Симона Сент-Джеймс - Сломанные девочки [litres]

«Если кому-то нужна была жертва, то лучше не найти», вспомнила она слова Джинетт.

Когда Фиона вернулась домой, голова у нее гудела от недосыпа и голода. Лампочка в коридоре на ее этаже перегорела три недели назад. Обычно Фиону беспокоил полумрак в подъезде, но сегодня она впервые в жизни ему порадовалась. Собственные мысли казались ей слишком громкими и тяжелыми, и ей не терпелось попасть домой.

Фиону почему-то не удивило, что Джейми ее ждал. Он сидел на полу рядом с ее дверью, опершись спиной на стену. Вместо формы на нем были джинсы, футболка с накинутой поверх рубашкой и ботинки. Волосы у него были растрепаны, и он пустым и сдержанным взглядом смотрел, как Фиона приближается к нему из темноты.

Фиона остановилась рядом и наклонилась к нему.

– Давно ждешь? – мягко спросила она.

– Не очень.

– У тебя есть ключи.

Он посмотрел на нее снизу вверх. Ярость, упорство, раздражение – все это как будто исчезло. Он просто смотрел.

– У меня ушло восемь месяцев, чтобы их получить, – сказал он наконец.

Он говорил правду. Джейми дал Фионе ключ от своей квартиры гораздо раньше, чем она – с большим внутренним сопротивлением – ему свой. Она никому не давала свои ключи, даже отцу. Никогда. Джейми стал первым их обладателем.

Фиона была не вполне уверена в правильности своего решения. Оно ее настораживало, и она не замечала деликатности Джейми, который всегда писал ей или звонил, прежде чем зайти. И никогда не опережал ее, как они и договаривались. И вот теперь она ясно это поняла.

– Оставь себе, – ответила Фиона сдавленным голосом.

Джейми отвернулся. Она собралась открыть дверь, чтобы они зашли в квартиру, но Джейми даже не пошевелился, будто именно этот плохо освещенный коридор с уродским казенным ковром и есть самое подходящее место для серьезного разговора.

– Я хочу кое-что объяснить.

– В этом нет никакой надобности.

– Есть. – Фиона видела, как он борется с собой. – Ты была права.

Даже если Джейми собирался сообщить ей нечто важное, у нее ни на что на это не было больше сил. С другой стороны, она ему верила.

– О чем ты?

– Хелен Хейер, – сказал он. – Я поднял ее дело.

Сердце у Фионы упало.

– И что?

– Копы опросили друзей Хелен. На предмет того, не упоминала ли она, что встречается с Тимом Кристофером. А вот с друзьями Тима они поговорить не удосужились.

Фиона молчала.

– Тима многие знали, – продолжал Джейми, бросив на нее взгляд. – Но это ты и так знаешь. Копы могли допросить их и выяснить, с кем Тим встречался. Хоть один да назвал бы им имя и подтвердил, лжет Тим насчет Хелен или нет. Это стандартная процедура. А они этого не сделали. Когда они говорили с Тимом, его родители находились в той же комнате. А потом дело закрыли. – Он покачал головой. – Это не значит, что Тим действительно напал на Хелен. Почерк преступника совсем не тот, что в случае с Деб. Но все же…

Он замолчал, но Фиона поняла его без слов. Когда копы решили оставить Кристоферов в покое, они не довели свою работу до конца. А если бы хоть один из друзей Тима признался, что тот встречался с Хелен, Деб была бы жива.

Затем Джейми продолжил, и сердце у Фионы рухнуло еще глубже:

– В деле упоминается мой отец. Он вел допросы.

«Тим Кристофер тоже был хорошим человеком, пока ему не сломали жизнь», – сказал ей Гаррет.

– Господи, Джейми.

– Когда я был маленьким, он брал меня с собой на работу, – сказал Джейми. – Именно после этих поездок я и захотел пойти в полицию. Он выезжал со мной на патрулирование, а в Бэрронсе редко случаются происшествия. Поэтому большую часть времени мы занимались всякой мелочовкой. Я думал, быть копом прикольно. К тому же отец был начальником, и его все боялись. Ну как такое может не понравиться?

Он потер переносицу. Глаза у него ввалились от усталости. Фиона ждала.

– Как-то его вызвали в один дом – женщина позвонила в полицию и сказала, что ее бьет муж. Я поехал с ним. Мне было 10 лет, и я остался сидеть в машине на заднем сиденье, а отец и его напарник вошли в дом. Не знаю, что там происходило, но через 10 минут они вышли и мы молча уехали. По дороге я спросил у отца, что все-таки там случилось, и он ответил, мол, ничего страшного, теперь все в порядке, потому что тот мужчина оказался братом его друга. Потом он повернулся ко мне и сказал: «Семья прежде всего, верно, сынок?» Его напарник молчал. Мне было всего 10, и это был мой папа, так что я только кивнул. До того дня как стал полицейским, я не вспоминал об этом случае. А вот сейчас вспомнил.

– Что ты пытаешься сказать? – спросила Фиона.

– Это все кажется ерундой. Чем-то несерьезным. Сначала парня, с которым он играет в гольф, не штрафуют за превышение скорости. Потом племянника другого его приятеля ловят, когда он расписывал стены школы баллончиком, и сразу отпускают. Сын мэра водит машину как бог на душу положит, и ему никто слова не говорит. Когда я начал работать в полиции, отец все еще занимал начальственное положение, и все принимали его правила. Поначалу мы с ним спорили на этот счет, но меня никто не поддержал, а отец собирался вот-вот выйти на пенсию. Я решил подождать, пока он уйдет, а потом все изменить.

Фиона вспомнила Гаррета за ужином. Он прекрасно знал обо всем, что происходит в участке.

– Судя по всему, все пошло не так, как ты планировал? – спросила она.

Джейми некоторое время молчал.

– Он такой влиятельный, – сказал он наконец, – а Бэрроне такой маленький. Я не понимал, насколько все серьезно, пока не прослужил несколько лет. Нельзя сомневаться в начальнике полиции, иначе тебе несдобровать. Никто в участке не сопротивляется. Зачем раскачивать лодку? Они говорят себе, что в этом нет ничего страшного, мы просто прощаем людям мелкие грешки. Никому не делаем хуже. Ты оказываешь кому-то услугу, а потом он оказывает услугу тебе. Просто напиши свой отчет и иди домой. Однажды утром я проснулся и понял, что после семи лет в полиции я и сам начинаю так думать. Пропитываюсь этим цинизмом. Однажды я понял, что пора бежать. – Он поднял глаза: – Тем вечером я встретил тебя.

Фиона смотрела на него и не могла произнести ни слова.

– Я знал, кто ты такая, – сказал он. – Ты была права. Разумеется, я знал. Но я все равно хотел с тобой поговорить.

– Зачем?

Он пожал плечами:

– Ты выглядела потерянной, как и я. Дочь Малкольма Шеридана, которая многое повидала. Ты знаешь про это место все, но не доверяешь ему. Не прогибаешься. И ты была такая красивая, особенно когда у тебя рубашка сползала с плеча.

Фиона опустилась на колени и положила руки ему на плечи. Она ощутила ладонями, как натянуты мускулы его жаркого напряженного тела.

– Джейми, – сказала она. – Хелен Хейер и штраф за превышение скорости – это разные вещи.