Тэсс Даймонд - Опасные игры

Холодок пробежал по ее спине. Плохо. Очень плохо.

Его волосы были всклокочены, он тяжело дышал, как будто только что бежал.

Кайла вжалась в стену, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями. Что это означало? Зачем ему было это делать?

– Что вы делаете? – спросила она. – Вы работаете на моего отца!

На его лице выразилась мрачная решимость.

– Больше нет смысла притворяться, Кайла. Игра поменялась.

– Пожалуйста, я ничего не сделала. Они вам не заплатили? Если вы поговорите с моей мамой, она сделает все, чтобы вы получили, что хотите. Я обещаю.

– Странно, что ты упомянула мать, а не отца, – сказал он. – Хотя не так уж и странно, принимая во внимание все обстоятельства. Малышка Кайла поняла, что замышлял ее драгоценный папочка? – насмешливо протянул он.

Ее губы дрожали, но ей нужно было быть сильной.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказала она. – Пожалуйста, позвоните маме. У нее есть свои деньги, отдельно от папы. Она из очень богатой семьи.

– Всегда есть сопутствующий ущерб, Кайла, – сказал Макс, вытаскивая фиолетовую сумочку с инсулином. Сердце Кайлы подпрыгнуло. Нет… Он не станет. – К сожалению, ты попала под перекрестный огонь в войне, о существовании которой даже не подозревала, и пришла пора надавить посильнее.

Он бросил сумочку на пол и наступил на нее всем весом. Кайла услышала, как баночка с инсулином хрустнула под его ногой.

Господи. Руки затряслись еще сильнее. Пот проступил на шее, когда она поняла, что он сделал.

Он убьет ее. Медленно.

Макс посмотрел на нее, его глаза безумно заблестели.

– Посмотрим, что на это скажет всезнайка-переговорщик твоего папочки.

Мэгги стояла, опершись о стену коридора, ведущего на кухню. Она была достаточно далеко от толпы в конференц-зале, так что едва слышала жужжание голосов.

Она закрыла глаза и запрокинула голову, пытаясь избавиться от гнева, бурлящего в ней. Он был у нее в руках, черт! И теперь он ускользнул, имея в своих грязных ручонках всю информацию о ее команде.

– Мэгги?

Мэгги открыла глаза. Перед ней стоял Джейк, озабоченно глядя на нее.

– Привет. – Она выпрямилась. – Я в порядке, – сказала она, хотя он и не спрашивал.

– Они попросили меня привести тебя обратно, – сказал он. – Ты готова?

Она посмотрела на него, все внутри ее кричало «нет», но она знала, что должна сказать «да». Прошел уже час с тех пор, как Макс Грейсон сбежал с пресс-конференции, ускользнув от ФБР. Сенатор Фибс и его жена плюс остальная команда ждали ее по ту сторону дверей.

Ждали от нее ответов.

Как она могла не заметить? Не разглядеть в Грейсоне человека, за которым они охотились? Как она позволила бессознательной неприязни к этому бездушному тараторящему политику затуманить ее инстинкты? Как не заметила за дорогим костюмом и прилизанными волосами коварный, преступный ум?

– Никто из нас не понял этого, Мэгги, – тихо произнес Джейк.

Мэгги осознала, что она вслух произнесла вопросы, кружившиеся у нее в голове. Ее щеки запылали, но смущение прошло, когда Джейк нежно ей улыбнулся. Его черные волосы были всклокочены; он не пригладил их после стычки с охранниками. Вдруг она ощутила нестерпимое желание провести рукой по его волосам – интересно, они такие же густые и мягкие, какими кажутся? Она попыталась оттолкнуть эти мысли.

– Наверняка он улизнул, чтобы снять видео.

– Тогда вокруг сновало как минимум человек сорок, – сказал Джейк. – Легко было упустить одного. И это скорее было на мне, чем на тебе. Твоя работа – вести переговоры. А я должен был следить за угрозами и нарушениями – и я тоже не заметил, что он уехал.

Было мило, что он пытался взять часть вины на себя, но Мэгги знала, что это она облажалась. Она тренировалась распознавать преступников. Ее приглашали разобраться со сложными делами… запутанными. Она должна была его заметить. Где был ее знаменитый инстинкт, когда он был так нужен? Он подвел ее, как и в «Шервудских Холмах».

Может быть, ее инстинкты просто атрофировались? Она уже два года как вышла из игры. Может быть, Фрэнк был не прав – может быть, она не была правильным человеком для этой работы. Но теперь это неважно. Если сейчас они поменяют стратегию, Грейсон поймет, что они паникуют. И использует их слабость.

– Грейсон, видимо, послал второе требование о выкупе автоматически – загрузил его в какое-нибудь приложение, сам вернулся в особняк, и тут видео пришло на телефон сенатора, – сказала Мэгги. – Надо, чтобы наши техники разобрались с этим.

– Они разберутся, – сказал Джейк. – Мы справимся. Мы вернем Кайлу домой в целости и сохранности и посадим Грейсона за решетку.

– Как тебе удается сохранять надежду? – спросила она. Ей хотелось быть такой же уверенной, но после всего этого – тех ночей, полных ужаса, и после того, как она оставила Эрику, оставила на смерть, после «Шервудских Холмов» и еще одной смерти на ее совести – ей казалось, что она утратила веру. Она чувствовала, что трещит по швам, – в другое время она бы уже лежала на земле, разорванная на части. Но рядом с ней стоял он, говорил ей то, что ей нужно было услышать, поддерживал ее, собирал ее по кусочкам. Как ему это удавалось, снова и снова? Откуда он знал, что ей было нужно, еще до того, как она сама это понимала?

Он пододвинулся ближе. В других обстоятельствах она бы отпрянула. Но сейчас она обнаружила, что потянулась к нему навстречу, когда он большим пальцем погладил ее нежную щеку. Она затрепетала от его прикосновения, внутри разлилось тепло.

– Я сохраняю надежду, потому что я видел тебя в действии, – сказал он. – Ты быстрая. Ты мыслишь нестереотипно. Ты не позволяешь страху одержать над тобой верх. Ты можешь сделать это. Ты – наш краеугольный камень.

Что-то было такое в том, как Джейк говорил эти слова, что укрепило ее.

– Ты прав, – сказала она чуть менее уверенно, чем ей бы хотелось, но он улыбнулся.

Он наклонился, и все в ней замерло – он хочет ее поцеловать?

Ей бы этого хотелось.

Ей захотелось потянуться, схватиться за эти мускулистые руки, притянуть его ближе, прижаться к его сильной груди. Ей хотелось обнаружить все различия между ними, прочувствовать их пальцами и губами. Волевой подбородок, сильные плечи…

Он был так близко, что она чувствовала запах геля после бритья – что-то пряное и мужественное, – и вдруг его щека, грубая от щетины и мучительно сексуальная, скользнула по ее щеке, а его губы дотронулись до ее уха.

– Иди, надери им задницу, Златовласка, – сказал он.

Она вернулась в конференц-зал новым человеком. Игра изменилась, и она не была уверена, что они смогут выиграть. Но будь она проклята, если кто-нибудь перестанет бороться за Кайлу так сильно, как только возможно.