пишет, что его результаты не совпадают с результатами лаборатории, – продолжал Гильем. – Он получил в обоих случаях одинаковую ДНК! Слышишь? Одну и ту же! Меррик был прав, лаборатория ошиблась…

Зазвонил телефон. Высветился номер ИКРНЖ. Сеньон понимал, что это Форно – звонит, чтобы сказать, что все им отправил, повторить все то, что уже написал в письме.

Не поднимая трубки, Сеньон нервно замахал рукой Гильему:

– Дальше, дальше!

Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Ошибка лаборатории? В двух анализах? Сеньон не мог в это поверить.

Гильем уставился в экран под звон телефона:

– Он сверился с картотекой АНК и… нашел совпадение! Результаты анализа ДНК совпали, он нашел имя!

Гильем наклонился, чтобы лучше прочесть все, написанное в письме, и закачал головой, а затем схватил со своего стола стопку дел и вытащил одну папку.

– Он в нашем списке! Сеньон, мы его нашли!

Только теперь Сеньон и правда поверил во все, что услышал. Он с грохотом вскочил со своего места.

Мир ускорился. Пейзаж за окнами исчезал быстрее, чем проявлялся, неуловимый, неосязаемый, и даже фары других машин, огни фонарей и фасады домов растекались, уплывали за рамки – за пределы оконца в фургоне жандармерии, где сидел Сеньон.