Симона Сент-Джеймс - Сломанные девочки [litres]

Он посмотрел на нее, и ей показалось, что он читает ее мысли.

– Я знаю, – хрипло сказал он, очерчивая пальцами линию ее щеки. – Я это так не оставлю, Фи. Я пойду до конца. Я не могу так больше.

Фиона наклонилась вперед и поцеловала его. Джейми ответил на поцелуй, его пальцы запутались в ее волосах. Это было так просто. Фиона провела ладонями вверх по его бедрам, обтянутым джинсой. Он целовал ее медленно и нежно. Все происходящее было очень знакомым и очень настоящим, и Фиона знала, чем все закончится. Джейми никогда не торопился в сексе, ему нравилось не спеша изучать ее тело. Теперь Фиона понимала почему: он никогда не был уверен до конца, что этот раз не станет последним. Как, впрочем, и она сама.

Она продолжала целовать Джейми, не думая ни о том, что будет, если их застанут соседи, ни о пустом желудке и ноющих коленях. Она забыла об Айдлуайлде и о мертвых девочках. Самым главным сейчас было чувствовать пульс под его кожей.

Джейми остановился и со вздохом прервал поцелуй. Его пальцы все еще перебирали ее волосы.

– Не стоит пока, – сказал он.

Фиона поцеловала его в шею, и щетина кольнула ей губы.

– Верно, – ответила она. – Не сейчас.

Джейми откинул голову назад, слегка ударившись о стену.

– Черт, – пробормотал он.

Фиона прижалась щекой к его ключице, он положил ладонь ей на затылок, и они сидели так очень, очень долго.

Бэрроне, Вермонт

Ноябрь 2014 г.

Когда Фиона проснулась у себя дома на диване, в горле у нее першило, шея ныла. Она перевернулась на другой бок и осмотрела темную комнату. Вокруг дивана громоздились коробки, на полу валялись бумаги, на кофейном столике лежали ноутбук и недоеденная пачка крекеров «Ритц». Фиона нажала первую попавшуюся клавишу, чтобы ноутбук вышел из спящего режима, и проверила время. Шесть утра.

Она уставилась на экран, вспоминая, на чем остановилась в три часа ночи, перед тем как заснуть. Да, она читала о Роуз Элберт – на экране застыло лицо этой женщины. Роуз сфотографировали на улице сразу после того, как суд вынес оправдательный приговор, – с момента ее ареста уже прошло какое-то время. Одетая в старомодную юбку, жакет и меховой жилет, она смотрела в объектив с достоинством. В 1973 году эти вещи выглядели немного устаревшими, но на ней смотрелись стильно. На момент суда Роуз было всего пятьдесят пять лет. Как и другие ее снимки, которые видела Фиона, этот запечатлел ее гладкую кожу, рот, вытянутый в прямую линию, спокойные темные глаза и непроницаемое выражение лица. Фотограф застал ее врасплох, и она прижимала руку к меховому жилету, чуть ли не вцепившись в него. В репортажах из зала суда упоминалось, что Роуз носила жилет из лисьего меха – видимо, тот самый.

Суд проходил в закрытом режиме, все материалы по нему были засекречены. В 1973 году это событие промелькнуло не особо значимой местной новостью, которая так и не попала на первые полосы газет. Читая репортажи, Фиона прекрасно понимала логику редакторов. Им пришлось освещать эту историю на местном уровне, поскольку Роуз в городе многие знали, что же касается жителей остальных регионов – читать про концлагерь они бы не стали, считая этот сюжет слишком далеким от себя и депрессивным. Тем более что темой номер один в прессе в это время значилась Вьетнамская война. А дамочка в меховом жилете, которая, возможно, когда-то служила охранницей в нацистской Германии, не казалась на тот момент заслуживающей внимания.

И все же Фиона отметила, что статьи, посвященные делу Роуз, написаны вполне качественно и демонстрируют хорошее знание репортерами фактического материала. Она с ностальгией подумала о старых добрых временах, когда журналисты действительно занимались делом, а не писали посты с подзаголовками «Вы не поверите, что произошло потом», чтобы заработать несколько лишних кликов. Роуз Элберт была одинока и приехала в Берлингтон из Европы после войны. Она говорила, что до этого жила в Мюнхене и работала на фабрике. Роуз признавала членство в нацистской партии, но утверждала, что это была всего лишь тактика выживания, потому что иначе она попала бы под подозрение властей. Да, она посещала партийные собрания, но только для того, чтобы на нее не донесли соседи. Нет, она никогда не работала в концлагере. Когда война закончилась, она приехала в Америку, чтобы начать новую жизнь, и ей повезло найти работу в турагентстве.

Охранница из Равенсбрюка Роза Берлиц оставалась для всех загадкой. Она родилась в одной из деревень неподалеку от лагеря и сразу же согласилась на эту работу. Она травила узниц собаками, обученными нападать и убивать. Она присутствовала при том, как на женщинах ставили медицинские эксперименты, осуждали на смерть, а потом помогала приводить приговоры в исполнение. О ее семье или друзьях ничего не было известно, а когда Красная армия освободила Равенсбрюк, сама Роза пропала. Она появилась ниоткуда, безо всяких колебаний убивала и пытала женщин в Равенсбрюке, а затем вновь исчезла.

Сохранилась лишь одна фотография Розы, на которой она снята на построении вместе с другими охранницами в день визита в лагерь Гиммлера. Вот он, на переднем плане, – шествующий по территории Равенсбрюка крупный мужчина в длинном пальто с нацистскими знаками отличия. Женщины в форме выстроились в несколько ровных шеренг. Роза стояла позади, и различимы были только часть ее лица, темные глаза и прямой нос. Возможно, это действительно была Роуз Элберт, а возможно, и нет. Других документальных свидетельств существования Розы Берлиц не осталось, если не считать воспоминаний узниц.

Три бывшие узницы лагеря опознали в Роуз Элберт Розу Берлиц. Одна из них умерла от рака за неделю до начала судебного разбирательства, но другие две выступили в суде. Похоже, в деле оказалось слишком много «дыр», данных недоставало, и поэтому Роуз отпустили. Порывшись немного в интернете, Фиона обнаружила, что обе свидетельницы умерли, в 1981 и 1987 годах.

Итак, Роуз Элберт суд оправдал, но в том же году ее нашли мертвой в собственном доме. Коронер объявил причиной смерти сердечный приступ, и ее без шума похоронили. Ее смерть стала очередной сноской на страницах истории.

Фиона заставила себя оторваться от дивана. Она чувствовала себя ужасно, как с похмелья, хотя весь вечер только сидела дома и читала. Она поставила на плиту кофе и отправилась в душ, но даже под горячей водой ее дрожь не унималась. Фиона быстро помылась и стремглав выскочила из ванной. За чашкой кофе она старалась не думать о том, что сейчас делает Джейми. Не думать о Гаррете Криле. И о Тиме Кристофере, идущем за Хелен Хейер с бейсбольной битой в руках.

Вероятно, она от кого-то заразилась: голова раскалывалась, а горло все еще болело. Она покопалась в шкафу и нашла таблетку ибупрофена, порошок от простуды и старые леденцы от кашля. Фиона выпила все лекарства залпом и положила в рот леденец, морщась от его едкого ментолового вкуса. Сейчас не время болеть.