Тэсс Даймонд - Опасные игры

– Тебе придется подождать, Кайла, – сказал Макс, забирая у нее пустой стакан.

– Пожалуйста, Макс, – сказала она. – Почему ты не хочешь мне помочь?

– С тобой все будет в порядке, – уверил он ее, хотя она была бледной и потной, а ее полузакрытые глаза затуманились.

– Нет, не будет, – сказала она. – Такое уже случалось. Мне нужен инсулин. Пожалуйста, просто дай мне его. – Ее голос дрожал от отчаяния, глаза расширились, в них был виден ужас. – Ты же не хочешь, чтобы я умерла? Ты не сможешь получить выкуп за мой труп, Макс. Ты не получишь, чего хочешь, если я не буду жива. Чтобы оставаться живой, мне нужен инсулин.

Он отвернулся, стараясь побороть чувство вины, поднимающееся в груди.

Джо , подумал он, и одно это имя укрепило его решимость.

– Я не получу то, чего хочу, если только не окажу дополнительное давление, – отрезал Макс. – Тебе придется его выдержать.

Слезы – от гнева и от страха – потекли по лицу Кайлы.

Она выглядела такой маленькой на этом матрасе.

– Они найдут тебя! – крикнула она ему вслед, когда он вышел из комнаты и запер дверь.

Но он сомневался в этом. Он был осторожен. Он все спланировал заранее.

А теперь он хотел, чтобы они испугались. Пока что он не будет звонить сенатору. Он не хотел показаться слишком нетерпеливым, только не после того, как Фибс его игнорировал. Казалось бы, похищение дочери могло быть достаточной мотивацией, но Макс знал, что политики – это особая порода подонков. А Фибс был…

Что ж, Фибс был монстром. Макс знал это лучше, чем кто-либо еще. Но скоро об этом узнает весь мир.

Пусть они поволнуются. Пусть подождут. Пусть пресса спекулирует и строит теории.

Пусть Мэгги Кинкейд немного погоняется за собственным хвостом.

Как только она поймет, что не может найти Кайлу, она будет готова слушать.

Тогда она поймет, что главный здесь он.

Они ждали.

Мэгги взяла со столика в библиотеке сенатора фотографию в рамке. На картинке была Кайла, немного младше, кружащаяся в фиолетовом платье. Она так и сияла, явно предвкушая танцы или вечеринку, ради которой нарядилась.

Именно этим Гретхен Эллис и занималась в «Шервудских Холмах» в тот день, когда Мэгги подвела ее: покупала платье на бал выпускников. Оно было желтым. Она выглядела бы в нем очень красиво.

Мэгги вдруг показалась, что фотография в ее руке весит фунтов сто.

– Это был ее первый бал, – сказал голос позади нее.

Мэгги обернулась и увидела миссис Фибс.

Жена сенатора, даже напуганная и с опухшими глазами, была красивой женщиной. Было некоторое величие в том, как она себя держала.

– Фиолетовый – ее цвет, – сказала Мэгги, поставив фотографию обратно на мраморный столик.

– Я хотела, чтобы она надела что-то розовое или зеленое, – сказала миссис Фибс. – Пастельные тона. Но моя девочка… Она любит выделяться.

Мэгги улыбнулась.

– Почему Грейсон до сих пор не позвонил? – спросила миссис Фибс. – Вы сказали, что он позвонит. Уже прошло два часа, но о нем не слышно. Вы ошиблись? Что, если… – Она замолчала, не в силах закончить фразу. Несколько мгновений она пыталась вернуть себе самообладание, сохранить на лице маску мягкой элегантности, но руки все еще тряслись, ей никак не удавалось успокоиться. Минуты тянулись, а ее дочь все еще оставалась в плену. Паника исказила ее лицо и голос, дрожь в руках усиливалась с каждым вздохом.

Мэгги хотелось подойти ближе, успокоить ее, но она знала, что это было не ее дело. Интересно, кто утешал тогда ее собственную мать? Кто был тем агентом, который успокаивал ее, в то время как Мэгги и Эрика были связаны в чулане, в страхе за свою жизнь? Было ли им так же трудно выдавливать из себя эти слова, как ей?

– Он играет с нами, – сказала Мэгги. – То, что вы сейчас чувствуете… беспокойство и страх… Он хочет, чтобы мы это почувствовали. Он хочет, чтобы мы подумали, что он главный. Он хочет, чтобы мы отчаялись настолько, что, когда он наконец позвонит, – а он позвонит, миссис Фибс, – мы дали бы ему все, чего он захочет.

– Документ, – сказала миссис Фибс деревянным голосом. – Документ, который мой муж отказывается ему передавать.

– Да, – сказала Мэгги. – А что с ним?

– Что сделает Грейсон, если не получит его? – спросила миссис Фибс.

По каменному выражению лица миссис Фибс Мэгги поняла, что ответ она уже знает. Но Мэгги не собиралась говорить ей ужасную правду. Она не собиралась разрушать надежду, которая еще оставалась у этой бедной женщины.

– Я не могу предсказывать будущее, миссис Фибс, – мягко сказала она. – Но нам бы действительно очень помогло, если бы ваш муж был… более гибким в этом вопросе.

Миссис Фибс издала короткий резкий смешок, от которого по спине Мэгги пробежали мурашки.

– Мой муж не очень гибкий человек, – сказала она.

– Ему стоило бы научиться быть гибким, – сказала Мэгги. – И поскорее.

Миссис Фибс оглядела ее с головы до ног, Мэгги поежилась, немного смутившись от такого пристального взгляда.

– Вы мне нравитесь, мисс Кинкейд, – сказала миссис Фибс. – Вы умная женщина. Способная. Вы редко колеблетесь, верно?

– Я стараюсь, – сказала Мэгги.

– Но вы не мать.

Мэгги покачала головой:

– Нет, мэм.

– Там моя дочь, – сказала миссис Фибс, и в ее голубых глазах вспыхнул огонь. – Я носила ее в себе. Я привела ее в этот мир, и вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы защитить ее от него. Убедиться, что она в безопасности и любима. Если вы скажете мне, что единственный способ вернуть мою девочку – это получить тот документ, то я своими руками разнесу Капитолий по кирпичикам, чтобы достать его.

– И я буду полностью на вашей стороне, – сказала Мэгги. – Но ваш муж, возможно, и нет. Мне нужно за что-то зацепиться. Мне нужно понять психику Грейсона и его цели. У сенатора есть доступ ко всему этому – так что ему нужно начать говорить.

Миссис Фибс кивнула, сузив глаза.

– Хорошо. – Она посмотрела на сенатора, который сидел у камина, молча смотря на угли, и выглядел так, словно постарел на десять лет за последние два дня.

– Я поговорю с мужем, – сказала миссис Фибс, проходя мимо нее. – О, и еще кое-что, мисс Кинкейд…

Мэгги снова посмотрела на нее.

– Да?

Миссис Фибс выпрямилась, величественная, как королева, почти пугающая своей смертоносной царственностью.

– Если что-то случится, если вы совершите ошибку… Если моя дочь не вернется домой целой и невредимой, я вас уничтожу. Каждую часть вашей жизни, заслуживаете вы этого или нет.

Мэгги глубоко вздохнула. Ей почти хотелось одобрительно присвистнуть. Миссис Фибс стояла в библиотеке, как воин, готовый сражаться за то, что любил больше всего на свете. Это напомнило Мэгги ее собственных родителей. Ее мама и папа разорвали бы мир на части, если бы это могло спасти Эрику.