Саймон Лелич - Комната лжи [litres]

Кто-то снова мягко стучит в дверь.

Адам чуть-чуть отходит и отводит нож от горла Сюзанны.

– Алина, – хрипит Сюзанна. – Я же сказала, что выйду. У меня следующий клиент, меня ждут. – Судя по часам на стене, она задержалась уже на полчаса.

– Нет никакого клиента.

– Есть, я…

– Нет следующего клиента, – повторяет Адам с нажимом, и до Сюзанны доходит, о чем он говорит. Второй записи, второго нового клиента, которого Сюзанна ожидала, как ни странно было получить двух новых клиентов в один день, не существует. Адам сам все подстроил: использовал фальшивое имя, записался повторно, чтобы быть уверенным, что им никто не помешает.

В дверь снова стучат, на этот раз громче.

– Отошли ее, – велит Адам. Он садится рядом и прячет нож за бедром. – Давай.

Сюзанна встает. Она нетвердо держится на ногах и опирается на мебель, пока идет к двери.

– Алина, я… – начала было она, открывая дверь, но там не Алина. Там Рут.

– Привет, дорогая, – говорит Рут тихим извиняющимся голосом. – Слушай, извини, что мешаю, но я хотела убедиться, что у тебя все в порядке. – Она пытается заглянуть в кабинет, но полуоткрытая дверь загораживает обзор.

– Все ли в порядке? Ты о чем? – переспрашивает Сюзанна.

Она слышит, как Адам у нее за спиной прочищает горло.

– Послушай, Рут, у меня тут самый разгар консультации.

– Я знаю, но Алина сказала… – Рут говорит тише. – Алина сказала, ты тут уже полтора часа с одним и тем же парнем. – Она улыбается. – Кто там у тебя, Леонардо ди Каприо? – Сюзанна улыбается в ответ, скрывая боль. – Я серьезно, у тебя все в порядке? Помощь дантиста не нужна?

Это старая шутка. Когда Сюзанна и Рут еще только договорились снимать офис на двоих, это было самым веским преимуществом, с точки зрения Сюзанны. Она хотела открыть собственную практику, но боялась изоляции, боялась оставаться в кабинете наедине с вереницей чужаков. Чужаков в плохом настроении. А Рут, когда Сюзанна призналась в этом, заверила ее, что если они снимут офис вместе, Сюзанне не придется об этом беспокоиться. Если кто-то посмеет ей навредить, Рут придет за ними со своей дрелью и – что еще более устрашающе – злободневной лекцией об использовании зубной нити.

– Нет, все хорошо. Правда. У меня освободилось время, только и всего, а Адам, он… – Сюзанна задумывается, не разозлится ли Адам, что она назвала его имя, хотя это конечно же не настоящее имя, и он же назвал его Алине, когда записывался на прием. – Мы решили задержаться. – Сюзанна оправляется от замешательства. – Он уедет на следующей неделе, а у нас как раз наметился прогресс, ну и мы подумали, то есть я подумала… – Адам покашливает. Сюзанна напрягается, – что проведем еще один час сегодня, – заканчивает она.

Рут пытается заглянуть в щель между дверью и косяком. Она смотрит на Сюзанну, та изо всех сил старается создать впечатление, что все отлично. Она раньше говорила Рут, как важно в консультировании придерживаться точного времени, начинать и заканчивать вовремя, но надеется, что подруга слушала ее так же внимательно, как Сюзанна слушает ее болтовню о зубах.

– Ну ладно. Только не забудь, сегодня пятница, – напоминает Рут, улыбается и постукивает по циферблату. По пятницам после работы, по давно заведенному, хотя и неписанному правилу Рут, Сюзанна и иногда Алина ходили в «Нэнни Стейт», паб на углу переулка. Один раз в неделю Сюзанна может позволить себе быть прежней, вести себя как раньше со старыми коллегами, как с Нилом, до того, как они стали жить отдельно, как с университетскими друзьями, по крайней мере, на первом курсе, пока она не отчислилась, забеременев. Обычно они с Рут выпивали по меньшей мере две порции и только потом расходились по домам к семьям. Сюзанна шла к Эмили и двум кошкам, Рут дома ждали трехногая ищейка по имени Бетти и два растрепанных попугайчика. Выходили они обычно в пять, Рут закрывалась в это время. Иногда, если у нее больше не было пациентов, а Сюзанна успела закончить бумажную работу, они могли сбежать на полчаса раньше и успеть выпить побольше.

Как бы то ни было, после пяти здание пустело, и Сюзанне приходит в голову, что Адам наверняка это знает. Я изучил вопрос , почти слышит она злорадный голос.

– Ты уже идешь? Ну, в паб.

– Да, мы уже собрались, – отвечает Рут, а потом тихо добавляет: – Мы подождем, если хочешь. Мне надо просмотреть счета, у Алины тоже наверняка найдется работа, так что если хочешь, чтобы мы были поблизости…

– Не глупи. – Пожалуйста, не уходи . – Идите. Я неважно себя чувствую, так что мне и неплохо остаться трезвой.

– Ты не придешь позже?

– Я… наверное, нет. Не сегодня. Обещаю, на следующей неделе я с вами.

Пожалуйста, не уходи! Какое-то мгновение Сюзанна чуть не кричит, она знает, что это ее последний шанс. Когда все уйдут, они останутся совсем одни. Можно попробовать передать панику взглядом, Адам этого не увидит, а Рут наверняка поймет. Но вопрос в том, что случится дальше. Адам же доказал, что готов к жестокости, что он сдерживается из последних сил. А если Алина и Рут уйдут, хоть они будут в безопасности. Как только Сюзанна узнает, что случилось с Эмили, она сможет рисковать. Если же она предпримет что-либо, пока остальные здесь, и кто-то попадет под удар, Сюзанна точно знает, что не сможет с этим жить. И это не фигура речи.

– Ну, если ты уверена. Точно, Сюзанна? – спрашивает Рут.

На этот раз Сюзанна отвечает сразу:

– Абсолютно. Идите, отдыхайте. Неделя была длинная.

Рут закатывает глаза и согласно фыркает.

– Увидимся в понедельник. – Сюзанна с улыбкой машет рукой и закрывает дверь. Она упирается лбом в крашеное дерево и слушает удаляющиеся шаги подруги, доносящиеся с лестничной площадки, потом с улицы через окно, и наконец все стихает.

Здание горит. Сначала один язычок пламени, как одинокий красный всполох на томограмме здорового тела, потом рак расползается метастазами, и смертельное свечение распространяется. На первом этаже сквозь доски просачиваются тонкие струйки дыма. Тюки соломы начинают дымиться, и скоро пламя с треском уже гонит дым наверх. Горят парты, книги, с любовью развешенные по стенам рисунки учеников. Огонь ползет вверх, с этажа на этаж, и наконец добирается до балок крыши. За несколько минут пламя становится более оглушительным, чем пожарная сигнализация, более напористым, чем мчащиеся сирены пожарных машин. Стены обугливаются и чернеют, оконные стекла идут пузырями и взрываются. Даже воздух корежится от невыносимого жара. Он нереальный, ужасающий, сверкающий: мерцающее острие тянется к звездам. Отталкивающая картина, непередаваемая. Сюзанна не могла не восхищаться ею.

– Как думаешь, чья это была идея?

Сюзанна вернулась в кресло. Коврик под ногами сбился, она могла бы расправить его простым движением ноги. Она крепко прижимает подошвы к полу.