Саймон Лелич - Комната лжи [litres]

Она моргает, поднимает глаза. Она всегда знала ответ, но удивлена, когда слышит его:

– Больше всего.

Рут делает то, что никогда и ни за что обычно не стала бы делать. Даже если бы ей заплатили. Вечер пятницы, все пациенты уже выскоблены, высверлены и отполированы, у нее нет никакого повода оставаться в мрачной комнатушке с бумагами. Обычно она проверяет счета и выписывает чеки по понедельникам. По пятницам надо отдыхать с девчонками в баре. Сингапур Слинг, пара шотов текилы, а потом в ближайший ресторан повертеться на танцполе и пообниматься на диванчике в углу.

Ха.

Мечты.

В юности так проходили почти все пятничные ночи. Если начистоту, еще и ночи четвергов и суббот. Теперь только приличный джин-тоник с Сюзанной и Алиной, а потом хмельная дорога домой. Иногда она уговаривала коллег остаться на третью, иногда на четвертую рюмку, но тогда Сюзанна начинала тревожиться, как же Рут сядет за руль, а это остужает веселье. Честно говоря, сейчас Рут больше всего хочется направиться прямиком домой, набрать ванну, налить полный бокал шабли и раствориться в почти обжигающей воде под серенады Элфи Боу из колонок.

Рок-н-ролл.

Боже, Рут. Когда ты успела превратиться в мать? (Около двадцати лет назад – таков печальный, безрадостный и точный ответ, потому что сейчас Рут старше, чем мама, когда умерла. Черт побери, Рут. Остужать веселье. Ты совсем потеряла чувство пятницы …)

Так или иначе, пойти в паб придется, она пообещала Алине. Только тогда она думала, что и Сюзанна пойдет.

Алина, боже.

Алина… она ничего. Хорошо делает свою работу и не пьянеет, что Рут по вкусу, но она не очень веселая. Вечно недовольная гримаса делает ее похожей на кошачий зад.

Проблема в том, что Алине одиноко. У нее здесь нет семьи, а друзья, о которых она рассказывает, на взгляд Рут, скорее, просто временные знакомые. Алина словно не видит разницы. Рут ее подруга, хотя Алина, как это ни иронично, относится к ней как к советчику. Сюзанна могла бы стать Алине подругой, но та не дорожила их дружбой, а только пилила, а потом жаловалась Рут, что «Сюзанна ее не любит». «Неудивительно, – говорила тогда Рут. – Ну не знаю, попробуй побыть с ней приветливее для разнообразия. Можно дружить с кем-то, даже если терпеть не можешь то, чем они занимаются».

Это еще одна проблема. Алина, которая в том числе работает секретарем и администратором лицензированного консультанта, как оказалось, не верит в психологические консультации.

Рут помнит, как она повторяла за Сюзанной, когда та однажды пыталась объяснить, в чем заключается работа консультанта:

– Ты слушаешь. Этих людей. Они говорят. А ты просто. Что? Молчишь?

С Рут Алина говорила полными предложениями. Сюзанне еще везет, если между неодобрительными паузами звучит больше двух слогов.

– Ну, в основном, – ответила тогда Сюзанна. – Хотя, конечно, это нечто гораздо большее.

Рут поняла, что этим «в основном» она потеряла Алину. С тех пор казалось, что Алина всякий раз из принципа ставит себе цель вывести Сюзанну из себя («Они говорят, и они же за это платят»), а ведь женщине ее возраста (Сколько ей? Двадцать восемь? Двадцать девять? Давно пора научиться вести себя, как взрослой) уже пора понимать, что с друзьями так не поступают. Да у Рут уйма друзей, кто ненавидит ее работу. Или так ей кажется, когда она видит состояние их зубов. И хотя Рут с радостью бы прочитала им лекцию о гигиене полости рта, она же сдерживается. А раз уж ей удается, любой справится. Она как-то сказала Алине, что если той действительно нужно выпустить пар – пусть заведет «Твиттер».

Конечно, она пошутила.

И конечно, Алина этого не поняла.

Поэтому – нет. Перспектива вечера наедине с Алиной не переполняет ее радостью. А тогда почему бы не покончить с этим? Прочь бумажную работу, заскочить ненадолго, а потом домой – и в ванну. Голая в компании Элфи Боу уже через…

Рут сверяет часы.

Половина седьмого. В четверть восьмого, если не застрянет в пробке. После сегодняшнего дня, прошедшей недели, она заслуживает никак не меньшего.

Но Сюзанна. Рут задержалась на работе ради Сюзанны, хотя и мечтала о порции джин-тоника.

Казалось, там все хорошо. Рут подслушала под дверью – пару секунд, просто чтобы убедиться, что сейчас можно их прервать, – она не заметила ничего необычного, по правде говоря, она почти ничего не услышала. И когда Сюзанна открыла дверь и они говорили, она вела себя абсолютно нормально. Немного на грани, но этого можно было ожидать. Рут ни разу еще не прерывала ее во время консультации, прежде всего потому, что знала – так делать нельзя. Конечно, Сюзанна недовольна. Рут точно знает, как она сама бы отреагировала, если бы кто-то вломился в ее кабинет, когда она с пациентом, и она уж точно не стала бы сдерживаться. Скажем так, она бы рвала и метала. А под рукой у дантиста немало острых предметов для метания.

Только вот она волнуется. В этом и дело. Частично потому, что они друзья, а друзья волнуются друг за друга. Но в основном из-за прошлого Сюзанны.

Рут всегда знала, что там что-то было. Это было очевидно с первой встречи, когда Сюзанна пришла смотреть кабинет. Она была неразговорчивая, нервная, все время оглядывалась по углам. Рут сначала хотела остаться в стороне, просто сдать кабинет в субаренду, но в итоге вышло так, что Рут полюбила ее. Сюзанна была достойной женщиной: доброй, забавной, искренней. В этом была ошибка, как потом оказалось. Она отчаянно хотела открыть этот кабинет консультирования. Идеальное место , провозгласила она, особенно радуясь, что не окажется в одиночном заточении в пустом здании. Еще один ключ, Рут уже тогда понимала, что это неспроста.

Сначала Рут думала, что Сюзанна в бегах от жестокого бывшего мужа. Мужа или парня, одно из двух. И у Рут бывали мужчины-дегенераты. Ее никто не бил, но насилие бывает не только физическое. Первый муж Рут, а всего их было три – это потом она поняла, что ей лучше одной, с Бетти и близнецами, как она называла своих попугайчиков, которых считает младшими братиками собаки, – ограничивал ее право распоряжаться заработанными деньгами. Боже правый, ее деньгами! Он настаивал, чтобы она переводила деньги на общий счет, чековая книжка и карточка от которого были только у него. Он выдавал ей содержание, как карманные деньги: так контролировать ее гораздо эффективнее, чем водить везде на поводке. Комичность ситуации не в том, что Рут позволила так собой помыкать, а что она позднее повторила ошибку. С Джоном, мужем номер два, и с Клиффом, третьим и последним. Теперь она свободна, и это благословение, но если Сюзанна испытывает что-то подобное, Рут пойдет на все, чтобы помочь ей. Да и какая женщина откажет?

Рут случайно узнала правду. Это было… года три назад. Боже, больше. Пять. К тому времени уже не возникало сомнений, что Сюзанна о своем прошлом говорить не собирается, Рут понимала, что та, видимо, стыдится своих секретов. Ничего нового, подумала Рут. Какая женщина не винит себя, если подверглась насилию? Но однажды Сюзанна говорила с Алиной в комнате ожидания, а Рут позвала своего следующего пациента, и Сюзанна отреагировала так, будто бы Рут звала ее.