Брэд Мельтцер - Трюкач

– Зажми его между большим и указательным пальцами, – объясняла учительница, выставив вперед руку с карандашом – на предплечье мелькнули крохотные вытатуированные инициалы. – Не касайся бумаги краем ладони. Уголь мажется.

Именно это свойство и вынуждало Нолу тихо чертыхаться, подтирая грязные пятна ластиком-клячкой и начиная рисунок снова и снова.

– Вот же мерзость, – прошипела Нола.

– Закончи уже несчастный кувшин, – отреагировала мисс Сейбл, кивнув на зеленовато-голубой, как аквамарин, сосуд для воды в центре стола.

Следующие полчаса учительница и ученица молчали, обе занятые своей работой. Вот уже несколько недель каждый день Нолы заканчивался подобным образом – она делала эскизы, наброски, отрабатывала технику. За это начисляли дополнительные баллы. Для Нолы же – хотя осознала она это лишь много лет спустя – отношения с мисс Сейбл сводились к чистому искусству и взаимному уважению.

– Мать честная, постаралась, Софи, – пробормотала мисс Сейбл, рассматривая эскиз в карандаше, представленный Улыбчивой Софи.

Девочка нарисовала своего слюнявого мопса Флинна с широким галстуком-бабочкой, делавшим его похожим на республиканца.

– Очень хорошо, – похвалила Нола, вытянув шею.

Мисс Сейбл посмотрела на нее, нахмурив брови.

– Что ты сказала?

– Я о рисунке Софи… – пояснила Нола, гадая, что именно сделала не так. – Просто… мне показалось, он хороший.

– Хороший? – переспросила мисс Сейбл. – Ты слишком мало знаешь, чтобы отличать хорошее от плохого. Если хочешь, скажи, что конкретно тебе понравилось, какие ощущения у тебя вызывает работа, вырази восхищение. Но если ты еще хоть раз назовешь что-нибудь хорошим, будешь месяц мыть кисти. Ты не можешь пока знать, что есть хорошо. Закончи сперва колледж, изучи пластику, теорию цвета, композицию, негативное пространство, тогда сможешь судить, что хорошо, а что нет. Или получи университетский диплом по изобразительному искусству и научись видеть разницу между намерением и исполнением. А пока учитель – я. Я говорю тебе, что хорошо, а что нет. Уразумела?

Нола кивнула, хотя выражение на ее лице выдавало полное замешательство.

– Что такое? – спросила мисс Сейбл.

– А что… – Нола помолчала дольше обычного. – Что такое колледж?

Вашингтон, округ Колумбия Настоящее время

– Мой телефон выключен.

– В лавке он был включен, и сейчас тоже. – Великолепный Цезарь опустился на водительское кресло, завел автобус и выкатил его на выездную дорожку. – Разрешаю соврать три раза, мистер Зигаровски. Один раз вы уже соврали.

– Друзья зовут меня Зиг.

Цезарь покосился направо. Зиг сидел в первом ряду, держась за стойку.

– Если соврете еще два раза, мистер Зигаровски, наша беседа закончится.

Зиг достал телефон из нагрудного кармана.

– Я потом перезвоню, – прошептал он Дино. – Да. Нет. Не волнуйся. Ничего страшного.

Он со щелчком захлопнул крышку.

– Вы потеряли в той авиакатастрофе близкого человека? – спросил Цезарь.

Зиг не ответил.

– Я еще подумал: это единственное, о чем вы сказали без фальши, – добавил старик. – Когда потеря настоящая, такое всегда видно.

Зиг посмотрел на люк-пузырь на крыше автобуса. Большие красные буквы сообщали: « Аварийный выход ».

Поддав газу, Цезарь две минуты просидел чуть наклонившись вперед, держа руль указательным и средним пальцами – ни дать ни взять пенсионер на автопрогулке.

– Вы сказали, вам не по себе оттого, что люди погибли. Что вы о них знали? – наконец проговорил Зиг.

Цезарь продолжал молча вести автобус.

– Куда мы едем, хотя бы скажете? – задал он новый вопрос.

– Я люблю парки, – ответил Цезарь, сворачивая за угол и останавливаясь у обочины напротив гигантского незанятого участка с навороченным жилым прицепом для строителей. Автобус дернулся, словно споткнулся. Цезарь явно не привык к жестким тормозам машины. – Кроме того, я люблю чувствовать уверенность, что за мной никто не шпионит.

Зиг выглянул из бокового окна. Район казался заброшенным – там и сям незастроенные участки, ни ресторанов, ни крупных зданий. Если бы за ними кто-то увязался, преследователи были бы видны как на ладони.

– Очень скоро здесь рванет бомба наживы, и весь квартал обрастет «Старбаксами» и «Панерами», но сколько бы денег ни вкачивали в этот город, здесь все равно негде купить нормальной пиццы, – посетовал Цезарь. – Кстати, знаете, сколько тот пацан на стоянке запросил с меня за аренду их челнока?

Зиг не отрывался от окна. С такого расстояния отель из эпохи 60-х с ночным освещением и окнами-телевизорами выглядел маленьким бетонным ульем, отчего на Зига снизошло странное чувство покоя и надежности, несмотря на оторванность от дома и острое ощущение зыбкости, которое он испытывал.

– Я хотел бы узнать об операции «Синяя книга», – напомнил он.

– Сначала сделайте одолжение, – попросил Великолепный Цезарь, вытаскивая из замка зажигания ключ. Автобус погрузился в темноту. Свет теперь поступал от единственного раскуроченного уличного фонаря с голой лампочкой. – Пусть он пока побудет у вас. – Цезарь развернул сиденье к пассажиру и вручил ключ Зигу.

– У меня нет времени на фокусы.

– Мистер Зигаровски, если вести речь о фокусах, то лучшего момента для них не найти. – Старик говорил совершенно ровным голосом, но как только он начал свой номер, в нем сразу проявил себя скрывающийся за показным равнодушием артист. – Прошу вас положить ключ в этот конверт, – продолжил он, достав из кармана новенький почтовый конверт.

Зиг опустил ключ внутрь конверта.

– Лизните и заклейте, – велел Цезарь. – Не беспокойтесь. Ядом я его не мазал.

Зиг посмотрел на конверт и сделал, как велел старик.

– Как вы думаете, в чем заключается главный сюрприз?

– Если честно, мне все равно. Мне не нравятся фокусы. Я здесь исключительно…

– Я помню, зачем вы приехали, мистер Зигаровски. Ваши бесконечные напоминания об этом мне уже надоели. Я лишь хочу подчеркнуть свою мысль. Сколько видов фокусов существует, по вашему мнению?

– Не знаю. Тысяча или больше?

– Не стоит прятать раздражение за насмешкой. Всего четыре. Ну, есть, конечно, еще якобы левитация со струнами и тросиками, есть эскапизм с фальшивыми наручниками и прочей ерундой. Но в остальном трюки бывают только четырех видов: у вас что-то появляется из ничего, у вас что-то исчезает, вы меняете местами два предмета либо превращаете один предмет в другой. Вся остальная магия – вариации на эти четыре темы.

– И какое это имеет отношение к операции «Синяя книга»?

Вернув водительское кресло на прежнее место, Цезарь посмотрел в лобовое стекло, выпятив губы, словно старался достать верхней губой до кончика носа.