Тим Каррэн - Кожное лекарство

Во рту у него пересохло, а сердце застучало, как молот в кузнице. Его кожа стала болезненно натянутой и холодной, а внутренности свернулись в клубок. Адреналин хлынул по венам, заставляя руки дрожать на поводьях, а глаза широко раскрыться и не мигать. Ибо повсюду, казалось, ныряли и метались тени в развевающейся снежной стене.

На улице, в самом сердце мрачного города, они спешились и привязали лошадей к коновязи.

Хармони стоял в развевающемся черном плаще с дробовиком в руках и «Книгой Мормона» в заднем кармане.

— То, что вы увидите здесь, будет похоже на людей, — сказал он отряду, и ветер превратил его голос в странное завывание. — Но они не люди. Уже нет. Точно так же, как и мертвецы в могилах. Они могут попытаться заговорить с вами, чтобы усыпить бдительность. Но не позволяйте им этого, прошу вас. Не позволяйте им…

Может быть, не все в отряде знали, что такое Избавление. Но, может быть, они слышали истории, шепот из каминного угла, сумасшедшие сказки, которые дети рассказывают поздно ночью у костра… то, во что они, конечно же, не поверили в то время. Но теперь…

Теперь они не отмахивались от этих рассказов. Они помнили их, заперли эти истории глубоко внутри себя, чтобы вспомнить в нужный момент. И, возможно, именно поэтому они не стали задавать Хармони никаких вопросов. Они просто приняли его слова на веру.

— Через три часа стемнеет, — сказал им Диркер, бледный, но очень решительный, — и мы хотим, чтобы к этому времени всё было закончено. Так что разобьемся на группы и…

Но Кейб его не слушал. Совсем.

Он смотрел на закрытые ставнями окна и высокие покатые крыши, на узкие промежутки между зданиями. Мрачные тени, которые сочились из них.

Он наблюдал и замечал, как всё, казалось, нависало над людьми, стоящими на улице, желая раздавить их или заманить достаточно близко, чтобы затащить в темные места, где можно было бы вести дела наедине, вдали от света. Кейб чувствовал сущность этого города — ядовитый, миазматический яд, просачивающийся в него.

— Приступим, — скомандовал Диркер.

И отряд двинулся дальше.

* * *

Когда Диркер вёл Хармони и данитов сквозь воющую белую смерть, зазвонил церковный колокол. Он эхом прокатился сквозь бурю глухим, гулким звуком.

— Колокол, — прошептал Хармони. — Господь милосердный…

Диркер говорил себе, что на самом деле это ничего не значит. Может быть, его зацепил ветер? Но он сам понимал, что это не так. За верёвку дёргали чьи-то руки, и он мог только догадываться, почему.

Снег летел густой и мелкий, как толченое стекло, осыпая здания, словно мукой. Он хлестал, кружился и плыл, стегая людей на улицах, делая все возможное, чтобы отогнать их назад, прочь отсюда. Но мужчины отказывались поворачивать. Они шли вперед с дробовиками в руках, неровной походкой, но с решимостью в прищуренных глазах.

Внезапно Фитч остановился как вкопанный, подняв винтовку.

— Что… что это было? — прохрипел он, и в голосе его явственно слышался страх. — Вот там.

Диркер быстро оглянулся, и холодный ветер ударил ему в лицо. Он увидел расплывчатую фигуру, тотчас исчезнувшую в снегопаде. Может быть, что-то и было. А может и нет.

— У него были зелёные глаза, — тихо произнёс Фитч. — Горящие зелёные глаза.

Но Диркер ничего не слышал.

Они пробирались мимо покосившихся домов и старого сарая, чьи дверь засыпал трёхметровый сугроб. Рядом с ним стояло более крупное двухэтажное бревенчатое здание. Когда-то это был салун или бар.

Диркер дёрнул за ручку.

Дверь была открыта.

Он изо всех сил пнул дверь ногой, и пятеро мужчин вошли внутрь, высоко подняв ружья, готовые выстрелить. Но то, что они увидели, заставило их замереть и буквально пригвоздило их к месту.

Вдалеке горела пара керосиновых ламп. Семь или восемь человек сидели возле бара или развалившись на стульях за грязными, покрытыми паутиной столами.

— Добрый день, джентльмены, — сказал парень за стойкой. Это был грузный, полный мужчина с бородой и без усов. На барной стойке перед ним стояли стаканы, которые он вытирал тряпкой. — Пододвигайте стулья, садитесь.

Диркер и Хармони посмотрели друг на друга, а даниты образовали оборонительное кольцо, готовые наброситься на каждого, кто только вздохнет. За их спинами от порывов ветра дребезжала дверь, пропуская внутрь снег.

Кроме бармена, трое мужчин ещё сидели за барной стойкой и несколько человек — за столиками. Ни в одном из них не было ничего особенного. Маленький мальчик с блёклыми, пустыми глазами стоял в углу, подбрасывая в воздух что-то, похожее на мяч, и ловя его. Только это был не мяч, а череп. Человеческий череп.

— Хотите поиграть? — спросил он, захихикав.

Диркер проигнорировал вопрос.

— Где Кобб? — спросил он. — Джеймс Ли Кобб?

Остальные переглянулись и начали смеяться, как будто шериф спрашивал, где Иисус, потому что хотел купить ему пива. Когда смех затих, Диркер увидел, как из задней комнаты вышла маленькая девочка.

Ей было не больше семи-восьми лет… и она была совершенно голой. Она вскочила на барную стойку с детской беззаботностью. Села и начала болтать ногами. Она окинула взглядом Диркера, и в этих глазах не было невинности, только злобная, голодная испорченность.

Но что было действительно странно, так это искусно выполненная татуировка на её животе и груди. Диркер не был уверен, что именно он видит в тусклом свете, но это выглядело как… переплетенные змеи и странные фигуры, конфигурации и искаженные магические символы.

И казалось, изображение двигалось.

Шериф отвёл взгляд.

Человек за одним из столиков в широкополой шляпе и офицерском мундире, заляпанном пятнами плесени, сказал:

— Где ваши манеры, бармен? Предложите этим ребятам выпить…

— Конечно, — кивнул парень за стойкой.

Другая его рука поднялась из-за стойки… только она была удлиненной, а пальцы — паучьими и узкими. Там, где должны были быть ногти, торчали длинные черные когти, изогнутые, как рыболовные крючки. Улыбаясь, бармен одним из когтей перерезал себе запястье. А затем, как нечто само собой разумеющееся, начал наполнять стакан своей кровью.

— Богохульство, — произнёс наконец Хармони, разрывая тишину. — Раковая опухоль на лице Господа…

Ответом ему вновь был лишь смех.

Примерно в это время откуда-то из города донеслись звуки выстрелов, и Диркер понял, что остальные тоже с кем-то повстречались.

Вечеринка наконец-то началась.

Человек в широкополой шляпе ухмыльнулся, и по его лицу расползлась паутина теней. Когда он заговорил, его голос был низким и скрипучим.

— Ну же, ребята, вы ведь не думаете, что выберетесь отсюда живыми? — сказал он, и его зубы внезапно стали длинными и острыми.

И в воздухе появилось странное электричество, странный резкий запах чего-то вроде озона и свежей крови. Послышалось едва заметное движение и влажный скользящий звук.