Говард Лински - По ту сторону смерти

― У нас проблема, ― рассказала Келли, ― с одним из боссов.

― Какая проблема? ― спросила Хелен.

― С каким боссом? ― спросил Том одновременно с ней.

― Я не знаю его имени.

― Чем он занимается, Келли? ― спросила Хелен, но девушка, казалось, не могла произнести этого вслух.

― Он путается с девушками? ― наугад бросил Том, и Келли кивнула.

― И ты говоришь, что он один из боссов?

Келли кивнула снова.

― Он работает в «Мидоулендс»? ― спросила Хелен.

― Нет, ― ответила Келли.

― В социальных службах? ― спросил Том.

Она просто пожала плечами.

― Или в совете? ― предложил он. ― Он политик, ― предложил он альтернативу, ― полицейский или гангстер?

― Я не знаю, чем он занимается, ― сказала ему Келли, ― но он один из боссов.

И они поняли, что она говорит так обо всех, кто у власти.

― Он занимает высокое место.

― И ты даже не знаешь его имени?

― Нет, не знаю. Он никогда его не называет.

― Еще бы, ― согласился Том.

― Но он часто приходит.

― Келли, ― осторожно спросила Хелен, ― если ты не знаешь имени этого мужчины и не знаешь, чем он занимается, откуда ты знаешь, что он высокопоставленный человек?

― Потому что, ― логика Келли была иррациональной, ― он делает то, что ему нравится, и никто никогда его не останавливает.

― Ладно, ― произнес Том, ― ты не знаешь его имени, но, предположительно, ты можешь его опознать?

― Конечно, ― ответила она, ― но в этом нет смысла, ведь так?

― Почему ты так считаешь? ― спросила Хелен.

― Никто не поверит мне.

Она произнесла это как очевидное.

― Что, если я скажу, что мы верим тебе, Келли? Что, если мы покажем тебе кое-какие фотографии, ― спросил Том, и девушка посмотрела на него с подозрением, ― и не скажем, что ты в этом участвовала? Все, что тебе нужно сделать, показать на него, а затем ты получишь свои деньги.

Он видел, что идея ей нравилась.

― Как тебе?

Последовало еще одно долгое молчание.

― Может быть, ― произнесла она.

***

Они отвезли Келли обратно и высадили недалеко от «Мидоулендс», а затем уехали.

― Ты же не веришь в это, ― спросила Хелен, как только они остались одни.

― Верю во что?

― Что девушки, занимающиеся этим со взрослыми мужчинами, в порядке вещей?

― Боже, Хелен, как ты можешь меня об этом спрашивать?

― Прости, ― тут же извинилась она, ― просто...

― Я пытался ее разговорить, ― сказал Том, ― и это сработало.

― Мне правда жаль, вся эта ситуация выводит меня из себя.

― То, что происходит ужасно, и мы остановим это, ― сказал он, ― но сперва нам нужно узнать, кто этот босс, который совершает насилие над девушками в «Мидоулендс». Если мы сделаем это, может быть, мы сможем запустить процесс, и им придется что-то сделать по этому поводу. Ты достала в отделе новостей фотографии Джо Линча, Джимми Маккри и Алана Кэмфилда?

― Думаю, что да.

― Принеси еще парочку фотографий, ― проинструктировал он, ― людей, которые не имеют отношения к политике или социальным службам.

― Зачем?

― Потому что, если Келли выберет их, мы узнаем, что она лжет.

Глава 42

― Для тебя сообщение, ― сказала констебль Малоун Брэдшоу, еще до того, как тот снял куртку, ― от сержанта Хеннесси.

― Правда?

Брэдшоу задумался, было ли сообщение от приспособленца, зря занимающего должность, лишь уведомлением, что Хеннесси подал на него жалобу.

― Чего он хочет?

― Он сказал, что они взяли парня, который тебя заинтересует.

***

Мужчина в камере выглядел так, будто его переехал грузовик. Его лицо было избитым и ужасно опухшим, и, когда Брэдшоу отодвинул заслонку на двери, мужчина рядом с ним заговорил.

― Прежде чем ты что-либо скажешь, ― сказал ему дежурный офицер, ― он уже так выглядел, когда мы привели его сюда.

― Не сомневался в этом, ― сказал Брэдшоу. ― Кто он?

― Зовут Колин Эйвери.

― Расскажи, что произошло.

― Забавнейшая история.

Дежурный офицер пытался не заржать, но чем больше он понижал голос, чтобы заключенный его не услышал через запертую дверь камеры, тем труднее ему было сдерживать веселье.

― Он преследовал женщину на какой-то дороге рядом с Аллеей Потрахушек, поэтому Хеннесси сказал, что тебя это заинтересует. Она занималась там, бегала трусцой и прочее. Ростом она не выше пяти футов и весит всего ничего, но так вышло, что она только недавно получила черный пояс по карате. Он подошел к ней, вытащил свой член и принялся играться с ним прямо перед ней, но вместо того, чтобы испугаться этого извращенца, девушка подбежала к нему и пнула его прямо по яйцам.

Он безудержно рассмеялся.

― Но она не оставила все так...

Сейчас он с трудом переводил дух от смеха.

― Она оторвалась на нем... Эта маленькая девчонка отколошматила его по полной...

Его голос поднялся на несколько октав, пока он вытирал слезы с глаз.

― На нем живого места нет от синяков. Если бы мимо не прошел прохожий и не сказал, что вызовет полицию, мы, вероятно, нашли бы там его труп...

Он начал задыхаться, а затем, наконец, взял себя в руки.

― Мы, честно говоря, не знаем, что делать: выдать ей медаль или выдвинуть ей обвинение в тяжких телесных. Я имею в виду, что это не совсем подходит под пределы допустимой самообороны, ― и он показал на камеру, в которой находился мужчина в синяках. ― Никогда не видел никого, кто был бы так счастлив взятию под стражу.

― Его осмотрел врач? ― спросил Брэдшоу, не желая спрашивать парня, имеется ли у него серьезные травмы.

― Да, он будет в порядке, ― ответил дежурный офицер. ― Он получил синяки на синяках, но, каким-то чудом, ничего не сломано, хоть я и сомневаюсь, что его член уцелел.

― Я думал, что таких, как он, выпускают, ― сказал Брэдшоу, ― с предупреждением, за то, что он сделал?

Он был удивлен, что мужчина все еще находится под арестом.

― Мог бы быть отпущен, ― офицер внезапно стал серьезен, ― но мы нашли кое-что в багажнике его машины.

― Что вы нашли?

― Сумку, ― просто ответил дежурный офицер, ― и вы не поверите, что там внутри.

***

― Липкая лента... ― громко и четко произнес Брэдшоу, и его слова, казалось, отдавались эхом, и задержанный вздрогнул, ― ...наручники...

Он позволил словам повиснуть в воздухе, когда вошел в допросную, обогнув стол и стул, занятый лысеющим, коренастым мужчиной в свежих синяках, покрывающих его тело.

― Маска...

Он изменил тон голоса, чтобы это последнее слово отдавало оттенком грусти, как будто теперь он уже ничего не может сделать для мужчины.

― И... ― он приберег лучшее напоследок. ― ...огроменный нож.

Брэдшоу остановился.

― Это уже, по меньшей мере, десять лет, ― сказал ему Брэдшоу, ― даже, если ты ничего не скажешь.

― Но я ничего не сделал.

Голос мужчины был слабым и плаксивым.