Мариэтт Линдстин - Секта с Туманного острова [litres]

Бедная Карин. Узнать это таким образом…

– А подвал?

– Там тоже искали.

– Я знаю, где он, – донесся с дивана голос Беньямина.

– Что?.. Секунду, Магнус…

– В пещере, – совершенно спокойно проговорил Беньямин. – Я абсолютно уверен в этом.

– Откуда такая уверенность?

– Там он чувствует себя в безопасности. Пещера является как бы его собственным местом. Его «Man Cave» [18] Логово (англ.). , как говорят по-английски. Скажи, чтобы поискали там.

– Беньямин думает, что он в пещере, – сказала София Стриду.

– В пещере? Где это?

Она, как могла, описала дорогу: как там все выглядит и где надо спускаться.

– Я перезвоню, – пообещал Стрид и отсоединился.

София укоризненно посмотрела на Беньямина.

– Пещера? Едва ли он сидит в пещере… Что ему там делать?

– Подумай немного. Звонит охранник и говорит, что прибыла полиция. Куда ему деваться? Он, воспользовавшись своим ключом, выбирается наружу через калитку позади домиков и бежит в ближайшее укрытие. Куда? Ясное дело, в пещеру. О ней знаем только ты, я и он.

– Увидим, – пробормотала она. – Чем будем заниматься?

– Поедим. И будем ждать.

Они потащились на кухню. Пока София готовила пасту, Беньямин достал тарелки и наполнил стаканы водой. Ели они перед телевизором, переключая каналы, чтобы не пропустить какие-нибудь новости о завершающем ударе.

Беньямину казалось, не сиделось на месте, и вид у него был несколько отсутствующий.

– Что тебя связывает с Освальдом? – спросила она.

– Что ты имеешь в виду?

– Я чувствую, что какая-то связь есть. Ты, похоже, абсолютно уверен, что знаешь, как он мыслит. Вы по-прежнему друзья?

– Вот уж нет. Но пару раз он доверялся мне. Мы иногда ходили в пещеру. Сидели там и разговаривали о прежней жизни на острове… Вот и всё.

– Что? Я об этом не знала.

София покосилась на него. Почувствовала, что между ними в воздухе что-то висит. Напряжение, какого прежде не существовало.

– Ты что-то недоговариваешь.

Беньямин повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– У него были на тебя большие планы, София.

– На меня?

– Да. В день, когда мы собрались бежать, он настолько разозлился… Я никогда не видел его в такой ярости. Он сказал, что твое будущее предопределено, что он скорее убьет тебя, чем даст тебе сбежать. Что ему уже доводилось справляться с такими, как ты. Я так испугался…

Через окно гостиной проник холодный ветер и пробрался ей под футболку, к сердцу.

– Он действительно так сказал?

Беньямин кивнул.

София посмотрела себе на руки и обнаружила распространявшуюся к плечам гусиную кожу.

Тут зазвонил телефон.

– Они его взяли! – заорал Стрид. – Беньямин оказался прав. Смотрите семичасовые новости. Я перезвоню позже.

Едва услышав это, Беньямин запрыгал по дивану, как маленький ребенок.

– Прекрати! – крикнула она. – Кончай дурачиться! Я хочу увидеть это собственными глазами.

Он сел на диван и недовольно уставился на нее.

– Можешь уже расслабиться. Стрид ведь сказал…

– Все равно я хочу увидеть это сама.

В ожидании они сидели молча и смотрели телевизор.

Этот сюжет пошел в новостях первым. Вновь возник Стрид, но на этот раз на поросшем вереском торфянике перед Дьяволовой скалой. На заднем плане виднелись скалы, море и маяк.

София даже не слышала, что говорил Магнус. Видела только просматривавшиеся позади него фигуры. Поначалу им не хватало четкости, но они шли в направлении камеры и вскоре стали резче. Двое полицейских держали Освальда за руки. Волосы у него выбились из хвоста и развевались на ветру; голова отвернута от камеры, взгляд устремлен в землю. Вдруг он повернулся к камере. Всего на мгновение, даже не на секунду. Тем не менее София не сомневалась, что рассмотрела все правильно, – и ее бросило в жар.

Впервые она видела в его глазах страх.

Прильнула к телевизору. Камера сосредоточилась на Освальде.

«Никогда больше, – думала София, – никогда больше не придется мне видеть твое лживое лицо. Надеюсь, твоя жизнь будет ужасной, и ты сгоришь в аду за все, что совершил. И что в тюрьме тебя изнасилует какой-нибудь огромный, отвратительный тип».

Потом она немного поплакала. Над всем, что было поначалу таким прекрасным. Над рухнувшими стенами. И злом, беспрепятственно царившим на красивом острове.

– Знаете что? – произнес Эдвин Бьёрк. – Под конец было так, будто вы вовсе не существуете.

Они сидели в домике супругов Бьёрк и пили кофе.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Беньямин.

– Ну, сначала, когда вы появились и заполучили усадьбу, мы страшно возмущались. Никому не хотелось иметь на острове секту. Но потом стало так тихо… Из-за туманов и стен усадьбу было трудно разглядеть. Казалось, будто вы исчезли. Словно вас больше не было.

– Значит, там могло произойти все, что угодно?

– По большому счету, да. Честно говоря, мы бы не заметили, если б он поубивал там всех до последней души. Жизнь на острове просто продолжала бы идти своим чередом.

– Вы пойдете туда, снова посмотреть на это место? – спросила Эльса.

– Да, взглянем в последний раз, – ответила София.

– Как вы думаете, что теперь будет с усадьбой?

– Не знаю. Я слышала, что все разъехались, потому что поместье должны оцепить, как место преступления.

– Он ведь по-прежнему является владельцем, – сказал Эдвин. – Наверное, продаст какому-нибудь другому идиоту… Какому-нибудь бедняге, который не знает о проклятии. И потом однажды темной ночью его навестит графиня…

– Нет никакого проклятия, – перебила его София. – В тот день, когда ты был на торфянике, тебя напугали Освальд и его девушка. Она вырядилась в накидку графини. Они нашли ее на чердаке.

– О, черт!..

Бьёрк невидяще уставился в кофейную чашку а когда поднял взгляд, его ошеломленные глаза излучали мечтательный свет, так и не исчезнувший, когда София и Беньямин чуть позже покидали домик.

Они шли к усадьбе через лес. София показала Беньямину тропинку, по которой бежала в ту дождливую темную ночь. При свете дня все здесь выглядело по-другому. За деревьями не поджидали опасности, впереди на тропинке не отдавались эхом шаги, а когда в лесу заухала сова, это звучало всего лишь забавно. Заходящее солнце пускало между деревьев золотистые стрелы. Тени от стволов сосен начали удлиняться и протягивались через мох и маленькую грунтовую дорогу. София и Беньямин вспугнули ворону, которая, хрипло каркая, пролетела у них над головами.

Когда они вышли на ведущую к поместью гравийную дорогу, солнце так сверкало на гравии, что Софии слепило глаза, поэтому она подняла взгляд и увидела вздымавшийся к небу фасад усадьбы. Та стояла, точно гора, словно историческая веха, совершенно равнодушная ко всему произошедшему. В воздухе чувствовался запах моря, и время на мгновение остановилось. Возникло стремление развернуться, забыть это проклятое место и просто продолжать жить.