Ларс Кеплер - Призраки не лгут

— Вы сказали, Викки жила у вас шесть лет?

— Нет, ей было шесть лет, когда она жила у меня.

— Чего вы хотите от меня?

— Даниель, я должна найти ее… Вы много раз говорили с ней, вы наверняка знаете каких-нибудь ее приятелей, мальчиков… да кого угодно.

— Да, может быть… Мы время от времени говорим о групповой динамике, и… Не могу собраться с мыслями, простите.

— Попытайтесь.

— Я ведь видел ее почти каждый день, и у нас было… не могу сказать точно, но, может быть, двадцать пять бесед с глазу на глаз… Викки, она… с ней опасность в том, что она довольно часто сбегает, я хочу сказать — в мыслях… И я бы беспокоился о том, что она могла просто бросить малыша посреди дороги…

— Где она прячется? Она любила какую-нибудь семью, где жила?

Дверь палаты открылась, и вошла санитарка — она принесла лекарство, которое Даниелю следовало принять вечером. Женщина резко остановилась, выпрямившись, словно увидела нечто неприличное, и повернулась к Элин.

— Это что такое? — поинтересовалась она. — Вам разрешили остаться здесь на пять минут.

— Я помню, — ответила Элин. — Но мне очень важно…

— Уже почти половина седьмого, — перебила санитарка.

— Простите. — Элин быстро повернулась к Даниелю. — Где мне начинать искать…

— Вон отсюда, живо! — рявкнула санитарка.

— Прошу вас, — мягко начала Элин, умоляюще сложив руки. — Мне и правда необходимо поговорить с…

— Вы что, оглохли? Я сказала — уходите отсюда…

Санитарка выругалась и выскочила из палаты. Элин схватила Даниеля за руку:

— Викки должна была упоминать о каких-то местах, друзьях.

— Да, это понятно, но я ничего не могу вспомнить, мне так трудно…

— Ну пожалуйста, попробуйте…

— Я знаю, что от меня никакого толку, мне надо что-то вспомнить, но…

Даниель ожесточенно почесал лоб.

— А другие девочки? Они ведь должны знать что-нибудь о Викки?

— Да, должны… Может быть, Каролина…

В палату вошел мужчина в белом, за ним маячила санитарка.

— Должен просить вас пройти со мной, — объявил мужчина.

— Дайте мне одну минуту, — попросила Элин.

— Нет, вы уйдете сейчас же.

— Ну пожалуйста. — Элин посмотрела ему в глаза. — Речь идет о моей дочери…

— Пойдемте, — сказал мужчина уже дружелюбнее.

Элин опустилась на колени перед ними обоими; ее губы дрожали от сдерживаемых рыданий.

— Дайте мне пару минут…

— Мы силой вытащим вас отсюда, если…

— С меня хватит, — громко сказал Даниель и поднял Элин с пола.

Санитарка запротестовала:

— Ей нельзя находиться в отделении после…

— Да замолчите, — перебил ее Даниель и повел Элин из палаты. — Поговорим внизу, в фойе или на парковке.

Они вышли в коридор; за спиной раздавались шаги, но Элин и Даниель все-таки двинулись вперед.

— Я собираюсь поехать в Бригиттагорден, поговорить с девочками, — сказала Элин.

— Там никого нет, их временно переселили.

— Куда?

Даниель открыл стеклянную дверь, пропуская Элин вперед.

— В старый рыбацкий поселок к северу от Худиксвалля.

Элин нажала кнопку лифта и спросила:

— Меня пустят, если я туда приеду?

— Нет. Но пустят, если я поеду с вами, — сказал Даниель. Двери лифта открылись.

Элин и Даниель молча сидели рядом в BMV Элин. Когда они проезжали по шоссе Е 4, Элин позвонила Йоне.

— Простите, что беспокою. — Ее голос дрожал от отчаяния, она не смогла этого скрыть.

— Пожалуйста, звоните, когда сочтете нужным, — приветливо ответил комиссар.

— Со мной рядом сидит Даниель, и он сомневается, что те ужасные преступления совершила Викки, — быстро объяснила Элин.

— Все улики указывают на нее, и все…

— Но это противоречит словам Даниеля, а он говорит, что Викки не способна на насилие, — взволнованно перебила Элин.

— У нее мог случиться приступ ярости.

— Вы ее не знаете! — почти выкрикнула Элин.

Йона несколько секунд молчал, потом спокойно сказал:

— Спросите у Даниеля про зипрексу.

— Зипрексу?

Даниель взглянул на нее.

— Спросите его, как действуют эти таблетки, — предложил Йона и отключился.

Элин какое-то время гнала машину вдоль берега и дальше, в глубь необъятных лесов.

— Так как действуют эти таблетки? — тихо спросила она.

— При передозировке — повышенная агрессивность. — Даниель не стал уклоняться от ответа.

— Викки принимала это лекарство?

Он кивнул. Элин ничего не сказала.

— Это хорошие таблетки, — начал было Даниель, но снова замолчал.

Свет фар падал на стволы на краю опушки, тени набегали одна на другую, в глубине же леса была темнота.

— Вы заметили? Вы сказали: Викки — моя дочь.

— Да, знаю. Там, в больнице. Просто стало так…

— Но она ведь и была вашей дочерью. Какое-то время.

— Да, была. — Элин не отрывала взгляда от дороги.

Они проезжали огромное озеро Армшён, чугунно блестевшее в темноте, когда Даниель глубоко вздохнул:

— Я думал как раз о том, что Викки говорила в самом начале… забыл. — Даниель задумался. — А, вот… она говорила о своих чилийских друзьях, у которых есть дом…

Он замолчал, глядя в боковое окно и вытирая слезы.

— Мы с Элисабет собирались в Чили, когда землетрясение…

Он тяжело вздохнул и какое-то время сидел тихо, положив руки на колени.

— Вы рассказывали о Викки, — напомнила Элин.

— Да, верно… А что именно я говорил?

— Что у нее были чилийские приятели.

— Да…

— И что у них где-то дом.

— Я так сказал?

— Да.

— Вот черт, — промямлил он, — что это со мной? Вообще… глупо это все. Надо было мне остаться в больнице.

Элин слабо улыбнулась ему:

— Я рада, что вы этого не сделали.

Грунтовая дорога петляла по темному лесу, где таились осевшие набок сараи и домики, стилизованные под народные. Наконец открылась местность с красными деревянными домами и спокойным морем — словно подернутая перламутром вечность. Здесь еще торчал майский шест, с побуревшими березовыми листьями и засохшими цветами. Неподалеку располагался большой деревянный дом с красивой, обращенной к морю стеклянной верандой. В доме некогда помещался деревенский магазин, но уже несколько лет здание принадлежало частной медицинской компании «Урре».

Машина мягко вкатила в ворота. Когда Элин отстегивала ремень безопасности, Даниель серьезно сказал:

— Будьте готовы вот к чему… Все эти девочки… У них жизнь складывалась тяжело. — Он поправил очки. — Они будут испытывать вас на прочность, провоцировать.

— Я понимаю, — отозвалась Элин. — Сама была подростком.

— Эти девочки совсем другие, говорю вам. С ними очень нелегко… даже мне. Иногда они настоящие черти.

— И как отвечать на их провокации? — Элин посмотрела ему в глаза.