Линкольн Чайлд - Город вечной ночи [litres]

Он не согласится на такую разводку. Пришло время снова начать копать – на сей раз под Антона Озмиана. И вскоре Гарриман проникся уверенностью в том, что нароет достаточно грязи в прошлом Озмиана, чтобы поменяться местами и нейтрализовать эту подставу. И кто знает? Эта история может отвлечь внимание от его проблем с покойной святой Объединенных Наций.

Он вскочил с дивана и поспешил к своему ноутбуку, неожиданно обретя новую цель.

Войдя в Нигерийскую миссию ООН на Второй авеню, д’Агоста сразу же почувствовал тяжелую атмосферу, царившую в вестибюле. Это не имело никакого отношения ни к ограждениям снаружи, ни к присутствию значительных сил нью-йоркской полиции, дополненных нигерийской службой безопасности. Зато это имело прямое отношение к черной повязке на рукаве практически у каждого, кого видел д’Агоста. К людям с потерянными лицами и потупленными взглядами, мимо которых он шел. К маленьким группкам людей, разговаривавших друг с другом скорбными голосами. Здесь возникало ощущение, что ты находишься в здании, лишенном того, что давало ему жизнь прежде. Так оно и было на самом деле: Нигерия потеряла доктора Ванзи Адейеми, самого многообещающего государственного деятеля-женщину, недавнего лауреата Нобелевской премии, погибшего от рук Головореза.

И все же д’Агоста знал, что доктор Адейеми не могла быть настолько святой, как о ней говорили. Святость просто не вязалась с той версией, в которую он верил и которая с большим энтузиазмом поддерживалась нью-йоркской полицией. Где-нибудь в биографии этой женщины он найдет ужасное и отвратительное пятно, о котором знал убийца. Сегодня днем он позвонил Пендергасту и предложил ему несколько различных способов обнаружить дымящийся ствол, наверняка спрятанный где-то в истории этой женщины. Пендергаст в конечном счете согласился, что неплохо бы побеседовать в Нигерийском представительстве с кем-нибудь, кто близко знал доктора Адейеми, и предложил организовать такую встречу.

Д’Агоста и Пендергаст прошли через несколько линий охраны, много раз показывали свои жетоны и наконец оказались в кабинете нигерийского поверенного. Тот знал об их приходе, и, хотя вокруг толклись люди и на всем лежал тяжелый покров трагедии, он лично проводил их по коридору до ничем не примечательной двери с табличкой «ОБАДЖЕ Ф.». Он открыл дверь – за ней оказался небольшой аккуратный кабинет с безукоризненно чистым столом, за которым сидел не менее аккуратный, чем кабинет, человек невысокого роста, жилистый, с коротко стриженными седыми волосами.

– Мистер Обадже, – произнес поверенный гробовым голосом, – это те люди, о которых я вам говорил. Специальный агент Пендергаст из ФБР и лейтенант д’Агоста из нью-йоркской полиции.

Человек поднялся:

– Да, конечно.

– Спасибо, – сказал поверенный.

Он по очереди кивнул Пендергасту и д’Агосте и вышел из кабинета с видом человека, который только что потерял члена семьи.

Человек за столом посмотрел на своих гостей.

– Меня зовут Фенуку Обадже, – представился он. – Я административный помощник при постоянной миссии ООН.

– Огромное спасибо, что согласились уделить нам несколько минут в столь трагическое время, – сказал Пендергаст.

Обадже кивнул:

– Прошу вас, садитесь.

Пендергаст сел, следом сел и д’Агоста. «Административный помощник?» Дело шло к тому, что им, видимо, придется снимать налет величия вместе с каким-то незначительным функционером. «Неужели Пендергаст не мог найти кого-нибудь получше?» Он решил воздержаться от суждений до тех пор, пока не переговорит с этим дипломатом.

– Прежде всего, – сказал Пендергаст, – позвольте выразить вам наше самое искреннее сочувствие. Это ужасная утрата не только для Нигерии, но и для всего миролюбивого человечества.

Обадже ответил благодарственным жестом.

– Как я понимаю, вы хорошо знали доктора Адейеми, – продолжал Пендергаст.

Обадже снова кивнул:

– Мы практически вместе выросли.

– Отлично. Мой коллега лейтенант д’Агоста хочет задать вам несколько вопросов. – Сказав это, Пендергаст выразительно посмотрел на д’Агосту.

Тот мгновенно понял его. Он сгорал от нетерпения снять налет святости и накопать грязь на Адейеми, и Пендергаст любезно предоставлял ему такую возможность. Мяч был на его стороне. Д’Агоста пошевельнулся на стуле.

– Мистер Обадже, – начал он, – вы только что сказали, что практически выросли вместе с доктором Адейеми.

– Это фигура речи. Мы вместе учились в университете. Бенуэский государственный университет в Макурди – мы оба учились в первой выпускной группе в тысяча девятьсот девяносто шестом году. – Горделивая улыбка на миг осветила страдальческое выражение, практически высеченное на его лице.

Д’Агоста достал свой блокнот и записал.

– Простите, вы сказали, Бенуэский?

– Бенуэ – один из новых штатов, создан в тысяча девятьсот семьдесят шестом году. Продовольственная корзина страны…

– Понятно. – Д’Агоста продолжал писать. – И вы хорошо ее знали в университете?

– Мы поддерживали хорошие отношения как во время учебы, так и некоторое время после.

«Некоторое время после. Хорошо».

– Мистер Обадже, я понимаю, как вам сейчас тяжело, но я должен попросить вас быть со мной максимально откровенным. Мы пытаемся раскрыть ряд убийств, совершенных здесь, – не только доктора Адейеми, но и нескольких других. Все, что я слышал о докторе Адейеми, – это в высшей степени хвалебные слова. Люди практически называют ее святой.

– В Нигерии именно такой ее и считают.

– А почему?

Обадже раскинул руки, словно причины были слишком многочисленны, чтобы перечислять:

– По совокупности фактов. Она стала самым молодым губернатором штата Бенуэ, где предприняла немало мер для уменьшения нищеты и улучшения образования, прежде чем переехала в Лагос. Она организовала по всей Западной Африке ряд клиник для лечения ВИЧ. Кроме того, она чуть ли не в одиночку учредила широкий диапазон образовательных программ. Несмотря на постоянные угрозы насилием и ничуть не заботясь о собственной безопасности, она отважно транслировала послание мира во все близлежащие страны. Все эти инициативы спасли тысячи жизней.

– Звучит впечатляюще. – Д’Агоста продолжал записывать. – Но я часто отмечал, мистер Обадже, что, когда человек очень быстро взлетает наверх, он делает это, наступая на ноги другому. Я надеюсь, вы извините меня за вопрос, но не добилась ли доктор Адейеми успеха за счет других?

Обадже нахмурился, словно не понял вопроса:

– Простите?

– Не шла ли она к личному успеху по головам других?

Обадже энергично затряс головой:

– Нет. Конечно нет. У нее были другие принципы.