Майкл Крайтон - Крылья

— Придурок! Ты мог погибнуть в автомобиле! Ты мог сдохнуть в ночном клубе! Но только не в N-22! — вновь закричал Кенни. — Мы сконструировали его так, что твоей ничтожной жизни ничто не угрожало!

— Успокойся, — велела Кейси. — Я хочу послушать репортаж. — Она внимательно следила за происходящим, гадая, как далеко заведет журналистов фантазия.

Перед камерой с микрофоном в руках стояла изящная испанка в бежевом костюме от Армани.

«Пассажиры начинают приходить в себя, — сказала она, — но их судьба казалась куда менее определенной, когда широкофюзеляжный самолет компании „Нортон Эйркрафт“ взорвался на посадочной полосе, взметнув высоко в небо оранжевые языки пламени…»

На экране вновь появилось изображение самолета. Из-под его крыла валил дым, который казался ничуть не опаснее догорающего походного костра.

— Минутку, минутку! — заговорил Бэрн. — Не N-22 взорвался, а этот кусок дерьма, двигатель «Санстар»! — Он ткнул пальцем в экран. — Разлетелся ротор турбины, и осколки ее лопаток пробили корпус — именно об этом я их предупреждал!

— Ты их предупреждал? — спросила Кейси.

— Еще бы, черт побери, — ответил Кенни. — Я знаю об этом буквально все. В прошлом году «Санстар» приобрел шесть агрегатов у «Аэросивикас». Я участвовал в сделке в качестве консультанта от «Нортона» и обнаружил массу дефектов — зазубрины и трещины на лопатках турбин. Я посоветовал «Санстару» отказаться от них. — Кенни развел руками. — Но зачем срывать сделку? Руководство «Санстара» решило отремонтировать их. При разборке мы обнаружили множественные следы коррозии — вероятно, сертификат качества был поддельный. Я еще раз сказал: выбросьте их на помойку. Но «Санстар» установил двигатели на самолеты. И вот теперь ротор турбины разрывается — подумать только, какая неожиданность! — а осколки впиваются в крыло с такой силой, что начинает дымиться негорючая гидравлическая смесь. Пожара не случилось только потому, что жидкость не горит. И они сваливают вину на нас! Он повернулся, вновь указывая на экран. «…серьезно испугав двести семьдесят пассажиров, находившихся на борту. К счастью, никто не пострадал…»

— Еще бы! — сказал Бэрн. — Фюзеляж уцелел, леди. Никто не пострадал. Крыло поглотило энергию взрыва — наше крыло!

«…и мы ждем реакции властей на эту ужасную трагедию. Мы еще вернемся к этой теме, а сейчас я передаю слово Эду…»

Вновь показали студию программы новостей. Прилизанный ведущий сказал:

— Спасибо, Алиция. Это был репортаж с места происшествия в аэропорту Майами, где взорвался самолет. Мы будем знакомить вас с развитием событий по мере поступления сведений. А теперь вернемся к повестке дня…

Кейси облегченно вздохнула.

— Не верю своим ушам! — Кенни развернулся и вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

— А в чем дело? — спросил Ричман.

— На сей раз Кенни имеет полное право сердиться, — ответила Кейси. — Дело в том, что «Нортон» не несет ответственности за неполадки в двигателе.

— Как же это? Он ведь сказал, что был консультантом…

— Послушай, — сказала Кейси, — ты должен уяснить себе одну вещь: «Нортон» строит корпуса и крылья. Мы не производим двигатели и не ремонтируем их. Мы не имеем к ним никакого отношения.

— Никакого? Это вряд ли…

— Двигатели для наших самолетов поставляют другие фирмы — «Дженерал Электрик», «Пратт и Уитни», «Роллс-Ройс». Но репортеры не улавливают различия.

— Уж очень оно тонкое, — съязвил Ричман.

— Ничего подобного. Если у тебя сгорела электропроводка, тебе ведь и в голову не придет обратиться в газовую компанию. Если у тебя лопнула шина, ты не станешь винить производителя автомобиля.

— Нет, конечно, — отозвался Ричман. — Но это ваш самолет — с крыльями, двигателями и всем прочим…

— Нет, — сказала Кейси. — Мы строим самолет и устанавливаем на нем двигатели по выбору заказчика. Именно так, как ты ставишь на свой автомобиль шины той или иной марки. Если «Мишелин» выпустил бракованную партию резины, «Форд» не виноват. Если твои шины облысели и это привело к аварии, «Форд» не виноват. То же самое касается и нас.

Ричман все еще сомневался.

— Все, что мы можем сделать, — продолжала Кейси, — это гарантировать безопасность полетов наших машин с двигателями, которые мы устанавливаем. Но мы не можем заставить авиакомпанию как следует обслуживать силовую часть. Это не наша забота, и только уяснив это, можно понять, что на самом деле произошло. В сущности, журналисты перевернули все кверху ногами.

— Кверху ногами? Но каким образом?

— Взорвалась турбина, — объяснила Кейси. — Лопатки сорвались с ротора, и корпус не выдержал удара. Двигатель загорелся, потому что его не правильно эксплуатировали. Такого не должно было случиться. Но наше крыло поглотило энергию разлетающихся осколков и защитило пассажиров, находившихся в салоне. Истинное значение происшествия в том, что этот самолет был построен так качественно, что смог уберечь двести семьдесят человек от последствий взрыва неисправной турбины. По сути, нас нужно наградить орденом — но уже завтра акции «Нортон Эйркрафт» упадут в цене. Кое-кто из пассажиров побоится лететь на наших машинах. Разве это оправданная реакция на то, что случилось? Нет. Но это разумная реакция на репортаж. И это волнует наших людей.

— Что ж, — заметил Ричман, — по крайней мере, журналисты не упомянули о «Транс-Пасифик».

Кейси кивнула. Именно это беспокоило ее в первую очередь, и именно потому она поторопилась побыстрее оказаться у телевизора. Она хотела узнать, свяжут ли журналисты взрыв в Майами с вчерашним происшествием на борту Пятьсот сорок пятого. Пока о нем молчали. Пока. Но рано или поздно заговорят.

— Теперь на нас обрушится шквал звонков, — сказала она. — Тигр вырвался из клетки.

Ангар, в котором разместили Пятьсот сорок пятый, окружили около десятка охранников. Это была обычная процедура, когда на авиазаводах появлялась бригада РВС. Сотрудники ремонтно-восстановительной службы путешествовали по всему миру, расследуя причины аварий самолетов. Все они имели лицензии ФАВП на производство работ в любой точке земного шара. Однако поскольку выбирали их исходя из квалификации, а не трудового стажа, они не принадлежали к профсоюзам; их появление на предприятии зачастую вызывало различные трения.

Аэробус «Транс-Пасифик» стоял в ангаре под лучами флуоресцентных ламп, едва видимый за паутиной решетчатых лесов. Техники облепили его со всех сторон. Кейси заметила Кенни Бэрна, который возился с двигателем, осыпая бранью своих людей. Они выдвинули решетку реверса, торчавшую из гондолы двигателя, и просвечивали изогнутые обтекатели рентгеном, измеряли электросопротивление материала.