Патриция Хайсмит - Выкуп за собаку

— Человек, который камнем убил собаку, — произнесла Фрэнсис, — теперь на свободе. Что вы знаете? Эта собака... Вы, наверное, не видели Лизу? — спросила она Кларенса.

— Нет.

— Вот ее фотография. Эд хотел убрать ее, но я попросила оставить. — Она показала на фотографию в рамке, прислоненную к каким-то книгам. — Снимок сделали здесь, на вечеринке. Прощальная вечеринка Фрица, верно? Лиза приходила в контору очень часто.

— Всего несколько раз, — возразил Эд.

— Она носилась кругами по комнате, приветствовала каждого, и ей давали ломтики поджаренного хлеба с закусками... — Фрэнсис замолкла, улыбаясь. — И она всегда вставала на задние лапки, получив что-нибудь, как будто говорила «спасибо».

Эд улыбнулся и засунул руки в карманы.

— Мы никогда не учили ее стоять на задних лапах. Страшная попрошайка!

— И этот подонок убил собаку просто так, — продолжала Фрэнсис, обращаясь к Кларенсу. — Нас всех эта история просто привела в ужас. Мы здесь, в редакции, не могли поверить этому.

— Пейте кофе, Кларенс, — напомнил Эд. — Вам положить сахару?

— Мы написали Эду письмо, выразили наши соболезнования, — продолжала Фрэнсис, — как будто Лиза была человеком. Да, она была личностью. Вы меня не поймете, потому что не видели ее.

Кларенс ничего не ответил, мистер Рейнолдс с многозначительной улыбкой посмотрел на него.

— Извините меня, если я наговорила лишнего, — сказала Фрэнсис, взглянув на Кларенса и внезапно смутившись. Потом обратилась к мистеру Рейнолдсу: — В четыре тридцать. О письме из Бостона не беспокойтесь, они позвонили, и я все уладила.

Кларенс выпил свой кофе. Он понял, что ничего не добьется. Посмотрел на растения на подоконнике, на удобный, обитый зеленой кожей диван, где, вероятно, устраивался Эд, чтобы прочитать рукопись или вздремнуть, если очень уставал. Рядом с диваном стоял низенький столик с пепельницей, бумагами, карандашами. Кабинет напоминал жилую комнату.

— Надеюсь, вы накажете этого подонка, — сказала Фрэнсис, направляясь к двери. — При одной мысли, что он живет в Виллидж, дрожь пробирает.

Кларенс взял со стола письмо Роважински.

— Вам не удастся уговорить свою знакомую обратиться в полицию? Вы говорили, что еще не показывали это письмо в полицейском участке.

— Нет, сэр. Только в Бельвью. Оно попало ко мне сегодня днем. Покажу его в участке вечером. — Но стоит ли? Кларенс не был уверен, что там хоть пальцем пошевелят.

— Попытайтесь сделать что-то ради Мэри-лип. — Эд проводил Кларенса до двери. — Она ваша подруга?

— Да. — Кларенс не отважился сказать, что надеется когда-нибудь познакомить с ней Эда.

Эд открыл дверь:

— Уговорите ее подать жалобу. Желаю вам удачи, Кларенс. Найдете отсюда дорогу?

— Да. Спасибо, мистер Рейнолдс.

Кларенс вернулся домой и позвонил Мэрилин — рассказать, что был в Бельвью и что собирается сегодня вечером показать письмо Роважински в полицейском участке.

Мэрилин не отвечала.

В 5.30 ситуация не изменилась. Возможно, Мэрилин на работе, печатает у кого-то или носит письма. В семь вечера он попытался позвонить еще раз. Снова безрезультатно. Кларенс решил, что она вышла поесть или осталась на обед у того, чью работу перепечатывала, — возможно, у писателя. Однако Мэрилин явно не очень интересовало, как он поступит с письмом Роважински, раз она не удосужилась ему позвонить.

В этот вечер, придя на дежурство в полицейский участок, Кларенс увидел Манзони в кабинете Макгрегора. Предполагалось, что Манзони свободен с восьми вечера, однако он еще не переоделся в штатское. Кларенс надел форму в раздевалке. Выходя, он столкнулся в дверях с Манзони, и тот резко мотнул головой и усмехнулся. Но с другими полицейскими, заступающими на дежурство, Манзони здоровался очень приветливо.

— Стив! Как твоя половина? Все еще бездельничает? — Жена Стива была беременна, но Кларенс считал, что недостаточно близко знаком со Стивом, чтобы расспрашивать его о жене.

Кларенс пошел в кабинет Макгрегора и показал ему письмо от Роважински. Он хотел обсудить это письмо до начала инструктажа.

— Девушка, которая получила письмо, — моя подруга, — объяснил Кларенс.

— Гм-м. Ну и что?

— Ну, Роважински уже один раз поймали, и это на него явно не подействовало. Он все еще докучает людям. Он даже разговаривал с мисс Кумз у ее подъезда. Как по-вашему, что с ним сделают? — Последнее предложение Кларенс заготовил заранее. Не «что нам с ним сделать?» — это прозвучало бы слишком уж лично, но «что с ним сделают?» — обычный вопрос.

— Все зависит от того, что скажут в Бельвью. Мы еще не получили заключение.

— Они нашли для него комнату на Мортон-стрит. Он живет там. Но разве его не будут преследовать по суду?

— Нет, если в Бельвью признают его психом, — ответил Макгрегор. — Им занимается Бельвью.

— Но он не кажется полным психом, и Бельвью оставит его на свободе, — сказал Кларенс. — Я разговаривал сегодня с доктором в Бельвью. Похоже, что они предоставят решать полиции.

— Ты ходил в Бельвью?

— Да, сэр. С письмом. Я подумал, что должен это сделать, сэр.

— Это та твоя подружка на Макдугал-стрит, о которой рассказывал Пит?

— Наверное. Да, сэр. — Кларенс почувствовал, что краснеет.

— Тогда понятно, почему ты так волнуешься. Но на этом участке случается кое-что и поважнее, чем дурацкое письмо девушке с Макдугал, даже если ты, Думмель, ее знаешь.

«Это что же? — удивился про себя Кларенс. — Пара ограблений дрянных домишек?»

— Я бы тоже так думал, сэр, если бы не знал девушку. После такого же письма он убил собаку и выманил две тысячи долларов у Эдуарда Рейнолдса.

— Ах, то, — протянул Макгрегор, как будто этот пустячок случился в далеком прошлом. — Ладно, Кларенс. Я перешлю письмо в Бельвью. Они, кстати, не захотели оставить его у себя?

— Нет. Они не просили.

«А может, нам, по крайней мере, сообщить в полицейский участок Роважински, чтобы там присматривали за ним?» — подумал Кларенс, но не отважился предложить это капитану — в конце концов, это, наверное, уже сделали.

— Пусть все идет как идет, — подвел итог Макгрегор. — Его осматривают два раза в неделю, как сказали мне в Бельвью. Теперь это их головная боль. А сегодня в четыре часа дня произошло изнасилование в подъезде дома на углу Сто первой и Бродвея, об этом сообщил свидетель, а не девушка. Парень смылся, разумеется, но вот описание его внешности. Можешь прочитать. Это для вас, парии, задание на сегодня. — Он протянул Кларенсу листок бумаги.

Кларенс прочитал: «Чернокожий или пуэрториканец, рост 5 футов 6 — 8 дюймов, 35 лет, усы, крепкого телосложения, одет в темные брюки, коричневую куртку, коричневые башмаки, темный свитер с воротником-»хомут".