Си Джей Уотсон - Прежде чем я усну [litres]

– Кто же ты? – повторяю я снова, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. – Чего ты хочешь?

Он замирает на месте, присев на корточки. Если он протянет руку, то дотянется до моей ноги, до колена. Если решит придвинуться ближе, я смогу в случае чего ударить его ногой; впрочем, не уверена, что получится, кроме того, я босиком.

– Чего я хочу? – повторяет он. – Да ничего особенного. Хочу, чтобы мы с тобой были счастливы, как когда-то. Помнишь, Крис?

Опять это слово. Помнишь. Мне даже показалось, что он издевается.

– Я не знаю тебя! – кричу я, еле сдерживаясь. – Как я могу что-то помнить? Я никогда с тобой не встречалась!

Улыбка исчезает с его лица. Теперь его лицо словно расколото болью изнутри. Момент равновесия, как будто маятник силы вновь сместился в мою сторону и на миг оказался ровно посередине.

Он вдруг оживает.

– Но ты ведь любишь меня! Ты писала это в своем дневнике. И говорила. Я знаю, что ты хочешь быть со мной. Почему ты не хочешь вспомнить?

– В своем дневнике?!

Конечно, он знал о дневнике, он же выдрал те важнейшие страницы в конце. Но только сейчас до меня доходит, что он прочитал его, у него было время, ведь я рассказала ему о дневнике неделю назад.

– Сколько дней ты читаешь мой дневник?

Казалось, он меня не слышит. Он начинает говорить, и в его голосе звучит торжество:

– Ну скажи, что не любишь меня! – (Я молчу.) – Вот видишь? Не можешь, так? Ты не можешь этого сказать! Потому что ты любишь меня. И всегда любила, Крис. Всегда! – Он чуть откидывается назад, и теперь мы оба сидим на полу, напротив друг друга. – Я помню, как мы познакомились.

Я думаю о том, что он рассказал о пролитом в университетской библиотеке кофе, и гадаю, что он имеет в виду.

– Ты тогда что-то писала. Каждый день ходила в одно и то же кафе. Садилась на «свое место» у окна. Иногда с тобой был малыш в коляске, но чаще ты приходила одна. Садилась, открывала ноутбук, печатала что-то или просто смотрела в окно. Ты казалась мне необыкновенно красивой. Я проходил мимо кафе каждый день по пути к автобусной остановке и вскоре стал с нетерпением ждать этих мгновений. Я представлял, во что ты будешь одета, соберешь волосы или распустишь, что будешь есть, пирожное или сэндвич. Иногда на твоем столе была стопка тарелок, иногда блюдце с крошками или просто чай. – Он смеется, печально качает головой, и я вспоминаю, что Клэр упоминала кафе; значит, он говорил правду. – Я ходил мимо тебя в одно и то же время каждый день. И знаешь, как ни пытался, я не мог вычислить, когда у тебя обычно обед. Сначала я думал, что это зависит от дня недели, но понял, что никакой зависимости нет; потом решил, что это связано с датами. Тоже прокол. Тогда я предположил, что все зависит от того, во сколько ты приходишь в кафе. И я стал уходить с работы раньше и бежать туда в надежде увидеть, как ты входишь. И вот однажды тебя в кафе не оказалось. Я подождал и вдруг увидел, как ты идешь по улице с детской коляской. Когда ты дошла до кафе, тебе было трудно войти в дверь. Боже, ты казалась такой беспомощной и растерянной, что я, не размышляя, бросился через улицу и придержал для тебя дверь. Ты улыбнулась мне и сказала: «Огромное спасибо». Ты была так прелестна, что мне захотелось тут же поцеловать тебя. Но я не хотел, чтобы ты думала, что я перебежал улицу лишь для того, чтобы помочь тебе, поэтому вошел в кафе следом и встал в очередь за тобой. Пока мы ждали, ты со мной заговорила: «Людно сегодня, правда?», и я согласился, хотя было не так уж много народу для середины дня. Мне было все равно, лишь бы продолжить беседу. Я взял чай и то же пирожное, что и ты, и уже думал, прилично ли попроситься сесть за твой столик, но, когда получил свой заказ, ты уже болтала, кажется, с кем-то из хозяев кафе, так что я сел за столик в углу.

После этого случая я стал заходить в кафе почти ежедневно. Повторить что-то начатое всегда легче. Иногда я рассчитывал, что ты придешь раньше, и подсматривал, сидишь ли ты на своем месте, но иногда просто заходил и садился. И ты меня заметила. Я знал это. Ты начала со мной здороваться или говорить что-нибудь о погоде. Однажды я задержался на работе и, когда шел с подносом мимо твоего столика, ты сказала мне: «А вы опаздываете!» В тот день не было свободных мест, и ты, указав на свободный стул рядом, пригласила меня сесть. Ты была без малыша, и я спросил: «Вы уверены? Я точно не помешаю?» Мне не понравилось, как это прозвучало, я испугался, что сейчас ты скажешь: извините, я передумала. Но ты воскликнула: «Нет, напротив! Честно говоря, мне сегодня не работается. Так что не помешает отвлечься». И я понял, что тебе хочется поболтать со мной, а не просто выпить чай с пирожным в вежливом молчании. Ты помнишь?

Я мотаю головой. Я решила дать ему выговориться. Хочу выслушать все, что он собирается сказать.

– Я сел, завязался разговор. Ты сказала, что ты писательница. Что у тебя вышла первая книга, но со второй что-то не ладится. Я спросил, о чем книга, но ты не ответила. Только призналась, что «надеешься, что получится роман». И вдруг погрустнела. Я предложил выпить еще по чашке кофе. Ты поблагодарила за предложение, но сказала, что у тебя нет денег. «Я не беру с собой кошелек, когда иду сюда. Только немного наличных, чтобы хватило на чашку чая и пирожное. Верный способ не растолстеть!» Мне это показалось странным. Ты была совершенно не похожа на женщину, которой надо следить за весом. Ты всегда была стройной. Но не важно. Я был так рад, что наша беседа, очевидно, развеселила тебя и что ты будешь «должна» мне, а значит, мы точно увидимся. «Что вы, какая ерунда, ничего не надо», – заявил я и принес нам еще чая и кофе. С тех пор мы стали видеться регулярно.

Продолжение я знаю, хотя и не помню этой истории, но почему-то знаю, как это бывает. Часто встречаемся, угощаем друг друга кофе. Потребность открыться, доверить что-то важное незнакомцу, потому что он заведомо не может принять ничью сторону. Постепенное «подсаживание» на верного собеседника, к чему оно приведет?..

Я видела наши с ним фотографии тех времен. У нас был счастливый вид. Ясно, куда нас завело взаимное доверие. Бесспорно, он был хорош собой. Может, не кинозвезда, но эффектнее многих. Несложно понять, что меня в нем привлекло. В какой-то момент я уже с нетерпением поглядывала на дверь в ожидании его прихода и стала задумываться, что надеть в следующий раз, подушиться ли. А однажды кто-то из нас, должно быть, предложил прогуляться, или зайти в бар, или в кино, и наше знакомство плавно переросло в нечто большее, в нечто куда более опасное.

Пытаясь представить тот день, я закрываю глаза и начинаю вспоминать. Мы с ним в постели, голые, его сперма на моем животе, в волосах, я поворачиваюсь к нему, и он начинает смеяться и целовать меня.