Владимир Колычев - К морю за бандитский счет

— Ничего, заживет… А уродов этих уже вычислили, — словно уловив его мысли, проговорил Гоша. — Фотограф по своим каналам пробил…

Кеша с тоской глянул на него. Фотограф мог все, а они — как слепые котята. Понтов много, а толку мало.

— Толмацкие пацаны, на местного бонза работают. Телка наша… Этот бонза ее папика «крышует»… Надо было разобраться…

По ходу, надо скорей выздоравливать, а то Гоша со своим языком сделает его крайним по всем статьям, подумал Кеша. И речь себе надо возвращать, и руки. Если пальцы срастутся правильно, то все будет путем. Тогда можно будет взять в руку ствол, отправиться в Толмацк и отомстить. Жестоко отомстить.

На первое — борщ, на второе — голубцы. Все вкусно и душевно. Только вот на десерт Иринка подала кислое. Татьяна появилась как бы невзначай, типа, к соседке на минутку забежала. Случайно вся при параде, случайно из салона красоты — со свежей прической. Увидела Савелия, изобразила случайную радость.

— Привет! — и подошла к нему, приближая лицо, чтобы он ее поцеловал. Случайно.

Да он-то и не против. Чмокнул ее в щечку, даже по спине рукой провел.

— Я сегодня вечером свободна, — сказала она таким тоном, как будто отвечала на вопрос. Как будто Савелий спрашивал ее, не сможет ли она провести с ним ночку.

Положение спас Гурий. Он вошел в комнату мрачный, как туча, хмуро глянул на Савелия:

— Поехали!

— Срочно?

Этот вопрос Савелий задал для Татьяны. Сам-то он все понял без слов. Что-то стряслось, раз уж Гурий такой пасмурный.

— Срочно. Клок вызывает.

Клок увлекался футболом, сам в свое время играл на любительском уровне, сейчас курировал местную футбольную команду, мечтая вывести ее в третий дивизион. На стадионе он и назначил встречу.

Игроки разминались, трибуны пустовали, Клок сидел на скамейке в первом ряду, что-то записывая в блокнот. Увидев Гурия и Савелия, подал знак рукой, но не поднялся. И за руку с ними поздоровался сидя. Суровые черты лица, массивная голова на крепкой шее, накачанные руки, тренированные ноги.

— Парни, у нас проблемы, — угрюмо сказал он.

— Неужели достойного соперника нет? — кивком показал на футболистов Савелий.

— Достойных соперников нет у вас, — пристально посмотрел на него Клок. — Все можем, все умеем. Ломаем челюсти, ломаем пальцы.

— Эти пальцы хотели снять с нас скальпы, — нахмурился Савелий.

— За эти пальцы подписался Сахан.

— А мы подписались за Теплова. Ты сказал, мы сделали. Нашли его дочь, отбили ее у сахановских отморозков. Они дали ответку, мы их встретили… Могли бы просто пристрелить, а так всего лишь кости переломали.

— За Теплова подписались? Я сказал?

— А разве нет?

— Я сказал обозначить присутствие.

— Обозначить присутствие, — кивнул Савелий, — если ничего не получится сделать. А у нас получилось. Нашли девчонку и вернули отцу. Что не так?

Клок качнул головой, не соглашаясь, но возражать Савелию не стал: не захотел тратить на это слова.

— Сахан выставил нам счет, — сказал он тоном, каким зачитывают приговор.

— Кому нам? — набычился Савелий.

Они всего лишь солдаты, исполняющие приказ. Им сказали, они сделали. А если что-то не так, по счетам должны платить генералы.

— Сахан звонил Роману Васильевичу, — чеканя слова, продолжил Клок. — Сто тысяч евро за моральный и физический ущерб.

— И что сказал Роман Васильевич?

— Эти деньги должны заплатить вы!

— Проще убить Сахана!

— В этом больше нет смысла, — качнул головой Клок, — Роман Васильевич уже оплатил счет.

— А могу я с ним поговорить? — спросил Савелий.

— Можешь, но не сейчас. Роман Васильевич в отпуске. В теплых странах, — усмехнулся Клок.

— Я тоже в отпуск собирался.

— Имеешь право.

— А деньги?..

— Утром деньги — вечером отпуск.

Взгляд у Клока заледенел, он всем своим видом давал понять, что возражать и протестовать бессмысленно. А Гурий это подтвердил, дернув Савелия за локоть. Это означало, что разговор нужно сворачивать.

— И какой срок? — спросил Гурий.

— У вас три месяца. Мы люди свои, проценты накручивать не будем. Считай, что это штраф за самодеятельность.

— Слишком уж много считать придется.

— Ничего, потренируешься, — усмехнулся Клок, поворачиваясь к братьям спиной. Даже руки на прощание не подал.

Савелий шел к машине, не чувствуя под собой ног. И почву из-под него выбили, и мордой в грязь ткнули. И за что? За то, что он исполнил волю того же Клока? За то, что защитил свою жизнь?

— А я знал, что этим все закончится, — уже сидя в машине, произнес Гурий.

— Все еще только начинается, — бросил на него злой взгляд Савелий.

— Ну да, Сахана поедем убивать, — мрачно усмехнулся Гурий.

— А смысл, если Столяр с ним расплатился?

— Значит, Столяра надо убить.

— Я этого не говорил.

— Клок мог так понять.

— И что?

— Нельзя Столяру угрожать.

— Почему нельзя? — резко глянул на брата Савелий.

— Потому что это Столяр! — Гурий кивком показал под потолок.

— Твой Столяр сейчас пузо на солнышке греет.

— И что?

— Для него эти сто штук — тьфу!

— Тьфу, — кивнул Гурий. — Потому что у него бабла много, и он его заработал.

— Потому что он очень крутой, да?

— Да, потому что он очень крутой.

— Тогда почему он Сахану отстегнул? Даже разбираться не стал, отслюнявил «стошку», чтобы его не запинали…

— А зачем ему на рожон лезть? Он мужик умный, потому и при делах… А ты не умный, поэтому и «торчишь» ему…

— Ну да, бей своих, чтобы чужие боялись.

— Я в тюрьме сидел, когда Столяр поднимался. Когда я вышел, он уже человеком был. И он от меня не отвернулся. Все отвернулись, а он — нет. К себе взял, к делу пристроил…

Савелий кивнул. Он помнил, как все было. Сам он срок не мотал, но жил «весело», пару раз побывал под следствием. Связался с дурной компанией, угонял и разбирал на запчасти машины, толкал наркоту, так и сгинул бы в этом болоте, если бы не Гурий, которого взял к себе на работу Столяр. С Гурием Савелий продолжал заниматься тем же криминалом, но на более высоком уровне. Правда, как вдруг оказалось, за девять лет он ни черта не заработал. Ну, квартирку небольшую купил, с машиной вопрос решил, но ста штук у него нет и не предвидится. Квартиру продать, но так это закроет не больше половины от всей предъявы. И за машину больше двадцатки не дадут…

— И ты всем доволен?

— Тем, что живу, как человек?.. Да, доволен!.. Свой дом вот достраиваю…

— Сколько лет ты его уже достраиваешь?

— Столько же, сколько как человек живу.

— И ничего, что мы «стошку» должны отдать?

— А я говорил, надо было Клоку сказать за Кешалота.

— Пока бы мы ответ ждали, нас бы уже шпалами положили.

— Не положили бы.

— Сто штук — это слишком.