Эмбелин Кваймуллина - О чем молчат вороны [litres]

Он выхватил ключи из кармана и направился к машине.

– Куда теперь? – спросила я.

– В отель.

В отель, где он снова утонет в пучине горя, потому что ему не надо думать над расследованием.

– Может, перекусишь? На главной улице есть кафе, вроде неплохое. Наверное, оно еще открыто.

– Не голоден.

Он с утра ничего не ел, и здесь дядя Кельвин не придет с порцией вкусной тушеной говядины и запасом отборных шуток. Рассмешить папу ему пока не удавалось, а вот есть он его заставлял успешно. Сейчас же позаботиться о папе могла только я.

– Перекуси сандвичем, – попросила я.

Он не удостоил меня ответом и устало поплелся дальше. Я в отчаянии выкрикнула:

– Папа, не молчи! Поговори со мной. Вот же я!

Он ненадолго замешкался, а потом сказал, не отводя взгляда от дверцы автомобиля.

– Нет. Тебя нет.

А потом сел в машину и завел двигатель.

– Неправда! – крикнула я ему вслед. – Я здесь!

Шум мотора заглушил мой голос. Папа унесся прочь. Я осталась в одиночестве. Правда, мне было одиноко и до того, как он уехал. Странно, что с ним я чувствовала отчужденность, но ощущала себя частью семьи рядом с дядями и тетями, хотя они как раз меня не видели.

Все шло не так, как мне хотелось. Я думала, расследование поможет папе взять себя в руки. Теперь на это не стоит надеяться.

Зачем Кэтчин нам соврала?

Глупо на нее сердиться, но я ничего не могла с собой поделать. И сердилась за то, как легко она меня обманула. И она не дала никакого намека на то, что дело более запутанное, чем кажется. Нет бы придумать что-нибудь любопытное о пожаре, раз все равно сочиняешь! Чтобы папа поверил, будто здесь кроется настоящая тайна. Конечно, неправильно так думать, но сейчас меня это не волновало.

Кипя от злости, я влетела обратно в больницу, прямо сквозь стены и двери, и остановилась у кровати Кэтчин, уже собираясь на нее накричать.

Она посмотрела прямо на меня.

– Долго ты.

Я подавилась своими же словами и произвела ряд бессмысленных звуков, после чего все-таки смогла составить предложение:

– Ты меня видишь ?

Она закатила глаза.

– Как?! Только папа меня видит!

Кэтчин зевнула, словно для нее разговоры с призраками были обычным делом.

– Моя мама могла видеть умерших.

Значит, и она могла. Потому что сила всех женщин ее рода перетекала из одного поколения в другое и собралась в ней.

Невероятно. Кто-то помимо моего отца мог меня видеть. Разговаривать со мной. Я была так поражена, что не знала, что сказать.

А Кэтчин как ни в чем не бывало спросила:

– Твой папа тебя убил?

Я разинула рот от удивления.

– Чт… Нет, конечно! Что ты такое ужасное говоришь?!

– Тогда почему ты его преследуешь?

– Я его не преследую. Я за ним приглядываю.

– Тогда кто тебя убил?

Я пожала плечами.

– Какой-то водитель потерял управление в сильный дождь. Просто несчастный случай.

Она нахмурилась.

– Тогда почему ты тут застряла?

– Я не застряла.

– Ты на этой стороне. Как будто у тебя остались незаконченные дела или вроде того. Если тебя не убили, почему ты так плохо справляешься с тем, чтобы быть мертвой?

– Что за чушь? Разве можно с этим хорошо справляться?

– Да. Двигаться дальше. На следующую ступень.

– Э-э… может, это и есть моя «следующая ступень»?

– Вряд ли. Это предыдущая . Тебя никуда не тянуло?

– Нет… – Я осеклась. Да, после того, как я умерла, у меня перед глазами плясал яркий свет, словно блики на гранях кристалла. Я бы пошла навстречу этим краскам, если бы не услышала, как меня зовет папа.

Кэтчин внимательно наблюдала за выражением моего лица.

– Дай угадаю. Ты собиралась уйти на другую сторону. А потом решила, что будет лучше таскаться за этим печальным стариком.

Я нахмурилась.

– Вовсе он не «печальный старик».

– Выглядит жалко.

– Ну, само собой, ему грустно после того, что произошло.

Кэтчин распахнула глаза и заговорила сладким голосом:

– Неужели с ним случилось что-то ужасное? – А потом сощурилась и холодно добавила: – Нет, подожди – с тобой. Ты умерла. Не он.

– Это и его горе!

Мне не нравились ее слова. Тем более что глубоко внутри я понимала: в них есть доля истины.

В груди снова закипела ярость, и тело окутал жар, от которого защипало кожу.

– Ты ничего о нем не знаешь. А вот я знаю кое-что о тебе, Изобел Кэтчин. Не была ты ни в каком другом мире, и твоя мама не умерла. Просто отправила в лечебницу для наркоманов! – Жар ударил мне в голову, и каждое мое слово пылало. – Лучше разберись со своей жизнью, а нас с папой оставь в покое!

Лампа под потолком взорвалась.

Я вскрикнула от неожиданности. Кэтчин юркнула под кровать и пряталась там, пока не погасли искры и не перестало падать стекло.

– Ты в порядке? – спросила я, когда она вылезла.

– Ага. – Она встряхнула одеяло, смахнула с матраса осколки и забралась на матрас. – Не благодаря тебе, конечно.

– Это из-за меня она лопнула?

На самом деле я понимала, что да – из-за меня. Жар, окутавший мое тело, вышел наружу. Просто верилось в это с трудом.

– Ты знаешь, как я это сделала?

– Призраки могут такое проворачивать, если очень разозлятся. Или обрадуются, или расстроятся – не важно. Мама мне об этом говорила.

Я посмотрела на разбитую лампу неверящим взглядом. Со мной такое случилось впервые. Правда, меня ничего так сильно не сердило с тех пор, как я умерла.

А теперь вся негативная энергия покинула меня, выплеснувшись наружу. Злоба больше не заволакивала мое сознание, и я поняла кое-что важное.

Кэтчин считала, что папа меня подвел. Сначала она думала, что это из-за него я умерла, а сейчас – что из-за него я не могу «двигаться дальше». Она всего лишь пыталась мне помочь. Просто делала это по-своему.

– Извини, что накричала… За все извини.

Кэтчин пожала плечами, как будто ей было не важно, чувствую я себя виноватой или нет, но я поняла, что ей приятно.

– Как тебя звать, девочка-призрак?

– Бет. Бет Теллер.

Она усмехнулась.

– У тебя тоже фамилия странная. Белый хозяин дал?

Я помотала головой.

– Она не мамина, а папина. И вроде ничего не значит, разве что… Папа, так сказать, всегда ведает, как лучше поступить. Отличает хорошее от плохого.

По крайней мере, раньше так было. До моей смерти я всегда обращалась к нему за советом. Но теперь он не знал, как правильно поступить. Не понимал, что надо позвонить тете Вив. Видимо, теперь я стала Теллер.

Только он меня не слушал.

Я взглянула на разбитую лампу.

– Слушай, Кэтчин… Твоя мама не говорила, могут ли застрявшие призраки, мм, касаться живых людей? Обнимать или… или держать за руку?

Она хмыкнула.

– Так вот какой у тебя план? Держать папочку за ручку до конца его жизни?