Роберт Стайн - Ты умеешь хранить секреты?

— Пошли. Нужно прокатиться. Я… Я не хочу больше об этом говорить.

— Но… — протянул Дэнни. — Мы правда просто забудем обо всех тех деньгах?

— Да, — сказала я. — У нас нет выбора.

— Заткнитесь! Просто заткнитесь все! — закричала Келли, зажимая уши ладонями. — Я же сказала, что не хочу об этом говорить, — она выбежала в дверь. Дэнни глянул на нас с Эдди и поспешил за ней.

Снова хлопнула входная дверь. Мы с Эдди остались одни. Обнявшись, мы прижались друг к другу в кресле. Ни один из нас не произносил ни слова. Я не знала, о чем он думает. Я же, прижавшись щекой к его щеке, старалась не думать вообще. Но, естественно, это было невозможно.

Звонок в дверь заставил нас обоих вздрогнуть. Кто это мог быть?

Мы вскочили на ноги. Откинув волосы, я подлетела к входной двери и распахнула ее.

— Рокси?

Выражение ее лица было мрачным. Она была бледнее, чем обычно, белая, как мука, а ее подбородок дрожал. Она оттолкнула меня и ворвалась в гостиную.

— Вот, — рявкнула она, подняла двумя руками портфель и сунула его мне в руки. Эдди, с расширенными от удивления глазами, подошел ко мне.

— Бери, — настаивала Рокси. — Забирай. Давай.

Она резко пихнула портфель мне в руки. Я попятилась, прижимая его к себе.

— Мне они не нужны, — хмуро сказала Рокси. — Не хочу в этом участвовать, — ее подбородок затрясся еще сильнее, глаза наполнили слезы. — Райли дал мне их, чтобы я их спрятала. Но мне они не нужны. Я… не хочу иметь с этим ничего общего. И с вами тоже.

— Но, Рокси… — начала я.

Она тяжело дышала, ее грудь поднималась и опускалась.

— Райли… он… он… бедный… Он хотел только защитить деньги от всех нас. Вот все, чего он хотел. Он… Он не пытался их украсть. Он…

Она не смогла закончить. Все ее тело затряслось от рыданий.

Я передала портфель Эдди и протянула руки, чтобы обнять ее. Но Рокси увернулась от меня. Продолжая всхлипывать, она бросилась к двери и выбежала наружу.

Мы с Эдди уставились на входную дверь. Потом я повернулась к нему. Он прижимал портфель к груди, неуклюже держа его за нижнюю часть. Я смотрела на портфель, пока он не стал казаться чем-то нереальным… темно-коричневым пятном.

Эдди открыл портфель и заглянул внутрь.

— Они там. Они все там.

Я сделала глубокий вдох.

— Ладно, Эдди. И что мы будем теперь с ними делать?

За всем этим ужасом я совершенно забыла о приезде тети Марты. Через два дня после похорон Райли мама встретила ее в аэропорту.

У тети Марты были вишневые щеки и темные круги вокруг обоих глаз, но сами глаза были ясными, живыми и сияющими. Ее прямые седые волосы были собраны сзади в пучок широкой красной лентой.

Она была невысокой, очень миниатюрной. Как старая кукла. Когда я подошла обнять ее, мне пришлось наклониться, согнувшись чуть ли не напополам. Весила она, наверное, килограмм сорок, не больше.

Одета тетя Марта была не в старушечьи наряды, а в пеструю плиссированную юбку с цветочным узором, доходящую ей до лодыжек, и ярко-желтую блузку, просто огромную для ее тощей фигуры. На шее у нее висел серебряный крестик на цепочке.

Она назвала свой наряд «дорожной одеждой» и рассказала, что все это ей перед отлетом в Шейдисайд сшили ее шесть дочерей.

— Шесть дочерей! — воскликнула мама. — Я не знала…

— Семь было бы плохой приметой, — сказала Марта своим шелестящим шепотом. — Семь дочерей в доме притягивают злых духов.

Мы с мамой и Софи не нашлись, что на это сказать.

— Шесть дочерей и сын — это к солнечным денькам и удаче, — продолжала Марта, жестикулируя своей костлявой рукой. — Но я не захотела рисковать, — она подмигнула мне окруженным морщинами глазом. — Я практичная женщина. Но предпочитаю не испытывать судьбу, — она захихикала, как будто удачно пошутила.

Мы с Софи взяли чемоданы тети Марты и понесли их в комнату для гостей.

— Почему мама ведет себя так странно, когда разговаривает с тетей Мартой? — шепотом спросила Софи.

Я пожала плечами.

— Понятия не имею. Может, потому что Марта такая старая и чудаковатая?

Софи усмехнулась.

— Чудаковатая? А что такого в том, чтобы принести домой палки из какого-то заколдованного леса и спрятать их под кроватью? Все же так делают, разве нет?

— Тс-с-с. Она тебя услышит, — цыкнула я.

— У нее даже акцента нет, — не успокаивалась Софи.

— А ты хотела, чтобы она разговаривала как монстр из фильма ужасов? Я хотеть твоя кровь… — просипела я и пошла походкой чудовища Франкенштейна.

Нас с Софи это так сильно рассмешило, что мы не могли перестать смеяться. Когда мы наконец успокоились, Софи сказала:

— Я никогда не видела маму такой напряженной. Видела выражение ее лица, когда она пролила немного чая из чашки тети Марты? А Марта произнесла над ним какую-то чайную молитву и двенадцать раз помешала чай ложечкой?

Я рассмеялась.

— Марта странная, но довольно милая. И пахнет корицей. Ты заметила?

Софи кивнула.

— А ее зубы такие белые. Как думаешь, они настоящие?

— Фу. Даже думать об этом не хочу, — скривилась я, ставя чемодан Марты ей на кровать. Софи вытащила из дорожной сумки заколдованные палочки (или что бы это ни было) и сунула их под кровать.

После этого мы спустились вниз и присоединились к маме и тете Марте за обедом. Марта сидела во главе стола. Она была такой низкой, что ее ступни не касались пола.

Мама держала у уха телефон. Она опустила его и повернулась к нам.

— Это был ваш папа. Он вернется из Атланты завтра, — она повернулась к Марте. — Джейсону очень жаль, что у него не было возможности поприветствовать вас, Марта.

— Он всегда на день опаздывает, — нахмурилась Марта. — Этот парень. Помню. Всегда на день опаздывает. Я всегда говорила, что он опоздает на день даже на свои похороны.

Мы с Софи обменялись через стол взглядами. Марта казалась серьезной, и нас это слегка пугало. Мы не знали, смеяться или нет.

На обед мама подала салат и сэндвичи с тунцом. Тетя Марта ела жадно, откусывая крохотные кусочки, как бурундук. Ее красные щеки ритмично двигались.

— Эмми, ты помнишь, как приезжала ко мне, когда была маленькой? — спросила она, обращаясь при этом к Софи, а не ко мне.

— Я Эмми, — вмешалась я. — Софи была слишком маленькой, чтобы что-то помнить о той поездке, но я помню многое.

Марта кивнула и взяла еще одну половинку сэндвича. Она вздохнула:

— В таком веке мы живем. Прыгаешь в самолет — и он уносит тебя в другой мир.

— Вы поступили очень смело, решившись на эту поездку, — сказала мама.

Марта прищурилась.

— Смело?

— То есть… в вашем возрасте. Я хотела сказать…

Неловко вышло.

Марта повернулась обратно ко мне.

— Моя деревня все еще является частью Старого Света — мира, где я выросла. Там все по-другому. Все. В Старом Свете реальное и волшебное живет рука об руку. Старое и новое… у нас есть и то, и другое.