Ларс Кеплер - Песочный человек

— Ты что, играл в песочнице? — рассмеялась она.

— Чуть-чуть.

Йона пошел в ванную, встал под душ. Тело заныло, когда по нему побежала горячая вода. Комиссар прислонился к кафельной стене, чувствуя, как расслабляются мышцы.

Рука, державшая пистолет, нажимавшая на спуск и стрелявшая в безоружного человека, горела огнем.

Если я привыкну к мысли, что, выстрелив в него, я исполнил свой долг, я смогу снова стать счастливым, подумал комиссар.

Хотя Йона понимал, что Песочный человек мертв, — он видел, как пули прошили его навылет, видел, как труп покатился в карьер, словно в общую могилу, — он спустился следом. Увязая в песке на крутом склоне, стараясь не бежать, комиссар приблизился к телу, одной рукой приставил пистолет к голове Песочного человека, другой потрогал его шею.

Песочный человек был мертв. Комиссар не ошибся. Все три пули вошли ему в сердце.

От мысли, что не надо больше бояться сообщника, стало так хорошо и тепло, что Йона застонал.

Йона вытерся, почистил зубы и вдруг застыл, прислушиваясь. Диса как будто говорила по телефону.

Когда он вошел в спальню, Диса одевалась.

— Ты куда? — спросил он, ложась на чистую простыню.

— Начальник звонил, — пояснила она с усталой улыбкой. — На Лоуддене забрасывают яму, восстанавливают участок, но там как будто нашли какую-то старинную настольную игру… и я должна примчаться и остановить их, потому что если там действительно…

— Не уходи, — попросил Йона, чувствуя, как жжет под веками от усталости.

Диса, напевая, взяла из верхнего ящика комода сложенный свитер.

— Ты уже начала заполнять мои ящики? — пробормотал он и закрыл глаза.

Диса прошлась взад-вперед по спальне. Йона услышал, как она причесывается и снимает куртку с вешалки.

Комиссар повернулся на бок, чувствуя, как воспоминания и сны начинают перемешиваться друг с другом, точно снежинки.

Вот тело Песочного человека катится вниз по крутому склону, останавливается, уткнувшись в старую плиту.

Вот Самюэль Мендель, почесывая лоб, произносит: «Ничто не указывает на то, что у Юрека Вальтера есть помощник. Но тебе обязательно нужно поднять указательный палец и сказать ודילמא איפכא».

Сага сделала еще одну попытку распустить ремень на правом запястье, но безуспешно. Задыхаясь, она снова упала на спину.

Юрек Вальтер бежал.

Грудь, как кипятком, обожгло паникой.

Надо предупредить Йону.

Сага попыталась повернуться на правый бок, но не вышло.

Вдалеке слышались удары.

Сага затаила дыхание и прислушалась.

Раздался скрежет, еще несколько тяжелых ударов — и все стихло.

Сага поняла, что Юреку и не нужны были никакие таблетки. Ему только надо было, чтобы она заманила врача в свой бокс. Вальтер видел Андерса Рённа насквозь и понимал, что тот не сможет противиться соблазну и придет к Саге, если она попросит снотворного.

Вот и весь его план.

Вот почему Вальтер взял на себя наказание за ее проступок, вот почему надо было скрывать, насколько она на самом деле опасна.

Она — сирена, как Вальтер и сказал в первый день.

Юреку требовалось, чтобы врач оказался у нее один, без охраны, и чтобы никто из санитаров не наблюдал за развитием событий.

Пальцы у Саги были настолько изранены, что она чуть не заплакала от боли, когда повернулась на бок, чтобы приподнять ремень на плечах.

Теперь она могла подвигать плечами, поднять голову.

Мы все угодили в его ловушку, подумала она. Мы думали, что обманули его, но он знал, что кого-нибудь пришлют, а сегодня убедился, что троянский конь — это я.

Сага полежала спокойно, просто дыша, ощущая выброс эндорфинов; собравшись с силами, изогнулась в сторону, дотянулась лицом до правой руки и попыталась ухватить пряжку зубами.

Задыхаясь, снова упала назад, подумала — надо найти кого-нибудь из персонала, пусть вызовут полицию.

Переведя дыхание, Сага предприняла новую попытку. Сделав усилие, она приподнялась, ухватилась зубами за тугой ремень, чуть ослабила его, и он на несколько сантиметров выскользнул из пряжки. Сага опять упала на койку. Ее вырвало, она извивалась, крутила рукой в разные стороны и наконец освободилась.

Снять остальные ремни оказалось делом нескольких секунд. Сведя ноги, она медленно сползла на пол. Болело в промежности, мышцы бедер подергивались, когда она натягивала штаны.

Сага босиком побежала к выходу. Ботинок доктора валялся на полу, не давая двери захлопнуться.

Сага осторожно открыла дверь, прислушалась и быстро двинулась вперед. Отделение казалось призрачно тихим, обезлюдевшим. Сага слышала звук своих шагов — босые ноги были словно смазаны клеем. Она шмыгнула в комнату справа и дальше, на главный пост. Темные экраны, лампочки-диоды на тревожном пульте не горят. Электричество во всем отделении отключено.

Но должен же где-нибудь быть телефон или действующая тревожная кнопка. Сага пробежала мимо закрытых дверей, к кухоньке. Ящики со столовыми приборами выдвинуты, на полу валяется перевернутый стул.

В раковине — нож для очистки фруктов, потемневшая яблочная кожура. Сага схватила ножик, проверила, острое ли у него лезвие, и двинулась дальше.

Послышался странный зудящий звук.

Сага остановилась, прислушалась, пошла дальше.

Она слишком сильно сжимала нож в правой руке.

Здесь должна быть охрана, санитары, но звать их нельзя. Сага боялась, что ее услышит Юрек.

Звук шел из коридора. Как будто муха прилипла к обрывку скотча. Сага скользнула мимо комнаты для посещений. Ее переполняла тревога, и эта тревога все усиливалась.

Сага зажмурилась в темноте и снова остановилась.

Зудящий звук стал ближе.

Сага сделала несколько осторожных шагов вперед. Дверь в комнату персонала была приоткрыта. Горел свет. Сага протянула руку и толкнула дверь.

Снчала было тихо, потом снова послышался тот же звук — сиплый свист, зудение.

Сага вошла, увидела изножье кровати. На ней кто-то лежал, сгибая большие пальцы ног. Две ступни в белых носках.

— Эй! — тихо позвала Сага.

Сага ожидала увидеть санитара, который лежит на кровати, слушает музыку в наушниках и потому проворонил все, что случилось перед тем, как к нему явилась Сага.

Кровать была залита кровью.

Девушка с пирсингом в щеках лежала, содрогаясь, на спине. Глаза уставились в потолок, но девушка, вероятно, была без сознания.

Лицо мелко подергивалось, из сжатых губ с сиплым свистом вырывались кровь и воздух.

— Господи…

У девушки на груди было с десяток ножевых ранений, глубокие раны легких и сердца. Сага уже ничего не могла поделать, надо было как можно скорее вызывать подмогу.

Кровь капала на пол, прямо в осколки растоптанного телефона девушки.