Леона Дикин - Игра [litres]

Светлые волосы четырнадцатилетней Серафины Уокер ниспадали красивыми локонами. Она носила облегающий школьный джемпер и короткую юбку. С первого же взгляда в ней угадывалось нечто притягательное. Но как и светляки, гипнотическим сиянием привлекающие добычу, Серафина Уокер была совсем не такой, какой казалась.

Трезвонил школьный звонок. Серафина уронила карандаш. Он упал с тихим стуком, разбрызгивая по паркету крошечные капельки крови с острия. Школьный смотритель лежал рядом с карандашом, скорчившись и схватившись руками за шею, вокруг него расплывалась багровая лужа. Он почти наверняка умирал.

Выглядело красиво. Думать об этом – значит проявлять неуважение? Пожалуй. Как и стоять здесь, наблюдая, как с каждым вдохом вспухают и лопаются на его подбородке кровавые пузыри.

Серафина понимала, что должна отвести взгляд. Но не могла. Увлеклась. И поразилась внезапному порыву встать на колени, очутиться поближе, посмотреть, какую ранку оставил ее карандаш на коже – ровную или рваную. По логике, вероятнее первое. Она ударила его карандашом быстро и решительно, значит, ранка должна быть аккуратной. Но ей хотелось убедиться. Просто рассмотреть вблизи.

– Серафина? Серафина?..

Через спортзал бежала миссис Браун. Огромный бюст учительницы рисования прыгал вверх-вниз, вверх-вниз, ее вельветовая юбка с шорохом терлась о сапоги. На лице застыло выражение паники и ужаса. Серафина удивилась. Она ожидала возмущения. Перевела взгляд на Клодию, которая всхлипывала, обхватив обеими руками подтянутые к груди колени и уткнув в них трясущуюся голову. Миссис Браун пронеслась мимо нее, не обратив внимания. Клодия подняла голову и зарыдала громче. Ее глаза покраснели, щеки были полосатыми от слез, а выражение лица – странным. Без признаков облегчения.

Серафина хорошо считывала людей. Даже очень. Но ей не всегда удавалось понять их. Почему они плачут? Почему визжат? Почему бегут?

И она наблюдала. Изучала их. Подражала. И дурачила.

С кофе в руке и все еще в пижаме, Лана сидела за маленьким столом на лестничной площадке и, пренебрегая видом северных районов Лондона за окном, не сводила глаз с экрана ноутбука. Она только что прошла в «Фейсбуке» популярный тест «Какой вы кофе?» и теперь откинулась на спинку стула, обхватила кружку обеими руками и ждала, когда загрузятся результаты. Экран был слишком ярким, курсор мигал в такт пульсирующей боли в висках. Более терпеливый человек открыл бы настройки и подкрутил контраст, а Лана просто выдернула вилку из розетки, заставив ноутбук переключиться в энергосберегающий режим и снизить яркость экрана на три пункта.

А вот и результат: «Вы – двойной эспрессо, для большинства чересчур горячий и крепкий». Лане понравилось, как это звучит. Ее дочь выражалась гораздо менее лестно, используя слова вроде «безответственность», «сумасшествие», «хаос». Джейн осудила бы ее за бутылку из-под вина в мусорном ведре на кухне и за водку на тумбочке у кровати. В возрасте Джейн Лана была неразборчивой в связях наркоманкой с минимум тремя приводами за мелкие правонарушения, так что по сравнению с жизнью, которую устроила Лана собственной матери, нетерпимая дочь-зануда – пустяк. Чуток досадно, конечно, но в общем-то ерунда.

Лана поделилась результатами с друзьями в «Фейсбуке» и с подписчиками в «Твиттере». Марж запостила цитату про хорошее, которое случается с хорошими людьми. Еще семнадцать лайкнули ее. Лана отреагировала – стремительно отстучала «скажи это тем 39 посетителям ночного клуба в Стамбуле, которые погибли в перестрелке» и нажала «ввод». Какими все-таки тупыми и жизнерадостными дебилами бывают люди.

В дверь постучали. Лана зашлепала босиком вниз по лестнице, гадая, каким человеком надо быть, чтобы дубасить кулаком в дверь, на которой есть идеально работающий звонок. «Растворимым кофе, в котором молока больше, чем кофе, и два куска сахара», – пришла она к выводу, пока открывала дверь. Там никого не было. Лана осматрелась, ища взглядом открытку из службы доставки или посылку, оставленную на пороге, но не нашла ни того ни другого.

– Глупая мелюзга, – буркнула она под нос и ушла снова ставить чайник.

В кухне она насыпала молотый кофе в кофеварку, залила его водой и ополоснула кружку в раковине. В саду большой черный дрозд силился вытащить из земли свой извивающийся завтрак. На какое-то время показалось, что червяк победит, но птица потопталась на месте, словно в птичьем танце смерти, и – бздынь! – выдернула червяка. Лана обернулась, чтобы достать из холодильника молоко, – тут-то и увидела его.

Этот маленький белый конверт валялся в прихожей на коврике у входной двери. Открывая на стук, она отпихнула его дверью к стене. Лана подошла, подняла конверт и перевернула его. На нем что-то блеснуло. Ее имя, оттисненное с лицевой стороны серебристыми буквами.

Зазвонил ее телефон. Вынув его из кармана, она взглянула на экран.

– Привет, детка, – ответила она сиплым с похмелья голосом.

– Хотела поздравить тебя с днем рождения, – сообщила Джейн.

– Ну валяй, – разрешила Лана.

Краткая пауза.

– С днем рождения, мама. Есть планы на сегодня?

Что в переводе означало «только не торчи весь день в пабе».

Вопрос дочери Лана пропустила мимо ушей.

– Эта открытка от тебя? – Снова пауза. – Открытка, которую только что принесли, – уточнила Лана. – Ты ее отправила?

– Какая открытка?

– Проехали. Ты заканчиваешь как обычно? Сходим куда-нибудь выпить чаю?

Джейн что-то сказала в сторону, прикрыв ладонью микрофон, затем снова в трубку:

– Мне пора, мама. Позже увидимся. Хорошего тебе дня.

«Маленькое латте с обезжиренным молоком» – это про Джейн. Ни избытка кофеина, ни жиров: благоразумный, скучный кофе. Лана вспомнила про конверт, открыла клапан и достала белую открытку. С надписью на лицевой стороне: «С первым днем рождения».

Шутка, что ли? Она не поняла.

Лана развернула открытку и прочла внутри:

ТВОЙ ПОДАРОК – ЭТА ИГРА.

СЛАБО СЫГРАТЬ?

Лана улыбнулась.

– Что еще за игра?

В открытку из белого глянцевого картона была вложена длинная полоска папиросной бумаги с URL-адресом и кодом доступа. Лана достала телефон, открыла браузер, ввела адрес и код. Загрузилась чистая белая страница, затем появилась надпись тем же серебристым шрифтом: