Мэри Кларк - Я пойду одна

Ночью, когда Уилли отвез ее домой, она лежала в постели в полном и абсолютном отчаянии. Единственная маленькая лампочка в ее спальне освещала фотографию Мэтью. Александра почему-то то и дело вспоминала сострадательный взгляд того священника, друга Альвиры.

«Я вела себя невежливо с ним, — думала Зан. — А ведь у меня было такое ощущение, будто он хотел мне помочь. Монах сказал, что помолится за меня, а я попросила обратиться к Господу за Мэтью. Отец Эйден взял меня за руку и как будто дал мне благословение. Может быть, он старался помочь посмотреть правде в лицо?»

Всю эту долгую ночь, не считая кратких мгновений забытья, Зан смотрела на фотографию Мэтью.

Когда начался рассвет, она тихо сказала:

— Малыш, я вообще-то не верю, что ты до сих пор жив. Я всегда клялась, что почувствую, если ты умрешь, но просто обманывала себя. Ты умер, и для меня тоже все кончено. Я не понимаю, что происходит, но у меня больше нет сил бороться. Наверное, все эти долгие месяцы я в глубине души на самом деле верила, что тебя схватил какой-то мерзавец. Он обидел, а потом убил тебя. Я даже не думала, что дойду до такого, но вот тут у меня пузырек таблеток снотворного, и оно поможет нам с тобой воссоединиться. Пора это сделать.

Зан охватило чувство облегчения и измождения. Она наконец-то закрыла глаза и, видя перед собой лицо отца Эйдена, начала молиться о прощении и понимании, прежде чем протянуть руку к бутылочке со снотворным.

Тут вдруг Александра отчетливо услышала голос Мэтью, звавшего ее:

— Мамуля, мамуля!..

Она вскочила с кровати и закричала:

— Мэтью!..

В это мгновение, несмотря на всю логику и рассудочные выводы, мать с абсолютной уверенностью поняла, что ее малыш до сих пор жив.

«Мэтью жив», — яростно думала она, слушая, как Джош говорит с Чарльзом Шором.

Опустив трубку, помощник сказал:

— Детектив Коллинз хочет задать тебе кое-какие вопросы. Мистер Шор заедет за тобой в половине одиннадцатого.

Зан кивнула и заявила:

— Ты сказал, что я должна была оплатить счета за мебель для тех квартир с моего личного сберегательного счета. Проверь по компьютеру, что с этим.

— Но я не знаю пароля.

— Скажу. «Мэтью». Там у меня было чуть больше двадцати семи тысяч.

Джош уселся перед компьютером, и его пальцы быстро забегали по клавиатуре.

Зан следила за выражением его лица с некоторой тревогой, но без удивления, потом спросила:

— Какой у меня баланс?

— Две тысячи тридцать три доллара и одиннадцать центов.

— Значит, какой-то хакер добрался до моих денег, — ровным тоном произнесла Морланд.

Джош не обратил внимания на ее слова и спросил:

— Зан, но что мы будем делать со всем тем, что ты заказала?

— Ты хочешь сказать, что мы будем делать со всем тем, чего я не заказывала, — возразила Зан. — Послушай, Джош, я не боюсь идти в полицейский участок и разговаривать с детективом Коллинзом. Я уверена, всему этому есть какое-то объяснение. Кто-то ненавидит меня настолько, что пытается уничтожить, и зовут его Бартли Лонг. Я говорила о нем детективу Коллинзу и его напарнице, когда исчез Мэтью. Но они не отнеслись к моим словам серьезно. Я это знаю. Если Бартли ненавидит меня так, что пытается уничтожить мою деловую репутацию, то его ненависти, по-моему, может хватить на то, чтобы похитить моего сына и, может быть, отдать какому-то своему другу, желающему иметь ребенка.

— Зан, только не повторяй всего этого в полиции! Они в момент обернут все против тебя! — предостерег ее Джош.

Зазвонил внутренний телефон. Грин ответил. Это был менеджер по техническому обслуживанию здания.

— На твое имя пришли какие-то товары. Большие ящики, очень тяжелые.

Десять минут спустя двадцать длинных рулонов ткани были подняты в офис. Зан и Джошу пришлось сдвинуть в сторону письменный стол и перенести все стулья в глубину комнаты, чтобы освободить для них место.

Когда грузчики ушли, Джош открыл конверт, прикрепленный к одному из рулонов, и вслух прочитал извещение:

— «Одна сотня ярдов изготовленной на заказ ткани по сто двадцать пять долларов за ярд. По специальному договору. Полная оплата — в течение десяти дней. С учетом налогов — тринадцать тысяч восемьсот семьдесят четыре доллара». — Он посмотрел на Зан. — У нас в банке сорок тысяч долларов, еще шестнадцать — на сберегательном счете. Ты так сосредоточилась на проекте тех квартир, что отказалась по меньшей мере от четырех небольших заказов. Аренду нам платить на следующей неделе, плюс разные накладные расходы и наше жалованье.

Телефон снова зазвонил. На этот раз Джош не сделал попытки ответить, и Зан сама сняла трубку. Это был Тед.

Его голос звучал гневно и горько, он буквально рычал:

— Зан, я собираюсь встретиться с детективом Коллинзом. Я отец Мэтью. У меня тоже есть права, которых ты меня своевольно лишила. Я буду настаивать на твоем немедленном аресте, переверну небо и землю, чтобы заставить тебя сказать, что ты сделала с моим сыном!

Тоби Гриссом резко распахнул дверь тринадцатого полицейского участка на Манхэттене и, не обращая внимания на суету в приемном помещении, подошел к сержанту, сидевшему за столом.

— Я Тоби Гриссом, — неловко представился посетитель, но вся робость пропала из его голоса, когда он продолжил: — Моя дочь исчезла, и я думаю, причиной тому может быть тот важный декоратор квартир.

Сержант посмотрел на него и спросил:

— Сколько лет вашей дочери?

— В прошлом месяце исполнилось тридцать.

Сержант никак не дал понять, что испытал огромное облегчение. Он-то боялся, что на него свалится очередное бегство подростка, уведенного каким-нибудь сводником, в результате чего, как правило, не бывает ничего хорошего…

— Мистер Гриссом, если вы присядете, я попрошу одного из наших детективов поговорить с вами.

Неподалеку от стола в приемном помещении стояли скамьи. Тоби, тиская в руках шерстяную шапку и держа под мышкой конверт из оберточной бумаги, сел на одну из них и стал с рассеянным интересом наблюдать за тем, как полицейские в форме входили в здание и покидали его, иной раз ведя с собой каких-то людей в наручниках.

Пятнадцать минут спустя крупный мужчина лет тридцати с лишним, с редеющими светлыми волосами и спокойными манерами подошел к Тоби.

— Мистер Гриссом, я — детектив Уэлли Джонсон. Извините, что заставил вас ждать. Если пройдете со мной к моему столу, мы сможем поговорить.

Тоби послушно поднялся со скамьи и сказал:

— Я привык ждать. Похоже на то, что я чуть ли не всю жизнь жду то одного, то другого…

— Думаю, иной раз нам всем так кажется, — согласился с ним Джонсон. — Сюда, пожалуйста.

Стол детектива был одним из многих стоявших в обширной шумной комнате. За большинством из них никого не было, но горы папок с бумагами говорили о том, что отсутствующие владельцы этой мебели активно работают где-то в другом месте.