Марк Бернелл - Ритм-секция [litres]

– Я сейчас позвоню в полицию.

Стефани вытащила из кармана пистолет.

– Сомневаюсь.

Его глаза за линзами очков сделались еще больше, темные зрачки стали размером с мячики для гольфа.

– Кто ты?

– Ответь на мой вопрос – и можешь забыть, что я вообще была здесь.

Под тонким внешним слоем хладнокровия Стефани являла собой комок искрящихся электричеством нервов. Кадик взглянул на фотографию и покачал головой:

– Никогда его не видел. А теперь убирайся!

– Он приходил сюда. Ты помог ему.

– Я же сказал, что ни разу в глаза его не видел.

– Ему были нужны поддельные документы. Ты их организовал.

– Я занимаюсь импортом футболок! – сорвался на крик разъяренный Кадик.

– Помимо всего прочего?

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Хотя она была полна решимости задавить его, ей в душу закралось сомнение.

– Я говорю о паспортах. Украденных или фальшивых.

– Хорошо, где они? – Кадик указал на стены склада. – Покажи мне, где они здесь, по-твоему?

Стефани обмякла. Его взгляд был полон презрения.

– Я так и думал. Так почему бы тебе не убрать твой дурацкий пистолет и не уйти?

Судя по выражению его лица, ему даже в голову не могло прийти, что она – женщина – может представлять для него угрозу. Со своей стороны, Стефани поняла, что второй раз за последние сутки оказалась в тупике. И пусть в ее руке пистолет, но Кадик, как и Брэдфилд перед ним, был хозяином положения.

– Ну, давай! Убирайся отсюда!

И тогда она для острастки отпустила предохранитель. Собственно, ничего большего она не собиралась делать. Возможно, причиной тому стала досада или же нервы, но, что бы это ни было, ее дрожащий указательный палец правой руки нажал на спусковой крючок.

Этот случайный выстрел изменил все. Убедив себя, что он правильно прочитал ситуацию, Кадик был мгновенно сбит с толку. Разинув рот, он в страхе, смешанном с презрением, таращился на дырку в пачке пришпиленных к стене квитанций. Стефани же с ужасом уставилась на пистолет, как будто тот превратился в живое существо, наделенное собственной волей и разумом. Впрочем, к тому моменту, когда Кадик повернулся к ней лицом, она успела нацепить привычную маску и являла собой воплощение жестокого хладнокровия.

Кадик растерянно моргал, потрясенный как метаморфозами в ее облике, так и самим выстрелом. Стефани вновь протянула ему фото:

– Может, все-таки взглянешь? А потом скажешь мне, где его можно найти.

Кадик покачал головой:

– Не знаю.

Стефани вновь вскинула пистолет.

– Пожалуйста! – взмолился он. – Я не знаю, где он. Мне никогда этого не говорили.

– Тогда назови мне имя.

– Я не знаю его имени, – помолчав, ответил Кадик.

Эта пауза выдала его. Они оба это поняли.

– Ты лжешь.

– Нет. Клянусь…

– Следующая пуля попадет тебе между ног, Исмаил.

Она прицелилась, и Кадик прошептал:

– Мохаммед!

– Мохаммед?

Кадик энергично закивал:

– Да. Это его имя. Мохаммед.

– Что ж, это сужает поиски до нескольких сотен миллионов Мохаммедов. Что за Мохаммед?

Было видно, что Кадик борется с самим собой.

– Реза Мохаммед, – в конце концов прошептал он.

– Это его настоящее имя – или просто имя, которое он здесь использует?

– Я не знаю.

– Будь ты кошкой, ты уже потерял бы восемь жизней. Итак, где я могу его найти?

– Клянусь, этого я тоже не знаю.

По информации Проктора, Мохаммед был студентом Имперского колледжа.

– Что он делает в Лондоне?

– Понятия не имею.

– У него должна быть какая-то работа.

– Вероятно, да.

– Мое терпение на исходе, Исмаил. Чем он занимается?

– Прошу тебя! Мне никто никогда этого не говорил.

Стефани никак не отреагировала, рассчитывая на то, что затянувшееся молчание развяжет ему язык. Поняв, что этого не произойдет, она сказала:

– Я сейчас уйду, но сначала выслушай меня. Я в любом случае найду Резу Мохаммеда. Это я тебе обещаю. Если же он пронюхает, что его ждут неприятности, и исчезнет, я буду знать, кто его предупредил. Тогда я вернусь сюда и прострелю тебе обе коленки. После чего расскажу властям, чем ты тут занимался, чтобы, после того как тебе отремонтируют ноги и выпишут из больницы, ты еще двадцать лет гнил в тюрьме. Ты меня понял?

Кадик слабо кивнул.

Стефани вскинула пистолет и прицелилась в небольшую точку между его нелепо увеличенными глазами.

– Хочу услышать, как ты скажешь это сам.

Вернувшись в гостиницу «Кингс-Корт» в Бейсуотере, она сделала три телефонных звонка и установила две вещи. Во-первых, Реза Мохаммед в настоящее время является студентом Имперского колледжа. Во-вторых, Мустафа Села учился в Имперском колледже и закончил учебу полтора года назад. Ей удалось это вычислить. То есть еще до того, как Реза Мохаммед купил у Брэдфилда документы на имя Мустафы Села. Что, однако, вовсе не означало, что прежний Села и новый Села – это разные люди, причем оба не были настоящим Мустафой Села. Возможно, Мохаммед потерял документы или их у него украли. Или же были два Мустафы Села, один настоящий, другой – самозванец. Если на то пошло, возможно, их было больше двух. Почему бы нет?

По пути из Бейсуотера в Южный Кенсингтон Стефани попыталась снять еще две сотни фунтов с «Визы» Проктора, но банкомат не выдал денег и не вернул ей карту. Она была близка к панике, но, подключив логику, сумела взять себя в руки. Этого следовало ожидать. Ей и так крупно повезло снять столько денег, сколько она сумела.

Кампус Имперского колледжа науки, техники и медицины Лондонского университета располагался между Экзибишн-роуд и Куинс-гейт. Администрация колледжа находилась в Шерфилд-билдинг, невзрачном здании в центре учебного комплекса. Личный номер Мустафы Села, согласно Британской службе приема студентов – H402, – был на одной из дискет Проктора. С его помощью Стефани получила рекламный проспект курса бакалавриата: авиационное машиностроение с годовой стажировкой в Европе. Она также нашла проспект курса Резы Мохаммеда: аспирантура в области химического машиностроения и химической технологии.

Сам Реза Мохаммед появился в половине четвертого.

Он и еще несколько студентов шли с лекции. Многие имели ближневосточную или арабскую внешность, но взгляд Стефани сразу же выхватил его. По сравнению с фотографией его волосы были чуть длиннее, а борода чуть короче – вернее, даже не борода, а щетина, – но орлиный нос и глаза с тяжелыми веками невозможно было не узнать. Шагая в самой гуще группы, он тем не менее был один. Другие болтали парами или кучками, но только не Мохаммед.

Держась на почтительном расстоянии, Стефани последовала за ним до Куинс-гейт, где он свернул налево. На Кромвель-роуд повернул направо. Стефани тотчас догадалась, что Мохаммед направляется к станции метро «Глостер-роуд». Она сократила расстояние между ними, чтобы не упустить его из виду, как только они дойдут до метро. Но, как оказалось, он прошел мимо и свернул с Кромвель-роуд, лишь дойдя до Нересборо-плейс, что ведет к Кортфилд-гарденс. Там вошел в здание на углу с Баркстон-гарденс.