Владимир Колычев - К морю за бандитский счет

— Зачем убивать? Что-нибудь придумают…

— Ну, хорошо… — кивнул Гурий, проходя в холл. — Я вот думаю, надо Клоку сказать… — Увидев трупы, он осекся, замолчал.

— Говори, — совсем невесело улыбнулся Савелий.

— Это что такое? А если бы Тигран зашел?

— Трупом больше, трупом меньше… Или ты думаешь, что на сегодня план по трупам выполнен?

— С перевыполнением.

— У Клока телефон в кармане, а в гараже машина. Если у Тиграна в башке «шарики варят», он быстро пробьет…

Савелий говорил, а Гурий думал о чем-то о своем.

— Что ты сказал? — спохватился он.

— Вовремя ты, говорю, приехал.

Савелий посмотрел на один труп, на другой, приложил палец к виску. С какого начинать?

Небо светлеет, ветер свежеет, над поляной туман стелется, трава — мокрая от росы. И только над безымянной могилой трава сухая. Потому что это куски вырезанного, снятого и обратно уложенного дерна. Савелий собаку съел на таких вот секретных захоронениях. Понятное дело, радовать его такой профессионализм не может. Вьется его ниточка, вьется, вдруг скоро закончится? Или убьют, или посадят.

— И что дальше? — тихо спросил Гурий, оглядываясь по сторонам.

— Выпьем за упокой. Но не сейчас, — устало усмехнулся Савелий.

И в земле он измазался, и кровью испачкался. А ведь в бутик заезжал, обнову покупал. Придется снова отовариваться, тем более что покойный Клок подкинул денежек на это дело. Мародером Савелий не был, но это грех — хоронить живые деньги.

— А за нас кто выпьет?

— А за нас выпьют наши жены.

— Жены?

— К Симе так и относись.

— Она там, по ходу, от страха умирает.

Симу оставили дома. Она согласилась на это с одним условием: Савелий должен был звонить ей каждые полчаса. Так он и делал. И похоже, ни разу не разбудил девчонку.

Внедорожник Клока сожгли, а его самого похоронили неподалеку от озера. Место хорошее, вода глубокая, земля сухая, но до места ехать и ехать.

— Что ты про Балахова знаешь? — спросил Савелий.

— А что я про него знаю? — пожал плечами Гурий. — Благоустройство территории, вывоз мусора, уборка снега, полив улиц…

— Капитальный ремонт жилого фонда. А заказы откуда? Из городского бюджета. Только вот откаты делает Балахов… Может, он еще только собирается сделать откат?

— Это ты о чем?

— Клок сказал, что бабки — у него. И не «общак», а откаты… Уходить надо, сказал, от Столяра. Столяр от своего прошлого избавляется. Вместе с нами… Сто штук штрафа — это для затравки. Мы нормально отреагировали, спрашивать за подляну не стали. Столяр новый повод нашел…

— И у нас повод есть, — кивнул Гурий. — «Замочим» козла, и не вопрос.

— Столяр сейчас на Сардинах.

— На наших бабках жирует… А мы тут крохи с его стола подбираем…

— Чтобы их ему же и отдать.

— Что там Клок про Балахова говорил?

— Ну, может, у Столяра подворовывает. Кто-то пилит бюджет, а кто-то пилит откаты.

— Это наши бабки, — уверенно кивнул Гурий.

— Не знаю, — пожал плечами Савелий.

— Я знаю… Пока Столяра нет, займемся Балаховым. Пробьем ситуацию, найдем, где бабки.

— А если найдем?

— Мы не «крысы», мы свое берем!

— Лучше быть покойником, чем «крысой», — кивнул Савелий.

— Ну, это ты, братишка, загнул.

— Это я про то, что нам нужно умереть… Думаю, твоя Иринка сможет разыграть безутешную вдову.

— Э-э, ты это серьезно? — оторопело протянул Гурий.

— Но учти, Иринка должна точно знать, что мы воскреснем…

Уже окончательно рассвело, когда Савелий подъехал к дому. Гурий отправился к своим, а он — к Симе.

Сима вышла к нему, засыпая на ходу. Обвила руками шею, прижалась.

— И все-таки ты бандит, — пробормотала она. — Но я тебя люблю.

Пол был начисто вымыт, но Савелий все же обследовал стыки гранитных плит. Кровь могла пройти через трещины в них, разлиться и засохнуть под плитами. Но не было никаких зазоров, даже стыки просматривались с трудом, настолько плотно были подогнаны плиты.

— Со мной поедешь?

— Куда?

— В хорошее место. Там, где тепло, где яблоки. Поставим дом, будем жить…

— Когда?

— Не знаю. Но сначала я должен решить один вопрос.

— Какой?

— Лучше не спрашивай.

— Почему?

— Потому что я должен для этого умереть. И ты должна будешь мне в этом помочь.

— Умереть?!

— И воскреснуть тоже.

Некто Мохов Валентин Алексеевич добился своего. Выбрал цель, разогнал ситуацию, нанес удар. Теплов ранен, Кутепов убит, Моршанский исчез. Менты на ушах, система Моршанского трещит по швам, даже Столяра задело. Если Мохову и нужно еще кого-то убить, то вряд ли в число его потенциальных жертв входит Сима. Его могут интересовать только Савелий с Гурием. Их же ищет и Столяр. Поэтому они должны исчезнуть. А Сима пусть остается. Столяру она точно не нужна, если, конечно, он поверит в то, что Савелия и Гурия больше нет. Нужно, чтобы поверил.

— Я не хочу, чтобы ты умирал!

— Ну, может, мы и не будем торопиться, — в раздумье проговорил Савелий.

Их с братом искали и Мохов, и Столяр. Почему бы не сделать так, чтобы они искали друг друга? Но тогда им с Гурием нужно еще немного пожить.

Бомба — оружие грозное. И сложное. В заряд тротила вставлен детонатор, он приводится в действие. Бум! И «Карфаген» разрушен. Но все же сначала нужно подложить бомбу под цель, а затем подать электрический импульс на детонатор. А это совсем непросто. Потому что за все могут очень жестко спросить.

Но Валентин Алексеевич все же решился. И цель определил, и бомбу заложил, и взрывной механизм в действие привел. В качестве тротила он использовал правоохранительный аппарат, детонатором послужил верный человек в системе. А на электрическую цепь к детонатору он замкнул случайных, в общем-то, людей, если не считать Кутепова, который давно уже стоял у него поперек горла. Теплов и два клоуна, которые помогли ему с заказом, всего лишь подвернулись под руку. Под холодную руку, твердую и точную.

— Можешь расплатиться моей… — Мохов взял паузу, со сдержанной иронией глядя на собеседника. — Своей карточкой…

Ему очень понравился суп с трюфелями, и все же тридцать миллионов рублей за такую гастрономическую роскошь — слишком много. А ровно столько было на банковском счете, ключ от которого Валентин Алексеевич предлагал полковнику Бабакину.

— Код — «шестнадцать-семнадцать», — шепнул Мохов.

Бабакин кивнул, взял карточку, сунул ее в папку для счета, который подал официант. Но тут же убрал, сунул ее в карман, как свою, и положил в папку пару пятитысячных купюр.

Деньги на карте «чистые», обналичить их можно через банкомат. Лимит на снятие — три миллиона в день. Бабакину понадобится как минимум десять дней, чтобы вывести деньги в кэш. За это время запущенное им колесо Фортуны может повернуться вспять. За это время Мохов мог заблокировать счет. Очень удобно. Деньги уже отдал, а гарантии еще сохраняются. О том же думал и сам Бабакин. Но выбора у него нет. Или так, или никак.