Георгий Ланской - Гамбит пиковой дамы

Находка в бане давала определенный вектор для размышлений. Оставалось решить, что с этой находкой делать. Сама по себе она отнюдь не являлась доказательством вины или невиновности. Но, говоря Змею, что я не знала, с кем Лев Борисович беседовал накануне своей смерти, я врала. Знала, точнее, была почти уверена. Вот только никак это не вязалось с убийством, стрельбой и окровавленным платьем Насти, хоть тресни.

– Привет! – раздалось у меня над ухом. Я подняла голову, увидев парня лет двадцати пяти, расплывшегося улыбкой от уха до уха. Видок был у него самый пижонский: коротенькое пальтишко, легкомысленный попугайский шарфик, завязанный пошлым девчоночьим узлом, и дикая стрижка со скрывающей глаза челкой. Легкое алкогольное амбре, доносившееся от него, приятности не добавляло.

– Привет, – буркнула я.

– Ты не против, если я присяду?

– Против.

Он сел. Я с неудовольствием посмотрела на него, причислив к недостаткам поблескивающую в ухе серьгу с квадратным камнем, притворяющимся бриллиантом.

– Меня зовут Виталик, – проинформировал он.

– А меня – нет.

– Что – нет?

– Нет, значит, не Виталик, – пояснила я. – Сгинь.

Виталик ничуть не смутился. Ослабив узел шарфика, он внимательно изучил содержимое моего подноса, а потом спросил:

– Ты чего такая злая?

– Я добрая.

– Да?

– Да. Просто я с Кавказа. А у нас строгие законы. Видишь, вон мои братья сидят? Они не разрешают знакомиться с кем попало.

Я кивнула на столик своих сопровождающих. Услышав мое заявление, тип, наконец-то снявший свою расписную шапочку, подавился гамбургером. Виталик посмотрел на него с сомнением.

– Что-то не похожи они на твоих братьев.

– У нас разные отцы, – пояснила я. – Только им не говори – не переживут. Так что отвали.

Я поднялась. Виталик встал, загородив мне дорогу. Я не заметила, как за моей спиной возникла громадная тень.

– Тебе же ясно сказали – отвали, – пробурчал голос.

Виталик скис и, пробормотав что-то неразборчивое, удалился. Я обернулась и увидела за спиной типа в цветной шапочке.

– Спасибо, – просто сказала я.

– Пожалуйста, – буркнул он. – Ты это… того… посиди еще минут десять. Дай пожрать спокойно.

– Хорошо, – согласилась я. – Посижу.

Поздно вечером я совершила еще одну вылазку. «Мерседес» отсутствовал, зато всюду за мной неотступно ездила «Тойота Камри». В экспериментальных целях я сделала вид, что пытаюсь оторваться. «Тойота» мгновенно догнала меня, а в ее окнах я увидела хмурые лица еще двух мордоворотов. Выходит, они все-таки менялись.

Два дня ничего интересного не происходило, за исключением того, что машины вновь сменились и «Мерседес» занял свое место во дворе. Я наблюдала из окна, как здоровый детина в дурацкой шапочке с помпоном играет в футбол с окрестной детворой. Мне почему-то показалось, что облапошить такого увальня ничего не стоит.

Четвертого января позвонила Лилька и слезно попросила выйти на работу. Оклемавшийся после беспробудной пьянки народ вдруг стихийно захотел куда-нибудь в тепло. Обрадовавшись, что безделью пришел конец, я прихватила вымытую кастрюлю из-под голубцов и поехала на работу.

Лилька выглядела сокрушительно. На ней было узкое платье в блестках, казавшееся совершенно неуместным в офисе фирмы, взбитые волосы элегантно уложены. А мочки ушей оттягивали серьги с жемчугом. Увидев меня, она полезла обниматься, чему очень мешала кастрюля, которую я держала перед собой, как каравай.

– Говорила я, что Новый год у олигархов – это что-то волшебное, – вздохнула она после обмена приветствиями.

– Да ладно? – невесело фыркнула я. – Что-то я волшебства не заметила.

– Вот тебе и ладно. Я с таким мужиком познакомилась. Смотри, что подарил!

Лилька залезла в свою объемную сумку едва ли не с головой и выудила оттуда длинную плоскую коробку, с радостью продемонстрировав содержимое. Внутри, на розовом атласе, лежало элегантное ожерелье из жемчуга с бриллиантами.

– Красивое, – равнодушно сказала я.

– Красивое? – возмутилась Лилька. – Да оно просто великолепно! Помоги примерить.

Я помогла ей справиться с застежкой. Лилька смотрела на себя с удовольствием, вертясь перед зеркалом.

– М-да, – довольно протянула она, – красота – страшная сила.

– Угу, – буркнула я, разбирая текущие бумаги.

– Алиса, ты чертовски неромантична в своем еще юном возрасте.

– Да, я такая. Чего там у нас по туристам?

Лилька отмахнулась и вновь уставилась в зеркало.

– Да, кстати, – вдруг спросила она, – а что там за неприятности вышли у Левиных? Пафнутий говорил какими-то загадками.

– Кто говорил? – удивилась я.

– Ну… этот мой. Он вообще-то Павел Иванович, но я зову его Пафнутий. Ему так больше нравится. Такой мужик, скажу тебе… Я три волшебных дня провела в роскошных апартаментах в Подмосковье. Из койки почти не вылезали… Так что там у Левиных?

Я не успела ответить. Дверь офиса приоткрылась, и в щель просунулась голова в хорошо знакомой мне шапочке веселенькой раскраски.

– Заходите, молодой человек, – обрадовалась Лилька. Голова тут же скрылась. – Странный какой-то. Поди, косметику распространяет.

– Почему это?

– Вид какой-то идиотский. Такие вечно по офисам с каталогами таскаются.

– Ошибаешься. Это по мою душу.

– А чего тогда не зашел? – удивилась Лилька. – Хотя… На той вечеринке было столько народа, не могла себе кого-то поприличнее склеить?

– Не у всех праздники прошли хорошо, – вздохнула я. Налюбовавшаяся ожерельем Лилька не без труда расцепила застежку и аккуратно сложила подарок в коробку.

– Боюсь его таскать на шее прямо, – пожаловалась она. – Еще вместе с башкой оторвут. Народ-то какой дикий пошел. Так что там случилось-то?

Я поколебалась, но потом все-таки решила рассказать правду, умолчав о некоторых деталях, вроде интереса Змея ко мне. Лилька слушала, округлив глаза от удивления, смешанного с чем-то вроде восторга. Ее реакция показалась мне неуместной. Мой рассказ оборвался на том, как Марина вынесла к нам окровавленное платье Насти.

– Не понимаю, – сказала вдруг Лилька. – Если Настя заколбасила своего врача, какого хрена за тобой таскаются эти мордовороты?

– Я свидетель.

– Чего? Пальбы? Так тебя рядом не было, насколько я поняла. И они это тоже установили.

– У богатых свои причуды, – вздохнула я.

Лилька прищурилась.

– Чего-то ты недоговариваешь.

– Окстись! Сказала все, как на исповеди!

– Да ладно? Впрочем, как хочешь, можешь и не говорить…

Она надулась и ушла в свой кабинет. Предположив, что ее надолго не хватит, я молча перебирала бумаги. За окном стоял унылый серый день. Погода словно в насмешку устроила оттепель. Я отстраненно подумала, что к вечеру на дорогах будет сплошной лед и ехать придется осторожно.