Рени Найт - Секретарь

– При таком вмешательстве в вашу частную, домашнюю жизнь со стороны Мины Эплтон неудивительно, что ваш брак пострадал. Серьезную жертву вам пришлось принести, не так ли? Пожертвовать браком ради работы.

– Протестую, ваша честь. Семейное положение моей подзащитной не имеет отношения к данному процессу.

– Поддерживаю. Мистер Мейтленд, распад брака из-за загруженности на работе – явление нередкое, с чем, я уверен, вы согласитесь. Мало того, в сфере юриспруденции процент разводов – один из самых высоких, не так ли, мистер Мейтленд?

– Вполне возможно, Ваша честь.

– Продолжайте, мистер Мейтленд.

– Спасибо, Ваша честь.

Разумеется, он был прав, но мне понадобилось некоторое время, чтобы понять: я в самом деле пожертвовала своим браком и дочерью ради работы. А в тот день я буквально излучала довольство собой. Я справлялась прекрасно – с легкостью произносила ложь.

Нет, меня не просили увезти коробки из архива. Ни Мина Эплтон, ни кто-нибудь другой. Это было мое собственное решение. Заняться коробками я собиралась давно, с самого переезда в другой кабинет, но все не доходили руки. Содержимое коробок принадлежало мне. Просто этикетки перепутались. Глупая ошибка, в которой виновата только я, и никто другой. Так вышло в суматохе из-за переезда.

Должно быть, мистер Мейтленд надеялся разоблачить мою ложь при перекрестном допросе сотрудницы архива Рейчел Фаррер несколько дней спустя, но Дуглас Рокуэлл ухитрился представить ее суду как весьма неприятную зануду и педантку, и во время ее показаний глаза присяжных остекленели от скуки. Я же, в отличие от нее, производила впечатление спокойствия и рассудительности, выдавала ложь сплошным потоком, но не считала ее ложью. В правильности своей позиции я не сомневалась: в моем представлении все это дело по-прежнему оставалось беспричинной травлей женщины, у которой я проработала дольше, чем пробыла в браке.

– Огонь – эффективный способ уничтожения улик, миссис Бутчер.

– Протестую.

– Поддерживаю. Прошу вас, мистер Мейтленд.

– Спасибо, Ваша честь. Миссис Бутчер, будьте добры, объясните, почему вы решили сжечь содержимое коробок, которые вы забрали из архива «Эплтона»? Этот поступок выглядит странно, поскольку сначала вы считали эти бумаги достаточно важными, чтобы хранить их в архиве, а потом вдруг предали их огню.

– Честно говоря, почти все они не были важными, за исключением рисунков моей дочери. А в архив я сдала их для того, чтобы не загромождать мой новый кабинет. Видите ли, верхний этаж офиса выдержан в минималистском стиле, там все скрыто из виду.

– Костер, разведенный среди ночи, кажется излишне тщательным способом избавления от хлама, миссис Бутчер.

– Сжечь заодно всякий хлам из офиса я решила уже потом. А поначалу собиралась избавиться лишь от вещей бывшего мужа, оставшихся в гараже. Он сообщил, что они ему не нужны, вот я их и сожгла. Все они хранились в гараже, сложенные в мусорный мешок, и мне, понимаете, хотелось отделаться от них, чтобы уж раз и навсегда. Наверное, для меня это был способ продолжить жить дальше после развода. – Свои реплики я знала назубок. – А когда взялась за дело, подумала, что неплохо бы заодно расчистить гараж от остального хлама, то есть от коробок с работы.

– Костер. Поздно ночью. И не просто поздно, а в три часа ночи. В то время, когда, как вам, возможно, казалось, его не заметят. Все это определено выглядит так, будто бы вы уничтожали что-то тайно, если можно так выразиться. Когда никто не видит.

– Вовсе нет. Я подумала, что вызову у соседей меньше раздражения, если разведу костер ночью. И потом, в то время я плохо спала. Тот период выдался для меня нелегким.

– Правда? Но если бы одна из ваших соседок не встала в это время к новорожденному малышу и не выглянула в окно, удивляясь, кому взбрело в голову жечь костры среди ночи, никто бы об этом не узнал, верно? На это вы и рассчитывали, миссис Бутчер? Что никто не узнает, как вы уничтожили эти документы. Вы хотели сохранить этот поступок в секрете.

– Нет, это не так. Как я уже сказала, в моей жизни был трудный период, мне не спалось. В три часа ночи мне часто случалось лежать без сна.

– И вы в ту ночь уничтожили контракты – так, миссис Бутчер? Контракты с поставщиками, которых, по утверждению миссис Эплтон, якобы никогда не существовало.

– Нет, ничего подобного.

– Согласитесь, миссис Эплтон несказанно повезло, что вы решили увезти домой именно эти коробки. На этикетках которых отчетливо значилось: «Личные вещи Мины Эплтон». Коробки, содержавшие документы, которые могли стать свидетельством против миссис Эплтон в ходе этого процесса, если бы вы не уничтожили их.

– Протестую, Ваша честь. Мистер Мейтленд утверждает, что ему известно о наличии улик в коробках, хотя доказательств этому нет.

– Поддерживаю.

– Миссис Бутчер, вы припоминаете, чтобы вам когда-либо случалось говорить «нет» вашей работодательнице?

– Не совсем понимаю вас.

– Это же прямой вопрос. Вы помните, чтобы за восемнадцать лет работы вам когда-либо приходилось отказывать Мине Эплтон?

– За неполные восемнадцать. Не припомню, чтобы миссис Эплтон обращалась ко мне с неприемлемыми или неразумными просьбами, так что нет, не приходилось.

– И за все время, пока вы работали с Миной Эплтон, вы ни разу не отказывались сделать то, о чем она вас просила?

– Не припомню такого, нет.

– Стало быть, миссис Бутчер, вас можно назвать безотказной помощницей Мины Эплтон, «миссис Да». Которая готова на все, о чем бы ее ни попросили.

– Я бы не стала называть себя так. Мина никогда не требовала от меня действий, которые были бы мне не по душе.

– Миссис Бутчер, одна из ваших обязанностей – сопровождать миссис Эплтон в деловых поездках, которых, полагаю, она совершает много. Я хотел бы напомнить вам об одной конкретной поездке. В две тысячи третьем году вы вместе с Миной Эплтон побывали в Нью-Йорке. Вы помните это?

Я взглянула на своего адвоката, не понимая, к чему клонит обвинитель. Адвокат лишь едва заметно пожал плечами, обеспокоенным он не выглядел.

– Да.

– В то время вы были не единственным секретарем миссис Эплтон. С вами работали еще двое, правильно? Вы называли их помощниками номер два и номер три, эти секретари подчинялись непосредственно вам. А вы считались номером один. Это верно?

– Да.

– В той конкретной поездке миссис Эплтон должна была сопровождать в Нью-Йорк секретарь номер три, Люси Бичем. Билет для нее был заказан и оплачен.

– Да, правильно.

– Хоть она и не называлась личным помощником или помощником-референтом, новичком в своем деле она явно не была. Она располагала секретарским опытом, верно? Впрочем, эта поездка за границу с миссис Эплтон стала бы для нее первой. Однако в последнюю минуту все переиграли, так? И вместо мисс Бичем в эту поездку с миссис Эплтон отправились вы. А почему?