Альбина Нури - Плачущий лес [litres]

Игорь дернулся, собираясь подняться, и седовласый ткнул в него пистолетом.

– Убьешь меня? Ну, давай! Жалкая дура! Кому ты была нужна, кроме…

– Не слушай его! – сказала Сара. – Он мастер морочить людям головы.

– Кажется, я знаю, что нужно сделать. – Кристина обернулась к Саре. Решение пришло ниоткуда, но, как только оно появилось в ее сознании, стало понятно: так и надо поступить.

Сара вопросительно смотрела на девушку.

– Когда я была маленькой, мачеха купила сборник сказок и легенд. Там была одна история – кажется, шотландская. Она запомнилась мне, запала в сердце. – Кристина говорила медленно, и все, даже Игорь, внимательно слушали ее. – То была легенда о Там Лине. Красавица Дженет, дочь богатого графа, гуляла в запретном лесу и встретила там прекрасного юношу. Они полюбили друг друга, но беда в том, что Там Лин был стражем леса, рыцарем королевы эльфов, хотя и родился обычным человеком. Королева эльфов давным-давно заколдовала его, но он мечтал вернуться к людям. Помочь ему можно было в единственную ночь в году – в канун Хэллоуина, Дня Всех Святых. И Дженет отважилась. Нужно было выйти в полночь на перекресток четырех дорог, дождаться, пока покажется королева со свитой, подойти к Там Лину и вырвать уздечку из его рук. А потом, когда Там Лин упадет с коня, обнять его крепко-крепко и не отпускать, что бы ни случилось, как бы страшно или больно ни было. Королева эльфов превращала Там Лина то в мерзкую ящерицу, то в холодную змею, то в кусок раскаленного железа, но Дженет только крепче прижимала его к своему сердцу. Тогда королева эльфов поняла, что Там Лин потерян для нее навсегда, вернула ему прежний облик и отпустила.

Кристина умолкла и подошла ближе к Игорю.

– Я верну тебя прежнего. Буду прижимать к сердцу так сильно, как только смогу, и Фетиро будет вынужден отпустить тебя.

После этого она посмотрела на Сару, Неманю и остальных.

– Вы должны отвести нас с Игорем в Плачущий лес. Фетиро всеми силами стремился помешать этому, значит, как раз это и нужно сделать.

Игорь, на этот раз связанный гораздо более крепко и тщательно, сидел в каменном подвале Немани. Раной Филипа занимались Кика и женщина без одной груди, которую звали Марианной. Кика, как выяснилось, работала когда-то медсестрой, а Марианна владела ветеринарной клиникой в Польше, так что они вполне могли заменить Анастасию на посту врача.

– С Филипом все будет хорошо, – успокоила Марианна. – Опасности для жизни нет.

Кристине стало немного легче: больше по их с Игорем вине никто не погиб. С ее рукой тоже все было нормально – Кика обработала рану и наложила повязку.

Только вот Игорем никто не занимался: пули так и остались в его теле.

– Артерии, крупные кровеносные сосуды не задеты, кровью не истечет, – пообещала Кика. – Потерпит.

Кристина, которая понятия не имела, чем закончится ее задумка, не стала спорить. Тем более что Игорь, словно дикое животное, рычал и ругался, не давая приблизиться к себе.

– Ты уверена, что это необходимо? – осторожно спросила Сара, не глядя на Кристину, которая замешкалась перед входом в ее дом.

Они стояли бок о бок, и девушка никак не могла решиться войти. От волнения холодели ладони и сердце колотилось беспокойным зверьком, запертым в железной клетке. В прошлый раз Кристина не знала, кого ей предстоит увидеть, но теперь все было иначе. Боялась она сейчас даже больше, чем тогда: не неизвестности, а того, что придется снова взглянуть в лицо детской боли, обиде, ожиданиям, которые умерли, так и не сбывшись.

– Конечно, – коротко ответила она. – Как иначе?

– Мать не узнает тебя.

– Это не важно. Я ее знаю – вот что имеет значение. – Кристина поколебалась. – Почему мама решила остаться? Что привело ее сюда?

– Она искала Плачущий лес. Полагала, что это станет сенсацией, поможет ей сделать карьеру и принесет кучу денег. В фольклорных источниках – легендах, сложенных разными народами, – есть упоминания о нем, ты сама, наверное, читала. Мария утверждала, что нашла в одном письме упоминание о том, что Плачущий лес действительно существует и находится тут, возле Куршумлии. Только такого быть не могло: любые упоминания о Плачущем лесе косвенны, на уровне догадок, мифов, теорий. Не существует никаких точных письменных свидетельств, но главное даже не это, а то, что непосвященный не сможет приблизиться к Плачущему лесу. Он просто не увидит его, не найдет.

– Как это?

– Ты читала книги про Гарри Поттера? – с улыбкой спросила Сара. – Помнишь, что маглы видели вместо Школы чародейства и волшебства Хогвартс? Всего лишь развалины, руины и знак «Не входить, опасная зона». Тут примерно то же самое. Мы по мере необходимости можем появляться во внешнем мире, но внешний мир не может заявиться к нам.

– Хорошо, но если это было письмо посвященного?

– Исключено, – улыбнулась Сара. – Мы все здесь.

– Тогда как же? С чего мама могла это взять, почему начала поиски?

– Ответ очень прост, и я уже говорила об этом: Мария была призвана. Она услышала голос Всевышнего. Кто сказал, что это непременно должен быть шепот в голове, озарение или громовой глас с небес? Всевышний может по-разному донести до человека свою волю – в виде неверного поворота на горной дороге, сломанного навигатора, закончившегося бензина… Или письма, в котором все остальные люди не прочли бы ничего особенного – всего лишь обычные бытовые подробности да описание того, как прошли крестины какой-нибудь малышки Хелены.

Кристина поднялась по ступенькам.

– Открыто. Заходи, милая.

Внутри было прохладно, пахло ванилью и корицей. Уютный, сладкий аромат, навевающий мысли о тихих семейных вечерах, новогодней елке и домашней выпечке.

– Она наверху, у себя.

– Да, я знаю.

Перед дверью комнаты Марии Кристина не стала медлить, постучала и сразу вошла, чтобы не растерять решимость. Хозяйка сидела за столом, склонившись над листом бумаги. Кристина пересекла комнату и остановилась за ее плечом. Стол был завален восковыми мелками, карандашами, листами с набросками.

Девушка изумленно смотрела на то, что выходило из-под руки ее матери. Возможно, в голове у нее помутилось, но работа, которую видела Кристина, была без преувеличения гениальна.

Мария не обращала на вошедших никакого внимания, карандаш в ее руке порхал, выводя тонкие, легкие штрихи, из которых складывалась невероятная по выразительности картина: узкая дорога, нависающая над ней скала, по дороге бредет странник – согбенный старец с посохом в руке.

Невесомые линии – и вполне осязаемое великолепие. Как художнице удалось настолько точно передать и усталость путника, и как заплетаются его ноги, и суровую, холодную тяжесть скалы, и бесконечность пути, который все никак не кончится?